— Жаль, очень жаль, — сказал Семен Иванович, допивая последнюю, семнадцатую чашку чая. — Я так надеялся… это был мой последний шанс.

— Еще не все потеряно, — сказал Пашка. — Я постараюсь оправдать ваше доверие. Будем считать, что произошла случайность… больше она не повторится.

— А если так случится под землей, на глубине ста километров? Тогда как я вас вытащу? И что мне скажут ваши родители? Нет, и не мечтай.

Кузнец так расстроился, что смахнул со щеки слезинку, тяжело поднялся из-за стола и побрел на улицу.

— Ну вот, — сказал Пашка, — видишь, что ты наделала!

Алиса только улыбнулась. Она понимала — кто-то должен быть во всем виноват. Только не Пашка.

Она осталась убирать со стола. Потом вымыла посуду. За всей этой историей скрывалась непонятная трагедия, в которую Алису не посвятили.

Когда Алиса наконец вышла на поляну, она увидела, что кузнец сидит на большом пне, а вокруг него, заложив руки за спину, ходит Пашка и что-то доказывает. Алиса подошла к ним.

— Я вам не помешала? — спросила она.

— Нет, — ответил кузнец. — Пашка твой меня уговаривает. А я не поддаюсь.

— Алиска, подтверди, что на меня можно положиться! — воскликнул Пашка.

— Когда как, — честно ответила Алиса.

— Да? А кто Черного рыцаря победил? А кто пиратскую мамашу разоблачил? А кто, наконец, до лесного города долетел? Ты?

— Я и говорю — когда как, — повторила Алиса.

— Жаль, — сказал кузнец. — Я так надеялся…

Было тихо. Тонкие, легкие облака плыли по вечернему небу. Солнце уже опустилось низко, и тень от колодца пролегла через всю поляну.

— Мой бедный брат, — произнес кузнец. — Сколько еще тебе ждать спасения?

— Ваш брат? — не поняла Алиса.

— Она ничего не знает, — сказал Пашка.

— Мой брат Гарольд, — сказал кузнец. — Гарольд Иванович. Ведущий талант в систематике пещерных сколопендр, рыцарь науки, святой человек… мой учитель во всем, в большом и малом, мой славный братишка!

Голос кузнеца дрогнул.

— Я не могу…

Кузнец тяжело поднялся с пня и сказал:

— Подождите, я сейчас. Мне надо успокоиться.

Он вернулся в мельницу.

— Что случилось с его братом? — не выдержала Алиса.

— Его брат Гарольд пропал без вести в какой-то очень глубокой пещере.

— Ой, как страшно! И давно это случилось?

— Давно, — отозвался Семен Иванович, подходя. Он держал в руке жареный свиной окорок и обкусывал его, как куриную ножку. — Это случилось двадцать лет назад. Поиски ни к чему не привели. Я — единственный человек в мире, который не поверил в смерть Гарольда. Остальные… только посмеиваются надо мной.

— Поэтому вы и построили подземную лодку? — спросила Алиса.

— Пошли ко мне, — сказал кузнец. — Я расскажу все по порядку.

Жил Семен Иванович в мельнице, на втором этаже. Посреди комнаты стояла низкая железная кровать, спинки которой были выкованы из множества виноградных листьев. Рядом с кроватью был низкий столик с лампой, на котором лежали справочники по металлургии и стояла ваза с леденцами, а белые стены были увешаны фотографиями.

Семен Иванович уселся на кровать, гости рядом с ним, и, глядя на стену, кузнец принялся рассказывать, в нужных местах показывая пальцем на ту или иную фотографию.

— Вот это мои бабушка и дедушка, — говорил он, — я их почти не помню. Мой дед был энтомологом. Он отыскал на Марсе пустынных паучков и этим прославился.

— Мы проходили это в школе, — сказала Алиса. — Его фамилия Бордаев.

— Это наша общая фамилия, — сказал Семен Иванович. — Молодец, Алиса-киса, ты меня радуешь. Ты, наверное, хорошо учишься.

— Прилично, — сказала Алиса.

— Она почти отличница, — честно сказал Пашка.

— Чего о тебе сказать нельзя.

— У меня бывают срывы, — сказал Пашка. — Настоящий талант не может быть отличником.

— Неубедительно, — сказал Семен Иванович. — А вот это мои папа и мама. В день свадьбы. Мой папа тоже хотел стать энтомологом, но моя мама страшно боялась пауков, и ему пришлось заняться кулинарией. Он изобрел торт «Двойной сюрприз». Не слышали?

— Нет, — сказала Алиса.

— После смерти папы никто не смог его изготовить. Этот торт состоит только из начинки. Но начинка сделана из десяти сортов ягод и плодов, сливок и кефира. Она совершенно жидкая и даже частично газообразная. Для того чтобы этот торт не расплылся, папа придумал специальное силовое поле. А вот и мы с Гарольдиком.

На следующей фотографии была изображена вся семья. В креслах сидели бабушка и дедушка, они держали на коленях двух мальчиков. Сзади стояли папа и мама. Мальчики были очень разные. Тот, что постарше, был худеньким, серьезным и грустным. Младший был веселым крепким бутузом.

— С детства мы были очень разными. Гарольдик отлично учился и никогда не баловался. А из меня получился большой шалун.

Кузнец тяжело вздохнул и продолжал:

— Вы не представляете, сколько пришлось из-за меня пережить моим родителям и брату! И не только в раннем детстве. Именно я стал причиной трагической гибели наших родителей. Да, я! Как сейчас помню этот страшный момент. Мне было четыре года, и мне захотелось попробовать новый папин торт, над которым он работал второй год. Это был суперторт, которым можно было накормить всю планету. Достаточно было положить на тарелку затравку, сделанную из крема, как этот крем начинал расти.

— Как так? — удивилась Алиса.

— Он забирал из воздуха атомы и сам строил из них свои молекулы. Ты положил на тарелку чайную ложку крема, а через час получалась целая цистерна прекрасного крема. Папа хранил крем в специальном контейнере, потому что не изобрел еще способа, как остановить крем, если он начинал расти. Но я подглядел, куда он клал ключ от контейнера, и однажды, когда все легли спать, я открыл контейнер, положил затравку на тарелку и начал ждать, пока она увеличится. Как сейчас помню, в доме тихо, все спят, я сижу возле тарелки и смотрю, как на глазах увеличивается комок крема. А как трудно мне удержаться, чтобы не попробовать, но я терплю, а крем все растет, растет как снежный ком…

Кузнец замолчал, рассеянно запустил пальцы в вазу с конфетами и ссыпал их себе в рот. Проглотил, не заметив, что они были в фантиках, и продолжал:

— Когда крем начал расползаться с тарелки, я взял ложку, ведь я был воспитанным мальчиком, и принялся его есть. Крем был такой вкусный, что я забыл обо всем. Помню только, как мне пришлось отступить, когда крем сполз со стола, помню, как я ел его на улице, а он выползал из окон и расплывался по газону… Помню какие-то крики, шум. Мои родители утонули в креме, стараясь остановить его, но Гарольдика они успели выбросить