Настала моя очередь смеяться.

— Я просто говорю, что я получила эту работу, чтобы чувствовать себя лучше, а не хуже. У меня есть свои собственные трагические проблемы.

Он убрал мою руку со своей руки, я даже не поняла, что оставила её там на все это время, и переплел наши пальцы. Моё сердце каратиста ударило меня в грудину при контакте кожа к коже.

Его руки были намного грубее, чем я ожидала. Мозолистые, словно покрытые наждачной бумагой, и признаки человека, который работает руками. Он посмотрел вниз на наши вплетенные пальцы с неподдельным обожанием, от которого мой живот сделал круговой выпад и возвратную пружину, удерживая приземление и все такое.

— Я рад, что ты здесь, Лола. Неважно, почему ты получила эту работу, я рад, что ты здесь.

Его голос был не чем иным, как грохотом и вибрациями, и я чувствовала каждое из них в своей сердцевине, в своих костях.

Мне хотелось запрыгнуть к нему на колени. Броситься на него. Обнять его, потому что он был твердым, удивительно милым и таким неожиданным. И я хотела никогда не отпускать его. Я хотела, чтобы его сила, улыбки и зеленые глаза поддерживали меня вечно. Я хотела иметь возможность позаимствовать у него выдержку и терпение в любое время, когда мне это понадобится. Он назвал меня особенной, но он понятия не имел, насколько он был замечательным. Каким необычным. Я знала, что держусь за руку с человеком, которого больше никогда не встречу. В мире не было двух Уиллов Инглиш. И я была ошеломлена, благодарна, что нашла единственного.

И, погруженная в это откровение и окруженная его неожиданными воспоминаниями, в том, чтобы держаться за руки, было что-то гораздо более интимное, чем все остальные физические вещи. Он вытянул пальцы, и сдал мою руку крепче, его большой палец нежно поглаживал вверх и вниз по моей ладони. Он был теплым на моей коже, и мы были достаточно близко, чтобы я могла почувствовать исходящий от него запах цитрусовых — апельсинов, лимонов и лаймов после ночи приготовления коктейлей.

Он был таким неожиданным. Я приехала в Дарем, чтобы сбежать от мужчин, обязательств и плохих решений. Но вот мы были здесь, далеко за полночь, держась за руки. И это совсем не казалось плохим решением.

Это казалось правильным. Он казался правильным. Все казалось правильным.

Дверь на кухню с грохотом распахнулась, и Чарли ворвался обратно на пол, полностью, на сто процентов не обращая внимания на наш момент. Уилл отпустил мою руку, или я отстранилась, или что бы там ни случилось, и мы внезапно оказались в нескольких футах друг от друга, в то время как Чарли ворвался между нами и забрал последние мои бокалы.

— Чёрт возьми, Лола, уже поздно. Что ты всё ещё здесь делаешь? — мне казалось, что Чарли кричал на меня после нежной близости, которую я только что разделила с Уиллом.

Я стряхнула с себя туманное оцепенение и кивнула.

— Да, ты прав. Уже поздно.

Ада протиснулась в дверь следующей, размахивая сумочкой большими кругами.

— Ты закрыла кассу, Ло? Я провожу тебя до машины, если ты готова.

— Эм, эм, да.

Все вели себя как ни в чем не бывало, пока я пыталась склеить себя скотчем после того, как Уиллу удалось опустошить все мое сердце простым пожатием руки. Серьезно, мы ничего не делали, кроме как держались за руки, но почему-то я чувствовала себя разбитой вазой.

У меня кружилась голова, я была напугана, удивлена, сбита с толку и растаяла одновременно. И все, что он делал, это держал меня за руку.

Все, что я хотела сделать, это снова обнять его. И еще раз. И, может быть, продолжать удерживать его до тех пор, пока мой мир снова не встанет на свои места. Потому что каким-то образом я знала, я просто знала, что он будет тем, кто поможет мне снова привести все в порядок, если я позволю ему. Что он не потерпит, чтобы мои родители, или Оуэн, или Девон ходили вокруг меня. Он бы подтолкнул меня к тому, чтобы все обернулось в мою пользу.

Это было не в его характере — позволять людям, которых он любил, быть использованными в своих интересах. Я видела его со своими родными, как он мягко разговаривал с Чарли, когда думал, что никто не смотрит, как он поощрял Элизу следить за Джоной или другими их продавцами, а затем поздравлял ее, когда что-то шло хорошо. Он даже вступился за Аду, убедился, что о ней позаботились и защитили от поддразниваний Чарли или флирта Кейса.

Уилл называл себя одиноким волком, но я знала, что когда он, наконец, встретит девушку, которая сможет привлечь его внимание, она станет всем его чертовым миром.

Мое сердце сжалось. О, как я хотела, чтобы этой девушкой была я. Любовь, будущее и все, что с этим связано, звучало безумно даже для моих собственных ушей. Я не испытывала таких чувств к Уиллу. Как я могла? Я только начинала с ним знакомиться. Но каким-то образом, в этой прекрасной хватке, он заставил меня снова захотеть этих вещей. То, что я считала невозможным после Оуэна. То, чего, как я думала, я никогда, никогда больше не захочу.

И всё же Уилл сумел открыть для меня эту дверь, дал мне возможность заглянуть в будущее. Кишащая бабочками, мурашки по спине, бурлящая кровь и кружащаяся в голове надежда, которая появилась в самом начале. Это был подарок, о котором он даже не подозревал. Но за это я была бы вечно благодарна и всегда бы задавалась вопросом, могло ли между нами быть что-то большее.

Но я не могла так поступить с ним. Я была в полном беспорядке. Ходячая катастрофа. Итак, начальник был прекрасен и сексуальнее, чем должен был быть, но мы также говорили о некоторых тяжелых вещах, и, возможно, Уилл нуждался в комфорте так же сильно, как и я.

Может быть, Уилл просто лучше умел просить о том, в чем нуждался.

Кого я обманывала? Уилл лучше умел брать все, что ему было нужно, и все, что он хотел. Я знала это с той секунды, как встретила его.

Он рассчитывал на меня, пока я пыталась вести себя спокойно, уверенная, что у меня ничего не получится. Я отключилась так быстро, как только могла. И довольно скоро мы с Адой подошли к нашим машинам, пожелали спокойной ночи, и я уехала в очень