25 апреля 1951 года

Очень рад, Олечка, что ты будешь иметь возможность отдохнуть хоть 12 дней. Я представляю себе, как ты устала и сколько ты перестрадала за это время. Имеется, однако, мудрая еврейская поговорка: «Сеющие в слезах обязательно пожнут в радостях и песнях». Наши тяжелые времена проходят, я скоро вернусь домой, и заживем счастливой, семейной жизнью.

Большое спасибо тебе, мой дорогой Микунчик, что ты своей рукой написал мне «Целую тебя, папочка. Мика Хоц». Ты написал еще один рисунок – вагончик или паровозик. Чувствуется, что ты у меня старый паровозник – выдвиженец Коломенского паровозного завода.

2 мая 1951 года

Здравствуйте, мои дорогие сыночки Боренька и Микунчик! Как вы поживаете, мои дорогие? Как и где вы провели первомайский праздник? Жду от вас, и в первую очередь от Бореньки, подробного письма, где и как вы, мои дорогие сыночки, провели праздник. Я провел праздник весело. Вчера почти целый день сидел у радио, слушал замечательные московские передачи (парад, демонстрацию и отличный концерт), и я был мысленно с Вами.

Кроме того, я играл вчера сразу с семью шахматистами на семи досках, причем каждому из моих соперников дал вперед по коню. И несмотря на это, выиграл шесть партий и только одну проиграл.

10 мая 1951 года

Вчера – 9 мая – день победы над Германией – я слушал вечером богатый и замечательный концерт по радио краснознаменного ансамбля Советской армии, который транслировался из Колонного зала Дома союзов, а в 10 часов вечера я слушал московский салют в честь Дня Победы. Благодарю тебя, Боренька, за твои умные слова о том, что когда я приеду, мы с тобой и с Микой и с мамой поедем вместе на демонстрацию 7 Ноября.

14 мая 1951 года

Усиленно готовлюсь к поездке домой. Уже постирал все белье. Это у нас трудная проблема, так как наша колония – это мужской монастырь. Одни мужчины и ни одной женщины, так что больших трудов стоит найти мужчину-прачку.

Дорогой мой и ненаглядный братец Фима!

Ты даже не представляешь себе, с какой радостью и волнением я читаю и перечитываю твое письмо. Порядок здесь такой: в конце мая меня сфотографируют (для нового паспорта). 4-го (иногда в 12 часов дня, а иногда в 5—6 ч. вечера)[28]выпускают на волю, за паспортом надо пойти в милицию. Если выпустят рано, то в тот же день я выеду домой. Если же выпустят (как это часто бывает) в 5—6 ч. вечера, то паспорт я получу в 12 часов дня 5.06. Ждите моей срочной телеграммы. Подготовку я веду усиленную. Отдыхать я не собираюсь, так как я совершенно выздоровел, и надо скорей включиться в помощь моей многострадальной семье.

19 мая 1951 года

До моего возвращения осталось 18 дней. Я сегодня подал заявление, и по закону мне должны предоставить бесплатный билет до места возвращения, т. е. до ст. Сходня, в жестком вагоне. Плацкарту придется купить за свой счет. Надеюсь, что Мирра со мной доедет до Грязей, а там я пошлю телеграмму о дате выезда, и Фима сможет меня встретить на Казанском вокзале. Ничего страшного, если никто не встретит. Авось я как-нибудь до Сходни доберусь. Еду домой с отличным настроением.

20 мая 1951 года

Очень вам благодарен за витаминную посылку. Как раз вчера – в день моих именин – я получил ее и отметил день рождения. Все просто прекрасно: пирог, лимон, сливки, конфеты, – все очень вкусно и, откровенно говоря, все подоспело кстати. Теперь я распределил продукты равномерно до конца моего срока.

За меня совершенно не беспокойтесь. Я совершенно здоров. Чувствую себя отлично. С каждым днем настроение все улучшается. Время хотя и тянется довольно долго, но зато «langsam, aber sicher»[29], медленно, но верно. Конечно, неделю-другую я дома отдохну, но не больше, потому что в этом нет надобности. Последний месяц, после того как кровяное давление стабилизировалось на уровне 150, а всякие головокружения и сердечные боли совершенно прекратились, является для меня настоящим отдыхом, и я чувствую себя совершенно выздоровевшим человеком. Мои донбассовцы-врачи уже посмеиваются: «Оказывается, гипертония излечима». Они, между прочим, применяли ко мне одно время метод сонной терапии, и иногда я спал (из-за рецептов) по 15—16 часов в сутки. Сейчас я принимаю ежедневно только иодистый калий и, еще раз повторяю, моей гипертонии и сердечной болезни и след простыл. Играю в шахматы. Много читаю. В данный момент читаю Островского «Рожденные бурей». Вчера слушал замечательный концерт по радио из Москвы. Особенно мне понравилась песенка «Эх, Самара-городок» и хоровая «Москва – Пекин».

20 мая 1951 года

Здравствуйте, мои дорогие сыночки Боренька и Микунчик!

Шлю вам, мои дорогие, привет и горячие поцелуи. Скоро, скоро, мои дорогие, приеду домой, и больше никогда не разлучимся. Наша дорогая мамочка писала мне, что бабушка сшила вам новые ковбойки – подарок Павы.

Учти, дорогой Боренька, что в этом году у тебя прибавится еще один урок – я буду обучать тебя еврейскому языку, и мы будем читать с тобой книги знаменитого еврейского писателя Шолом-Алейхема.

21 мая 1951 года

Здравствуйте, мои дорогие сыночки Боренька и Микунчик!

Очень рад за тебя, Боренька, что ты успешно заканчиваешь учебу во 2 классе и с отличными отметками переходишь в третий класс. Большое спасибо тебе, мой миленький Микунчик, что и ты, Малыш, ведешь счет дням, когда же, наконец, твой папка Соломон вернется домой. Имейте терпенье, мои дорогие сыночки, скоро, скоро я вернусь домой, и мы больше никогда не будем разлучаться и заживем все вместе счастливой семейной жизнью.

А почему же ты, мой дорогой Микунчик, не посылаешь мне своего рисунка – паровозик и много-много вагончиков?

24 мая 1951 года

Вчера вечером я получил твое, Олечка, письмо от 19 мая и Боренькино письмо от 20 мая. Благодарю вас, дорогие, за хорошие письма. От всей души я доволен за нашего славного дорогого Бореньку и за его первые успехи и переход в третий класс с отличными отметками. Постараюсь по приезде домой отметить его успехи какой-нибудь хорошей отцовской премией. Но вот в одном, Олечка, ты не права: почему ты заранее делаешь выводы о том, что наш Микунчик – «это ветер», и с ним будет не так «торжественно»? Разве сейчас ты имеешь право делать такие опрометчивые выводы? Какие ты на это имеешь основания? Абсолютно никаких. Парнишка он способный, соображает неплохо, а то, что он пока не проявляет особого энтузиазма к учебе – это вовсе не показательно. С нашего дорогого Микунчика достаточно того, что он целых два года провел без отцовской заботы. Я не сомневаюсь в том, что наши дорогие Боренька и Микунчик станут со временем с нашей помощью выдающимися инженерами-конструкторами и лауреатами Сталинских премий. Желаю им обоим больших успехов в учебе.