Леший немного успокоился и вновь сконцентрировался на ощущениях. Тепло и запах. Пока что и то и другое было своим. Раскрасневшееся от волнения и снежных примочек лицо горело, а запах… после беготни наперегонки с рапторами Леший «благоухал» основательно и далеко не фиалками. Если честно, даже вспомни сталкер запах Леры, собственная вонь могла его легко перебить.

Новый мягкий и тяжелый толчок пришелся в спину. Леший резко двинул нападавшему локтем и добавил ногой. Ощущения были прежние: будто бы врезал большому снеговику, который от удара рассыпался, но тут же восстановил свое податливое тело и ударил в ответ.

Тяжелый снежный заряд прилетел в лицо, залепив весь визор. Лешему пришлось резко поднять забрало и отмахнуться наугад. В этот раз кулак просвистел в пустоте. Сталкер протер визор, снова его опустил и приготовился к отражению новой «потешной» атаки.

Видимо, «снеговику» надоело играть в пятнашки, и нового нападения не последовало. Вместо этого хаотично танцующие снежинки вдруг начали падать к ногам Лешего. Поначалу медленно, как новогодний снег, затем все быстрее и быстрее. Не прошло и десяти секунд, как вокруг Лешего вырос высокий сугроб. Сталкер попытался сделать шаг вперед, но странный снег вдруг сделался плотным, как наст после оттепели. Леший попятился, но и позади снежный занос был уже достаточно высоким. Сталкер начал карабкаться, пытаясь улечься на сугроб животом, но навалившийся на плечи слой снега придавил Лешего и заставил сползти обратно в яму посреди высокого сугроба. Что оставалось делать? Только включить на полную мощность механическую мускулатуру боевого костюма. Леший так и поступил.

Борьба с аномальным снегопадом продлилась еще около минуты, закончилась победой Лешего – он выбрался из сугроба и отполз туда, где снежинки по-прежнему танцевали в воздухе, не собираясь падать, но ценой победы стало почти полное истощение аккумуляторов костюма.

«Вот в чем дело! – дошло до сталкера. – Вот почему замерзает каждый десятый. Мерзнут те, на кого «снегурочки» обидятся. Грубияны вроде меня. Эти снежные бабы нам ласку предлагают… ледяную, а мы, дурачье, им за это в морковку кулаком. А с женщинами так нельзя, даже со снежными, холодными и ничем не пахнущими. Они все равно создания деликатные и обидчивые».

Леший вдруг поймал какой-то неясный сигнал из подсознания. А вернее, сигнал одного из имплантов. Скорее всего, второго. Тепло и запах!

Леший вдруг понял, что на самом деле отлично знает, чем пахнет Лера. Свежестью, чистотой и немного земляникой. Именно так. Свежестью молодого, ухоженного тела, чистотой белья и земляничной отдушкой ее любимого шампуня. И тепло у нее особое, уютное. Такое, что больше, кажется, ничего в жизни и не надо, только бы ощущать его постоянно.

Сталкер медленно поднялся, закинул оружие за спину, снял перчатки и вытянул руки ладонями вперед. Нет, запах шел откуда-то слева. Леший развернулся и тут же ощутил тепло. Не рядом, метрах, пожалуй, в десяти. Но это было тепло Леры. Без сомнений.

Леший приблизился к девушке и положил руку ей на плечо.

Хорошо, что сталкер не до конца погрузился в романтические переживания по поводу уютного тепла и приятного запаха своей спутницы. Иначе он мог пропустить сильный удар в пах, а в довесок и локтем в затылок. Но Леший подспудно ожидал такой реакции, поэтому тяжелый Лерин ботинок врезался сталкеру в бедро, а локоть девушки скользнул по грудной пластине защитного жилета-разгрузки Лешего.

– Остынь! – сказал сталкер на ухо Лере.

– Уже остыла, почти замерзла, – Лера расслабилась и вдруг прижалась к Лешему. – Ты пришел!

– Я пришел, – согласился сталкер. – Не надо было?

– Леший, я думала… – девушка проглотила фразу. Похоже, вместе со слезами. – Мы выберемся?

– Однозначно, – Леший подергал веревку. – У меня тут нить этой… Ариадны, правильно?

– Да, – сказала Лера на выдохе. – Здесь… вроде бы не особенно опасно, но очень страшно. Наверное, страшнее, чем в лабиринте у Минотавра. Идем отсюда поскорее.

– Не вопрос, – Леший в очередной раз дернул за веревку и вдруг ощутил, что натяжение пропало.

Сталкер замер.

– Что-то не так? – спросила Лера.

– Э-э… – Леший присел, положил веревку на снег и достал фонарь. – Все нормально, только придется идти гусиным шагом. Иначе веревку не разглядим.

– Хоть ползком!

Ползти не пришлось. Черная веревка на белом снегу была видна хорошо. Но это везение закончилось там, где, по идее, оно могло превратиться в избавление от проблем. То есть у двери. Веревка не соскочила с ручки и не развязалась в результате частых подергиваний. Ее оборвали те, кто открыл дверь, забрал оставленный Лешим фонарь и аккуратно затоптал все следы.

– А дверь наверняка заперли снаружи, – пробормотал Леший, дергая ручку. – Так и есть. Вот козлы!

– Ты о ком? – Лера поежилась.

– Да бродили тут по крыше… «лесорубы». Я их перевоспитать попытался, они вроде бы прониклись, но теперь, видишь, опять за старое. Ну, теперь другой разговор будет, сами виноваты.

– Да, – Лера кивнула, – правильно. Только как мы выберемся?

– Жахнем гранатой, и все дела.

– А сами?

– Отойдем.

– А вернемся? Не заблудимся?

– Вопрос интересный, – Леший потер подбородок. – Что ж, придется прибегнуть к крайнему средству. Будем бить врага его же оружием. Заморозим морозильник. Доставай «Фрич».

– Он у меня совсем тонкий, на один удар, – посетовала Лера.

– У меня тоже, – Леший сунул руку в карман и вынул ее уже облаченной в зеленоватую светящуюся «перчатку». – Значит, надо выбить дверь с двух ударов.

– Такую мощь? – Лера похлопала рукой по массивной двери. – Не получится.

– Дай мне свой «Фрич», – Леший протянул свободную руку. – Нет преград, есть страх перед ними.

– Знакомая жизненная позиция, – Лера усмехнулась. – Ладно, держи.

Она вручила Лешему второй «Фрич». Сталкер медленно опустился на колени, сложил ладони в буддистском приветствии и на какое-то время замер. Зеленоватое свечение обоих артефактов на миг стало ярче, затем вновь потускнело, но обрело другой, более насыщенный оттенок.

Когда это случилось, Леший поднялся на ноги, подошел к двери почти вплотную, встал в стойку «наездника», медленно вдохнул, резко выдохнул и…

Лера не увидела ни замаха, ни момента удара сразу двумя руками. Вот только что Леший просто стоял, опустив руки, и даже не сжимал кулаки, а в следующее мгновение, спустя буквально десятые доли секунды, массивная дверь морозильника с оглушительным грохотом раскололась по горизонтали надвое, и ее половинки вывалилась наружу.

– Вот как-то так, – сказал Леший, стягивая с рук остатки отработавших свое «Фричей», теперь похожих на целлофановые перчатки.

– Мать моя… – Лера осторожно выглянула в просвет двери. – Броня в десять сантиметров толщиной… была.