— Знаешь, ей это не понравится!

Пирс учел справедливое предупреждение, собрался с силами, однако едва не отпрянул перед ворвавшейся в зал миссис Форбс. Вид поистине устрашающий. Белые волосы накручены на крупные бигуди, образующие на голове подобие шлема. Облегающий черный свитер, тесные черные брюки и туфли на каблуках в четыре дюйма. Настоящая мстительная валькирия.

— В чем дело? — потребовала миссис Форбс ответа, надвигаясь на Пирса, которому все-таки удалось удержаться на месте. — Даррен говорит, вы спрашиваете про того самого Оукли. Я слышала, он умер. А мы тут при чем?

— Как я понял, — с трудом выдавил Дэйв, — он каждый вечер здесь ужинал…

— Ну и что? — рявкнула Долорес.

Инспектор взял себя в руки, попытался овладеть ситуацией.

— Мы стараемся установить поминутно, где он был, что делал и, особенно, что ел в последний день. Он ведь постоянно ужинал у вас. Вы нам сильно поможете, если припомните, что в субботу ему подавали.

— Разумеется, помню! Самое дешевое. Так мы с мисс Оукли договорились. Макароны с базиликом, томатной пастой и моцареллой. Ничего плохого. — Она прищурилась. — От чего он умер?

— Предполагается отравление, — ответил Пирс.

— Отравление?! — выкрикнула Дэйву в лицо миссис Форбс, и он на этот раз попятился.

Джек-рассел, забившийся под ближайший стол с появлением хозяйки, поспешно вырвался в открытую дверь. Хотелось бы последовать его примеру.

— Никто, — провозгласила миссис Форбс, тяжело дыша, отчего внушительные груди колыхались, как буйки в бурном море, — никто за всю жизнь не утверждал, будто отравился приготовленными мной блюдами с прочей едой, которую подают в моем заведении. Я занимаюсь делом с девятнадцати лет. Даррен!

Уборщик послушно рванулся вперед:

— Слушаю?..

— Расскажи копу, чем ты вчера ужинал!

— Макаронами, — сообщил Даррен. — Очень вкусно. Люблю макароны.

— Видите? — подчеркнула миссис Форбс. — Как себя сегодня чувствуешь?

— Отлично, — сообщил Даррен.

— Живот не болит? Не тошнит? Поноса ночью не было?

На все вопросы были даны отрицательные ответы.

— У него очень чуткий желудок, — уведомила миссис Форбс Пирса. — Если бы в макаронах было что-то не то, он бы первый почуял, правда, Даррен?

— Правда. Карри я не пробовал, а макароны были в порядке.

— Меня не интересует желудок Даррена, — огрызнулся Пирс, стараясь пробить двойную оборону. — Меня интересует Ян Оукли! Что он еще ел? Одни макароны?

— Выпил пару пинт светлого пива. Бутылочного, так что паб винить нечего. Разливное пиво тут тоже хорошее. Помпы, трубы регулярно чистятся. Кухня тоже ежедневно сверху донизу, правда, Даррен?!

Даррен, предположительно занимавшийся уборкой, торжественно подтвердил.

— Ни единого пятнышка! — продолжала наступать миссис Форбс. — Пойдите посмотрите!..

— Не надо… — начал Пирс, но был насильно втолкнут на кухню с белым кафелем действительно без единого пятнышка, ничего не скажешь.

— Холодильник! — кричала миссис Форбс, распахнув дверцы и сунув внутрь голову инспектора. — Буфеты! — Захлопали дверцы. — Полы! — Хозяйка царственным жестом указала под ноги.

Пирс не понял, не приказано ли ему встать на колени и просить прощения за сомнения в стерильной чистоте кухни в «Перьях».

— Ко мне ходит парень из санитарной комиссии, — продолжала хозяйка, находясь в ударе, — и говорит, что это образец чистоты и порядка, правда, Даррен? Говорит, хотел бы видеть каждую кухню в таком состоянии!

— У нас сертификат есть, — добавил Даррен.

— Вон, на стенке, видите? — Миссис Форбс ткнула куда-то вбок пальцем с алым ногтем. — Мы от совета приз получили! Если хотите знать, — заключила она, — то собака сюда ни ногой, правда, Даррен?

— Верю, — кивнул Пирс, вставив наконец слово. — Хорошо, ваша кухня истинное чудо. Хорошо бы, чтоб моя была в таком же состоянии. — Слава богу, Тесса не слышит, а то сразу же подала бы на развод. — Давайте вернемся к Яну Оукли.

— Что вы о нем еще желаете знать? — фыркнула Долорес Форбс. — В любом случае ничего не могу рассказать, кроме того, что он для меня не подарок. Я пожалела бедных старушек. Знаете, мисс Оукли платила по счетам за все, что он съел. Просто стыд и позор. Вряд ли у них с сестрой что-то есть, кроме пенсий по старости, а живут они в том большом доме. Внутри он в жутком состоянии, один сад выглядит прилично, потому что Рон Гладстон приходит, приводит в порядок, исключительно по доброте душевной.

— Оукли всегда один ужинал? — уточнил Пирс, напомнив о своем присутствии.

— Он тут никого не знал, — обрезала миссис Форбс. — Я всего один раз видела, как к нему подсели. Как-то вечером зашел суперинтендент Маркби с женщиной, они с ним немного поговорили, и Оукли быстренько смылся. — Она нахмурилась при воспоминании. — Вскоре и суперинтендент с дамой ушли. По-моему, они ничего и не ели.

— Почему вы сказали, что Ян Оукли не подарок? — Пирс предположил, что заведение произвело на Маркби с мисс Митчелл такое же впечатление, как на них с Тессой. Можно сказать, неприятное.

— Могу объяснить, — мрачно объявила миссис Форбс. — Он мне не внушал никакого доверия. Довольно красивый малый, я точно скажу, разговаривал очень любезно и мило. Но, знаете, старушки не хотели, чтобы он у них жил. Видели, что хочет из них деньги выжать. Он им нисколько не нравился.

Пирс вдруг заподозрил, что миссис Форбс знает о жизни в стенах Форуэйза гораздо больше, чем можно подумать.

— Откуда вы знаете? Откуда вам известно, что дом в таком плохом состоянии и что сестры Оукли не хотели видеть там Яна?

— Кенни рассказывал. — Она пояснила: — Он такси водит. Регулярно по субботам возит их по магазинам, по другим местам в будни, если потребуется. Говорит, в этом доме мороз пробирает по коже, но он любит старушек. В любом случае он видел, что Ян им не нравится. Рону Гладстону тоже.

— Пожалуй, я поговорю с этим Кенни, — решил Пирс. — Как его фамилия?

— Джосс, — объявила хозяйка. — Мой кузен.

Значит, воинственная Долорес тоже из семейства Джосс. Пирсу клан хорошо известен — по общественному мнению и по личному опыту. Он смерил взглядом Даррена.

— И он Джосс?

— Нет, конечно! — возмутилась миссис Форбс. — Это мой партнер Даррен Ли. — Ола помолчала и тихо добавила: — Мы с Чарли Форбсом прожили недолго. Я за него в двадцать лет выскочила. В двадцать лет просто не понимаешь, что делаешь, правда?..

Чарли Форбс точно не понимал.

Маркби простился с главным констеблем вежливо, но холодно. Разозлился, пусть даже неразумно. Понятно, что Уинсли, вероятно, прав. Даже если жалоба Яна на преследование со стороны полиции будет признана безосновательной, на следственную бригаду все равно брошена тень. Добавим давнее знакомство с семейством Оукли, встречи Мередит с Яном, участие в этом деле Пейнтеров, и события предстают в новом свете. Хотя хладнокровная логика не помогает, тем более что замена идет не откуда-нибудь, а из Лондона! Со стороны покажется, будто суперинтендент Маркби не способен провести расследование. Это отразится на репутации и не забудется.