Тем не менее подполковник настаивает, говорит: «Не трусь, разведчик, прорвемся». Ну уж этого я ему простить не мог. Подвинулся к нему вплотную, тихо прорычал: «Ты, тыловая крыса, будешь меня учить? Если будешь вмешиваться в мои действия и мешать мне выполнять боевую задачу, я прикажу тебя связать и сунуть в рот кляп, чтобы ты заткнулся. Ты же ни за что не отвечаешь, а я за все и в полной мере».

Видимо, вид у меня был решительный, он отшатнулся и пробормотал: «Ты пожалеешь об этом». Я ему ответил: «Больше предупреждать не буду».

Так же перекатами мы вышли из зеленой зоны, сосредоточились на площадке. Через полчаса пришли вертолеты, мы быстро заняли места в них и взлетели. Полет до аэродрома прошел без приключений.

Отправив разведчиков в батальон, я пошел к начальнику штаба, доложил о результатах. Об инциденте с подполковником докладывать не стал, думал, и тот промолчит. Однако нет, через полчаса прибегает посыльный из штаба: «Вас вызывает командир дивизии».

Прихожу в штаб, вхожу в кабинет комдива. Там, кроме него, начальник опергруппы штаба ТуркВО в звании полковника и тот самый подполковник. Уже нажаловался, сидит, смотрит на меня волком. Комдив говорит: «Что случилось? Мне доложили, что вы чуть ли не собирались расстрелять офицера штаба округа?»

Я докладываю: «Расстрелять, это, конечно, слишком. Хотя стоило бы. Этот офицер вмешивался в мои действия и мешал выполнению боевой задачи. Что я должен был еще делать в боевой обстановке? Считаю свои действия правильными». Комдив задал мне еще пару вопросов и отпустил.

А дальше комдив и начальник опергруппы задали такого «перца» подполковнику, что, встретив меня на следующий день, он демонстративно от меня отвернулся. Больше на боевые действия он не просился. Комдив об этом инциденте не вспоминал, и я понял, что он был на моей стороне.

Почему меня так возмутило поведение подполковника?

Во-первых, наглость, с которой он пытался вмешаться в мои действия. Думая, что раз он офицер штаба округа, то имеет на это право.

Во-вторых, пренебрежительное отношение к жизням солдат и офицеров: раз хочется ему отличиться, то наплевать – какой ценой.

Не зря в армии существует такое выражение: если начальник клянется лечь костьми, но выполнить задачу, он имеет в виду не свои кости.

Гибель сына – огромное горе для родителей и близких. Я сам отец двух мальчиков и знаю, сколько сил и времени надо потратить, чтобы довести своего ребенка хотя бы до совершеннолетия.

Солдата родители растили всю жизнь, он был для них единственным и неповторимым. И вот он в 18–19 лет уехал в Афганистан и вернется оттуда в цинковом гробу по вине такого вот ретивого начальника. Правильно говорят: «Романтика существует до первого убитого».

Поиски Зайца продолжались. В ходе проводимых боевых действий наши подразделения побили много «духов», наиболее отличился 2 мсб и разведывательная рота 149 гв. мсп.

Так, 28 апреля 1984 года у кишлака Гортепа ими была уничтожена крупная банда численностью более 120 человек, было взято 75 только одних автоматов, 4 пулемета ДШК, много другого оружия и кучи боеприпасов. Немалую роль в этом сыграли, конечно, огневое поражение блокированной группировки «духов» артиллерией и минометами, удары боевых вертолетов. Но и ожесточенность боя тоже была высокая. Достаточно сказать, что в отдельных местах доходило до рукопашных схваток.

Конечно, не обошлось и без потерь в разведподразделениях. 13–14 апреля в ходе боевых столкновений с душманами под Кундузом погибли разведчики разведроты 122 мсп сержант В.В. Жерешков и младший сержант В.А. Николенко. Были потери и у мотострелков.

Уничтожали банды и меньшей численности, но не менее зловредные. Досталось, конечно, и местным жителям. Однако следы Зайца окончательно затерялись.

Банда Мулло Рахима, взявшая его в плен в кишлаке Саксаколь, была полностью уничтожена, причем не сумели (или не захотели?) взять ни одного пленного. Кто-то из местных видел советского офицера в других бандах, кто-то что-то слышал, потом появились данные, что Заяц погиб во время нашего авиаудара. Эту версию посчитали правдоподобной, его объявили пропавшим без вести и поиски прекратили.

На этом бы и закончилась эта история, но через несколько месяцев я случайно нашел доказательства, свидетельствующие о судьбе Зайца.

Где-то в начале сентября этого же года я с разведотрядом в 40 человек, на 6 БМП, с двумя 152-мм САУ «Акация» действовал в районе колодцев Каламкудук (50 км западнее Кундуза). Там был «край непуганых птиц» и душманы ходили свободно.

На рассвете мы внезапно атаковали кишлак, находившийся у колодцев, «духи» боя не приняли, отсечным огнем артиллерии мы уйти в горы им не дали, поэтому пришлось сдаться.

Банда численностью в 36 человек, трофейного оружия – один пистолет «Парабеллум» 1917 года выпуска и несколько старых английских винтовок «Бур». Как показали пленные, они шли в Пакистан, основная часть людей – молодежь, предназначенная для обучения в учебных лагерях мятежников. Весной они должны были вернуться уже с оружием, обученные и готовые к действиям.

При обыске у них были обнаружены документы, в том числе и несколько фотографий, не вызывающих сомнения в том, чем они занимались, хотя сначала они «косили» под мирных жителей.

Один документ вызвал у меня особый интерес. Это было рукописное письмо, на котором стояло 6 печатей. Мой переводчик, хотя и с трудом, прочитал содержание этого письма. Это было как бы рекомендательное письмо, написанное шестью главарями мятежников уезда Калай-Золь к руководителям мятежников в Пакистане. В нем они описывали подвиги этой банды в цветах и красках.

Особо меня заинтересовали слова «…в марте захватили в плен и казнили советского генерала…» Учитывая время и место действия, я понял, что это о Зайце.

Обстоятельно допросив главаря банды муллу Саиджона, молодого человека лет 30, других членов его банды, я пришел к выводу, что нахожусь на верном пути. Сам мулла категорически отрицал этот и другие, приведенные в письме факты. Говорил, что это написано, чтобы придать «веса» его группе, чтобы получить больше помощи и оружия. Советского офицера он даже не видел, хотя и слышал о нем. Назвал имя главаря банды, которой Заяц сдался, это совпадало с ранее полученными данными.

Зайца «духи» хотели отвести в Пакистан. Такая удача! Подполковник Советской армии, к тому же сам сдавшийся в плен – такого более чем за 5 лет в Афганистане не было.

За него можно было получить большие деньги. Дело в том, что в Гааге (Нидерланды) действовала международная комиссия ООН по расследованию советских преступлений в Афганистане. Наши пленные выступали там в качестве свидетелей, давали показания.

Это были в основном дезертиры, готовые на все, ведь взятых в бою в плен наших солдат душманы убивали после боя. Да и что особо возьмешь с солдата, что он видел и что он знает, кроме своей роты?

Заяц – особая статья. До сих пор офицеров такого ранга в плен еще не брали. Да и то, что был разведчиком, он не скрывал, чем явно повысил свою цену. Но пока «духи» решали, что делать с Зайцем, передавали его из банды в банду, наши плотно заблокировали зону возможного его местонахождения.