Итальянское правительство устраивает большой прием для Гиммлера в отеле «Амбассадор». Чиано пригласил и меня. Там будут все вожди фашистской партии и итальянское правительство в полном составе.

После обеда мы с Буффарини присоединились к Гиммлеру и Чиано, который рассказывал Гиммлеру, какую исключительную пользу ему приносит мое лечение. Гиммлер сказал, что не знает, как бы жил без моей помощи.

– Лечение Керстена уникально, – признал Гиммлер. – Он великий волшебник, Будда, и все мы должны быть ему благодарны. Он добивается успеха там, где все прочие врачи терпят поражение. Он мгновенно исцеляет мои желудочные колики, благодаря чему я могу продолжать работу. – И добавил: – У меня есть единственный упрек в его адрес – он не принимает никаких почестей и наград.

Чиано со смехом ответил:

– Значит, итальянцы могут гордиться, что он принял от нас Крест Св. Маврикия.

Все это было для меня очень неприятно. Я сказал, что единственная награда, о которой мечтаю, – приносить облегчение моим пациентам и помогать нуждающимся.

Тогда Гиммлер сказал:

– Однако наш Будда часто вызывает у меня большое беспокойство. Он приходит ко мне со списком имен в руке и просит освободить людей, выступающих против войны и против великих идей фюрера. Большинство из них – голландцы, евреи и немецкие предатели. И он столь невероятно упрям и настойчив, что мне всегда приходится уступать.

Чиано засмеялся:

– Да, никто ни в чем не может отказать Керстену.

И Гиммлер добавил:

– Нашему Будде это прекрасно известно. Именно поэтому он так настойчив.

Рим

13 ноября 1942 года

Как чудесно снова оказаться в Риме. Если бы только не пришлось возвращаться в Германию! Жизнь в Вечном городе так прекрасна! Граф Чиано готов помочь мне перебраться в Рим. Но я сомневаюсь, чтобы из этого что-нибудь вышло, – Гиммлер слишком разозлен на Италию. Однако сделаю все, что в моих силах.

Чиано сегодня был очень пессимистически настроен и сказал:

– Союзники – глупцы. Зачем высаживаться в Африке? Почему не в Генуе? Тогда для Италии война бы кончилась. А сейчас война продолжается, и многим итальянцам придется умереть ради этих варваров-немцев. Крайне досадно.

Я спросил Чиано, почему бы Италии не выйти из войны, в которой она явно ничего не приобретет.

Чиано ответил:

– Не выйдет. Здесь слишком много немецких войск и шпионов. Ничего не поделаешь. Немцы знают все.

Меня охватила сильная тревога. Бедная милая Италия! Я сказал, что, может быть, все сложится не так плохо. Не перевешают же нацисты всех итальянцев! Чиано усмехнулся:

– Меня Гиммлер не повесит. Я уж постараюсь. Варвары всегда хотят всех вешать. Муссолини слишком доверяет немцам. Риббентроп безумен. У немцев нет чувства юмора. Они все время злые. Керстен, вы должны приезжать в Рим. Здесь солнце и веселые люди.

После этого мы поговорили о моем возвращении в Рим в апреле, когда я постараюсь задержаться подольше.

– Замечательно! – воскликнул Чиано. – Чудесно! Конечно, приезжайте и привозите семью!

Мюнхен

10 ноября 1942 года

Гиммлер сообщил мне, что итальянцы заключат сепаратный мир. Предатель Чиано продал Италию союзникам. Лишь с попустительства Чиано союзникам удалось высадиться в Африке. Чиано – худший из предателей.

– Можете быть уверены, господин Керстен, грядет тот день, когда фюрер повесит Чиано.

Гиммлер находился в крайнем возбуждении, и к нему вернулись желудочные боли. В данный момент его здоровье снова совершенно испорчено. Очевидно, десант союзников нанес сильный удар по его организму.

– Вы в состоянии понять, зачем союзники высадились в Африке? – спросил он.

Я ответил, что не разбираюсь в политике. Тогда Гиммлер продолжил:

– Если бы англо-американцы высадились в Греции, в этом была бы какая-то логика. Тогда, возможно, мы сумели бы прийти к пониманию и объединить свои силы против большевизма, врага человечества. Но евреи, которые служат главной поддержкой большевизму, захватили власть в Америке и Англии. Нам никогда не достичь понимания, пока они остаются у руля.

– Это ваше мнение или фюрера? – спросил я у Гиммлера.

– Наше общее, – сказал он.

– Почему бы вам не воспользоваться нейтральными каналами, чтобы прийти к почетному соглашению с Англией и Америкой?

– По ряду внутренних причин это невозможно, так как подорвет престиж Национал-социалистической партии. Фюрер пойдет на что угодно, только не на это. Партия должна вынести войну, не растеряв ни капли влияния, потому что она – опора нации.

В ходе дальнейшего разговора Гиммлер заявил, что высадка союзников в Африке временно замедлила продвижение на Восточном фронте, поскольку положение в Африке до сих пор неясно. Фюрер полагает, что через три или четыре месяца Африканская кампания снова окажется под контролем. После этого можно будет сосредоточить все наличные силы, чтобы нанести большевистским ордам смертельный удар.

С момента десанта в Африке фюрер отдал приказ безжалостно избавляться от евреев. Я сказал, что не могу понять смысла этой бесчеловечной кампании против евреев, которые заключены в концентрационные лагеря и совершенно беззащитны. Гиммлер прокомментировал так:

– Я должен это делать.

Я возразил:

– История осудит вас как величайшего антисемита всех времен.

Через несколько минут Гиммлер сказал усталым голосом:

– Ах, Керстен, я никогда не желал уничтожения евреев. У меня были совсем другие идеи. Все, что происходит, – на совести Геббельса.

Я изумленно уставился на Гиммлера:

– Что вы имеете в виду?

– Несколько лет назад фюрер отдал мне приказ избавиться от евреев. Им было позволено забрать с собой свои капиталы и собственность. Сначала я даже наказывал моих людей за эксцессы, о которых мне становилось известно. Но я был неумолим в одном: евреи должны убраться из Германии. В 1938 году Рузвельт направил нам запрос по поводу наших намерений в отношении евреев. Мы дали ему знать, что намереваемся изгнать из Германии всех евреев, позволив им забрать всю свою собственность; капиталы, которые они вложили в германскую промышленность, следовало заменить иностранными инвестициями. Мы даже учредили еврейскую эмиграционную службу и комитет для решения возникающих экономических вопросов, который возглавлял высокопоставленный деятель из министерства торговли. Евреи могли вести за границей ту же жизнь, какую они вели здесь. Мы попросили у Рузвельта поддержки в осуществлении этого проекта, но так и не получили ответа на свою просьбу. Вскоре после этого советник нашего посольства в Париже, фон Рат, был убит евреем Грюншпаном. Несмотря на это, я по-прежнему помогал евреям уехать из страны. Однако наше великодушие оставалось незамеченным, и мир начал против нас позорную кампанию. В движение пришли скрытые политические силы, стремящиеся к войне, и они преуспели. Наши экономические и политические проблемы возрастали. За всем этим стояли евреи. Тем не менее вплоть до весны 1940 года евреи могли без всяких проблем покинуть Германию, пока в дело не вмешался Геббельс.