Гимназист столь же легко отвел и следующее попадание, а потом перед ним сверкнула ослепительная вспышка, и металлическое крошево хлестнуло толстяка по лицу. Левую щеку порвало, брызнула кровь. На миг колдун потерял концентрацию, дернулся и упал с простреленной головой. Затылок ему просто снесло.

Триста тридцать восьмой калибр – не штука!

Я ринулся вдогонку за Душманом, но валявшийся у ворот бандит с окровавленным лицом успел прийти в себя и схватился за обрез. Прежде чем он вскинул оружие, я влепил ему в грудь сразу две пули. Сидевшего на полу парня опрокинуло на спину, да только просторная куртка точно скрывала под собой бронежилет, поэтому пришлось подступить вплотную и добить выстрелом в голову.

Оглянулся – Душман с телохранителем уже скрылся из виду, лишь тянулась куда-то цепочка кровавых капель. Я побежал по ним, свернул в боковой коридор и дважды выстрелил в телохранителя, прикрывавшего собой главаря. Охранник даже не обернулся, на ходу завел за спину руку с пистолетом-пулеметом и открыл беспорядочную стрельбу. Очередь прошла много выше, пули отрикошетили от стен.

На бегу я воткнул в рукоять запасной магазин, но пока снимал пистолет с затворной задержки, беглецы скрылись за углом, а навстречу вывернул коротышка с жезлом «свинцовых ос», судя по солидному дульному срезу, никак не меньше двенадцатого калибра.

Бандит выстрелил первым, и «Чешуя дракона» обожгла грудь холодом. Не зная, отведет ли она следующий свинцовый шар, я метнулся в первый попавшийся дверной проем, и тотчас донесся отзвук нового выстрела.

Мимо!

Прежде чем сунуться в коридор, я присел на корточки, поэтому очередная свинцовая плюха угодила в дверной косяк над головой и впустую разлетелась по сторонам ошметками мягкого металла. Я дважды выстрелил в центр темной фигуры; противник отшатнулся к стене и сполз по ней на пол. От следующего попадания голова бандита дернулась, на бетон плеснуло красным.

Готов!

Я вскочил на ноги и рванул по коридору. Упускать Душмана было никак нельзя. Кровью умоемся!

С улицы донесся рык мощного автомобильного движка; я заскочил за угол, обвел стволом пустое помещение с выломанным окном, и сразу где-то поблизости дважды раскатисто громыхнуло ружье.

Что за черт?!

Прижимаясь спиной к простенку, я выглянул на улицу и увидел, что в лобовом стекле тойотовского пикапа зияют огромные дыры, а боковые окна с моей стороны забрызганы кровью. В кармане задергался чарофон, я вытащил аппарат и поднес к уху, не переставая контролировать улицу.

– Двое в минус, – послышался голос Ермолова. – Я у черного хода. Кто внутри?

– Внутри чисто. Выхожу.

Железная дверь оказалась заблокирована снаружи, пришлось выбираться через окно. Спрыгнув в грязный сугроб, я на всякий случай взял пикап на прицел и настороженно прижался спиной к стене, тогда Ермолов выступил из-за угла и прикрикнул:

– Сюда! Живее!

– Иду!

Обежав машину, я через лобовое стекло заглянул в салон. Зрелище открылось на редкость неприглядное, и все же мне показалось уместным распахнуть переднюю дверцу со стороны водителя и практически в упор влепить по паре пуль в головы Душману и его телохранителю.

Чтоб уж наверняка.

После этого я зашвырнул кольт через забор и рванул к Ермолову. Тот сунул мне свой помповый «браунинг» десятого калибра и скомандовал:

– Прикрывай! – А сам присел на корточки и запустил руки в рыхлый грязный снег.

Выудив из сугроба пару гильз, Шурик перебежал к выезду на дорогу, оглядел оттуда пустую улицу и рванул к оставленному метрах в двадцати внедорожнику.

– За мной! – крикнул он на бегу. – Шевели булками!

Несмотря на солидный животик, на финишном рывке Ермолов оторвался от меня метров на пять, быстро отпер машину и первым забрался в салон. Я влез на пассажирское место, а ружье упер прикладом в коврик и наклонил стволом к окну, чтобы оно не так бросалось в глаза.

– Десятый калибр – это тема! – нервно хохотнул Шурик, резко трогаясь с места. Он заложил крутой вираж, развернулся и погнал к основному въезду на территорию института. – Бух! И взрыв мозгов!

Ну, по крайней мере, отводящие пули амулеты бандитам не помогли. Очень уж серьезный вес у заряда десятого калибра.

– Ты как там вообще оказался? – спросил я.

– Дорогу контролировал, – сообщил Шурик, – сначала машина проехала, потом Напалм сообщил, что Душман объявился. Ну а как все завертелось, сразу туда и выдвинулся.

Внедорожник дребезжал, словно ведро с гвоздями, – в автосервисе его подлатали, но автоматный обстрел бесследно не прошел. Ермолов выехал на полосу встречного движения, а только притормозил рядом с воротами института, от перегородившего проезд КамАЗа к нам метнулись две фигуры. Напалм с женой заскочили на заднее сиденье, и Вера сразу кинула оружейный чехол под ноги.

– Погнали! – крикнула она, хоть автомобиль к этому времени уже тронулся с места и быстро набирал скорость.

– Своих всех кончили? – спросил я, оглядываясь назад.

– Да, – подтвердила Вера. – А вы?

– Тоже.

– И самого?

– Я исполнил! – похвастался Ермолов, который перед поворотом на Кривую сбросил скорость и дальше уже не гнал. – Лед, ты какого хрена там устроил? – потребовал он объяснений, когда автомобиль проехал Центральный участок.

Я только покачал головой:

– Потом расскажу. С глазу на глаз.

– Ладно, – покладисто кивнул Шурик. – Потом так потом. – Он глянул в зеркало заднего вида и уточнил: – Вас куда закинуть?

– В «Тополя», – ответила Вера.

Судя по всему, в чехле была ее любимая снайперская винтовка триста тридцать восьмого калибра AWSM – Arctic Warfare Super Magnum, и я забеспокоился:

– Не свяжут тебя со стрельбой?

Девушка рассмеялась:

– Гильзы все собрали, а от пуль ничего не остается, только сердечники. Не наскребут на экспертизу. У спецпуль в этом калибре оболочка на куски разлетается.

– А с первого выстрела почему колдуна не достала? – спросил я, вспомнив странную вспышку. – От спецпуль ведь магия не помогает!

– Еще как помогает! – возразила Вера. – Гимназисты этот сплав на раз подрывают. Но у нас дистанция большая была, до меня колдун дотянуться не смог. Вот будь у тебя в пистолете спецпули, остался бы без руки.

– Ясно, – поежился я.

– Что с оплатой? – напомнил Напалм.

– Сейчас будет, – пообещал Ермолов, поворачивая на Красный проспект.

Я стянул с рук перчатки и зажал лицо в ладонях. Все случившееся показалось дурным сном, но это ощущение очень быстро прошло.

Какой, на хрен, кошмар? Жизнь это.