На следующее утро встревоженная Юлия в первую очередь спросила Амру о Кири.

– С ней все в порядке. Я оставила ее ночевать у себя. Я уже старая, и у меня есть муж. К нам эти парни не зайдут, – успокоила ее Амру.

Юлии стало легче оттого что хотя бы Кири находится в безопасности.

О собственном состоянии Юлия не хотела даже думать. Муж был очень грубым, и все ее истерзанное тело болело. У Карла, казалось, исчезли любые внутренние ограничения. Теперь он был дома. Он был господином и брал то, что ему принадлежало. Юлия надеялась, что он уже утратил к ней интерес, потому что с тех пор, как они сошли с корабля, ее муж вел себя очень сдержанно. Но прошлая ночь лишь сильнее укрепила ее во мнении, что Карл… что мужчины… Одна только мысль об этом вызывала у Юлии тошноту.

После обеда Юлия безо всякой охоты готовилась к предстоящему визиту к соседям. Значит, Мария Марвийк все же осуществила свои планы и пригласила их на ужин.

– Кири, ты такая умелая!

Юлия старалась говорить как можно дружелюбнее. Ей на самом деле по-прежнему было жаль эту девочку, и, в конце концов, Кири не имела никакого отношения к тому, из‑за чего у Юлии было плохое настроение.

Девочке действительно удалось сделать Юлии почти безукоризненную прическу. Она явно обрадовалась похвале и протянула хозяйке принадлежности для грима.

Юлия задумчиво рассматривала себя в зеркале. При других обстоятельствах она бы с удовольствием ими воспользовалась, но теперь лишь с неохотой напудрилась. От поездки к Марвийкам ей отвертеться не удастся, она это знала. Юлия расправила плечи и посмотрела на Кири.

– Может ли твоя миси выйти в таком виде из дому?

Кири кивнула.

Карл, казалось, забыл о вчерашней ссоре и о том, что было ночью. По крайней мере, он не упомянул об этом ни единым словом, даже не наказал Юлию своим невниманием. Более того, Карл галантно предложил супруге свою руку, когда она, готовая к отъезду, появилась на веранде.

– Ты прекрасно выглядишь!

Юлия лишь приподняла брови. Она больше не верила притворной любезности Карла.

– Айку, птица!

Повинуясь словам Карла, Айку схватил Нико, который топтался у ног Юлии. Попугай громко запротестовал и попытался укусить раба за палец. Однако тот, очень умело держа птицу, повязал ей на ногу ленту. Другой конец ленты был привязан к столбику веранды.

– Что это значит?! – сердито воскликнула Юлия. – Оставь птицу в покое!

– Юлия, – Карл указал на попугая, который залез под веранду, – ты же не хочешь появиться у Марвийков с этим чучелом?

Юлия вынуждена была признать, что это действительно была бы не очень хорошая идея. Поскольку Нико за пределами дома следовал за ней по пятам, он, конечно же, не преминул бы полететь за лодкой, а значит, его надо было каким-то образом удержать в Розенбурге.

Тихо вздохнув, Юлия смирилась с неизбежным. Она пошла вслед за Карлом к реке, где уже стояла лодка. Мартина и Питер устраивались поудобней под тентом.

Юлия постаралась сесть подальше от Карла, Питера и Мартины. Вынужденная близость вызывала у нее отвращение, а Юлия уже знала, что плыть им предстояло почти час.

По прибытии к Марвийкам Юлию ожидал еще один сюрприз. Не только потому, что Марвийки жили в довольно помпезном доме, но и потому, что Карл, как только ступил на твердую почву, словно преобразился. Снова он был тем очаровательным, красноречивым мужчиной, с которым Юлия познакомилась в Амстердаме. Спесь слетела с него. Юлия не знала, радоваться ей или беспокоится о его душевном состоянии. В любом случае она не верила своему мужу.

– Джульетта, как я рада видеть вас снова! – Мария Марвийк сразу же бросилась навстречу гостье и обняла ее. – Моего мужа Девиса вы ведь уже знаете?

Юлия не могла вспомнить, представляли ли ее этому высокому худощавому мужчине. Своим видом он напомнил Юлии пастора, который у них в пансионе читал проповеди во время воскресного богослужения. Мария Марвийк схватила гостью за руку и дружески пожала ее.

– Вы знаете, иногда на плантации бывает так одиноко. Поэтому я чрезвычайно рада, что по соседству с нами снова живет женщина.

От Юлии не укрылось, что Мария при этом искоса взглянула на ее падчерицу. Значит, Мартина была не слишком любезной соседкой. Да и что общего может быть у пожилой дамы с девушкой вроде Мартины? Но подходит ли на роль подруги для Марии сама Юлия?

Супруги Марвийк проводили гостей в столовую. Стол был накрыт изысканным столовым серебром, и нарядно одетые девушки-рабыни расставляли напитки и закуски. Юлия едва удержалась от смеха – белые фартуки и чепчики на курчавых волосах представляли собой разительный контраст с босыми мозолистыми ногами служанок.

На плантации Розенбург домашним служанкам разрешалось носить простые, повседневные одеяния. Они, как уже узнала Юлия, состояли у женщин из панги – широкой юбки, сделанной из одного полотнища, и ангиса – платка. Мужчины также носили панги или простые брюки. Блузки и рубашки рабы надевали только тогда, когда имели дело с белыми. В своих поселениях и на полях черные мужчины отказывались от этого. Женщины же, напротив, всегда старались быть полностью одетыми, по крайней мере, в присутствии надзирателей и белых мужчин. В городе они даже носили довольно пышные платья. Несмотря на это, Юлии пришлось привыкать к тому, что большинство женщин ходили босиком. Юлия не знала, есть ли праздничная одежда у домашних рабов в Розенбурге, но не могла представить в таком виде ни Амру, ни Кири.

– Ну, Джульетта, как вам Розенбург?

Мария Марвийк придвинулась ближе к Юлии. Мужчины углубились в профессиональный разговор о ведении дел на плантации, а Мартина ограничилась тем, что смотрела влюбленными глазами на Питера.

– Мне очень нравится жить в Розенбурге. – Юлия постаралась выдавить из себя улыбку. И, по крайней мере, то, что ей нравилась плантация, не было ложью.

– Да, это очень хорошее поместье, – согласилась с ней Мария. – Однако уже несколько лет там не было хозяйки, и ходят слухи, что женщины-рабыни делают все, что хотят, – шепотом добавила она, не преминув при этом снова бросить взгляд на Мартину.

Юлия наморщила лоб. Она не знала, что ответить. До сих пор ей казалось, что в Розенбурге все находилось в исключительном порядке.

Мария Марвийк заметила ее колебания, но неправильно их истолковала.

– Ну, для развития ребенка не очень хорошо, если он будет расти под строгим надзором своей бывшей кормилицы, – пояснила она.

Юлия понятия не имела о том, что имеет в виду Мария, однако подозревала, что речь идет об Амру. Она собиралась сказать что-нибудь в защиту чернокожей экономки, в душевной доброте которой была абсолютно уверена, но Мария уже сменила тему:

– Вы поедете на бал, который дает губернатор? Ах, я так рада этому событию! Даже несмотря на то, что многочасовые плавания на лодке уже утомительны для меня. Но этот праздник нельзя пропустить ни в коем случае. Я имею в виду… Я понимаю, что вам приходится привыкать к здешнему климату. Но этот бал вы обязаны посетить.