Стук в дверь заставил Шинейд отвлечься от своих мыслей, она встала из кресла и направилась к двери. Это, должно быть, прислуга с виски, которое она заказывала. Но это было не виски. Это было вино.

— Желаете что-нибудь еще? — спросила Жанна.

— Нет, спасибо. — Шинейд улыбнулась и закрыла дверь. Она повернулась в тот самый момент, когда Блейк приготовился опустить одну ногу в бадью, и зачарованно уставилась на его спину.

— Можно и мне стаканчик?

Голос Блейка вывел ее из задумчивости. Она поставила поднос с кружками и вином на ящик и, налив немного себе и ему, подошла к бадье.

Это позволило рассмотреть его грудь вблизи, и девушке пришлось прикусить язык, чтобы не присвистнуть от подобного зрелища. Если бы не все остальное, то у нее был замечательный муж, на которого приятно смотреть долгие годы.

— Спасибо, — поблагодарил Блейк, когда она передала ему вино. — Не потрешь мне спину?

Шинейд заколебалась. Ее первым порывом было послать его к черту — она ему не прислужница. Но затем подумала, что у нее будет возможность прикоснуться к этим великолепным мышцам, и опустилась на колени позади лохани. Поставив свое вино рядом, она взяла кусок ткани, используемый для мытья, и, намылив его, замерла в нерешительности. Это было цветочное мыло, которое леди Уайлдвуд принесла для Шинейд. Он будет пахнуть, как летний сад. Девушка развеселилась и продолжила намыливать ткань. Другого мыла все равно не было. Кроме того, этот запах все же лучше, чем та вонь, которая исходила от пледа ее отца.

Отложив мыло в сторону, она рассматривала спину Блейка. Затем схватила вино и выпила все до дна, прежде чем приступить к выполнению своей задачи. Его спина была твердой и в то же время мягкой. Шинейд провела тканью по коже Блейка, затем еще раз, затем отбросила ткань и стала намыливать и массировать его руками.

— Мм, как приятно.

Звук его голоса испугал ее. Она почти забыла, что он здесь. Ну, не совсем, но…

— А как насчет груди?

Шинейд замерла. Ее взгляд остановился на затылке Блейка. Его грудь? Она представила, как ее пальцы бегают по мускулам мужа, и, потянувшись через плечо Блейка, выхватила вино из его рук.

— Эй! — Блейк оглянулся и рассмеялся. — Жажда замучила? — поддразнил он, и девушка нахмурилась под его понимающим взглядом.

— Однажды мне вырвали зуб, — проворчала она, отставляя пустой стакан и отодвигаясь от бадьи с водой. Теперь она уже не могла дотянуться до его груди.

— Да? — спросил он, его недоумение было очевидным. — Я не могу проследить связи.

Шинейд взяла ткань и начала ее намыливать.

— Это было неприятно и больно, но не так неприятно и больно, как могло бы быть, если бы я не выпила перед этим бутыль виски.

— И ты сравниваешь то, что должно произойти сегодня, с вырыванием зуба? — оскорбился Блейк.

— Леди Уайлдвуд рассказала мне о том, что должно произойти.

Блейк продолжал молчать все то время, пока она убирала мыло и намыливала его грудь. Шинейд чувствовала его взгляд на себе, ощущала, что хочет что-то сказать, и не удивилась, когда он наконец произнес:

— Шинейд, это не совсем то… Это я цветами пахну? Шинейд посмотрела ему в лицо и рассмеялась, когда он схватил ее руку и кусок ткани и поднес к своему носу, втягивая аромат.

— Великий Боже, ты хочешь заставить меня пахнуть, как женщина.

Девушка продолжала смеяться. Он выглядел таким расстроенным!

— Слишком поздно, ты уже пахнешь. — Она выдернула руку, чтобы продолжить мытье, но Блейк тут же схватил ее вновь, пытаясь остановить.

— Ну-ка заканчивай с этим мылом.

— Нет. Мне кажется, что ты пахнешь так мило, — дразнила она его, выхватывая ткань свободной рукой и начиная снова его намыливать.

— Ведьма, — прошептал Блейк, хватая вторую руку, но упустил первую.

— Ах, я ведьма? — Шинейд продолжала смеяться над его кислой физиономией. Свободной правой рукой она вырвала ткань и продолжила его намыливать. Блейк тут же попытался схватить ее руку, но Шинейд, смеясь, спрятала ее за спину.

— Отдай мне тряпку. — Он отпустил ее левую кисть и потянулся обеими руками ей за спину, пытаясь схватить кусок ткани. Это была большая ошибка. Схватив с пола, где она его оставила, кусок мыла, Шинейд стала намыливать им его грудь, пока он пытался забрать у нее намыленную ткань.

Блейк издал возмущенный крик и вцепился в мыло. Девушка тут же принялась тереть пахнущей цветами тканью его плечи, грудь и все, до чего могла добраться. Она забавлялась до тех пор, пока Блейк не схватил и эту руку. Началась довольно необычная борьба. Он держал Шинейд за оба запястья, не давая себя намыливать. Ей пришлось опуститься на колени и прижаться животом к бадье, тогда как грудь ее прижалась к коже Блейка. Он пытался завести ее руки за голову, но Шинейд понимала, что он хочет удержать оба ее запястья, чтобы свободной рукой забрать ее скользкое оружие. К сожалению, он был сильнее. Когда она поняла, что битва почти проиграна, Шинейд дернулась от него и выпустила намыленную ткань, предпочитая, чтобы она просто упала, лишь бы не досталась Блейку.

Она надеялась, что таким образом сможет спасти мыло. По крайней мере у нее получится, если Блейк освободит ее от своей сильной хватки. Но когда оба посмотрели вниз, чтобы выяснить, куда упала ткань, то замерли, увидев, что она стоит на поверхности воды, словно палатка.

Брови Шинейд взлетели вверх. Казалось, что не только она наслаждалась забавной игрой. Хотя девушка никак не могла понять, что так возбудило Блейка. Или могла? Проследив направление его взгляда, она увидела свою намокшую сорочку, облепившую грудь — она просвечивала сквозь ткань, и напряженные соски выдавали состояние Шинейд.

Это было интересно. Такого она точно не ожидала. Борьба, настоящая или игривая, никогда не вызывала у нее подобного эффекта.

Она почти против воли посмотрела в лицо Блейка, и он, словно ожидая этого момента, прижался своими губами к ее рту. Шинейд попыталась было вырваться, но он воспользовался своим преимуществом и только крепче сжал ее талию, передвигая свои руки: одной скользнул ей на спину, а другой обнял за ноги.

Шинейд не привыкла к столь вольной манере обращения. Обычно она все держала под контролем. И сейчас пыталась. Никто, кроме Блейка, никогда не целовал Шинейд. Один мальчик попытался в далеком детстве, но она оттолкнула его и сделала из паренька отбивную. И это лишь за невинный клевок в щечку. Ей встречались и другие целующиеся, но обычно она просто отводила глаза, видя такие парочки. Шинейд даже не представляла, что в этой игре язык принимает столь активное участие.

Она не боролась, это было так интересно, все эти поцелуи. Его язык двигался вокруг ее языка и проносился по ее рту, словно в поисках гнилых зубов, что, по ее непроверенному мнению, должно быть отвратительно. Но все, что касалось его вкуса и ощущений и того, что он делал, было довольно приятно. Его рот двигался по ее рту, его язык скользил вокруг ее языка, его грудь прижалась к ее груди, и Шинейд испытывала странное напряжение и желание выгнуться дугой.