рублей, то двадцать до получки. Потом железно отдавала, а через три недели снова прибегала… За этот год с подработками у нас в «Шаман-камне» они раздышались. И молоко каждый день, и продуктами мы Тане с Иркой за гулянье с козами хорошо подкидывали, да целая Рашидкина хрюша — ничего себе! Столько мяса для городского советского жителя — невиданная роскошь, правда. Тётя Валя деньги за дойку не брала — боялась потратить. Лежали они в кубышке у бабушки, и к двадцатым числам мая, к покупке бруса на дом, накопилось аж четыреста восемьдесят рублей. Но когда начинается стройка, понятное дело — то одна внезапная трата вылазит, то другая, и тут двести Рашидкиных рубликов оказались более чем приятным сюрпризом.

Рашид убирался у хрюнделей каждый вечер. Когда нужно, помогал Вове и в зверюшнике, и с закладкой парников, да и всякое по хозяйству, а в таком деле работы эти нескончаемые. Раз в неделю Рашидка запрягал Дульсинею и ехал до заготконторы, сдавал собранные за прошедшие дни яйца. Назад привозил денежки и квитанцию, и иногда — мелочёвку, которую на строительном рынке попутно покупал.

Вовка, кстати, поднял ему зарплату и вполне убедительно доказал, что надо держаться с нами, и тогда будешь получать не семьдесят рублей, а все двести, а то и триста. Вот ка-а-ак начнём шубы шить! Да, это у меня Наполеоновское.

За ужином Рашидка похвастался, что, как и договаривались, сходил до цеха производственного обучения «Труд» и всё на счёт обучения порасспросил.

— По шитью есть три специальности: закройщик, мастер по пошиву и портной.

— И в чём разница? — удивился Вовка.

— Портной — это два в одном, и кроит, и шьёт, — вставила свои пять копеек я.

— Понял. А обучают сразу всему или как?

— Там два этих… ну… вида, что ли, — Рашидка сбегал до прихожей и притащил сложенную вчетверо бумажку. — Смотрите! Я вот выписал, — он торжественно развернул перед нами свой док у мент, — есть портной верхней одежды пальтово-костюмного ассортимента. А есть лёгкого платья.

— О! Пальто — это шикарно! — обрадовалась я.

Я, на самом деле, думала, что лёгкое Рашиду не очень подойдёт. Можно, конечно, но женщины как-то не очень к портным-мужикам идут (это из личных наблюдений, настаивать не буду, может, у кого-то и иначе). А вот где пальто — там и шубы. А у нас куча шкурок лежит…

— А по шапкам? — уточнил Вова.

— И по шапкам есть. Мастер по пошиву меховых изделий.

— Длинно как! — с некоторым неодобрением в голосе высказалась бабушка. — Раньше называли: «скорняк» — и всё понятно.

Бабушка, в общем и целом, выбор Рашидом специальности одобряла и в обсуждениях принимала деятельное участие.

Рашидка сложил бумажку и спрятал в карман рубашки:

— Сказали, скорняк — это который ещё и выделкой занимается, ну, как деда Ваня. А у них только шьют.

— М-м! Ну, тогда понятно. Записался?

— Записался на шапки и на пальто. Говорят, в первую очередь берут у кого средний балл повыше… — Рашид вздохнул.

— Не ссы, прорвёмся! — хлопнул его по плечу Вовка.

Занятно, что несмотря на разницу в шесть лет, Вова уже начал потихоньку догонять Рашида по росту. Тот в свои пятнадцать — метр пятьдесят пять, и за последующие десять лет, это я точно знаю, еле-еле ещё сантиметров семь-восемь добавит, а Вовка в девять уже метр сорок пять, а помимо того, хоть и мосластый как щенок, манера держаться-то взрослая, поэтому с ним все разговаривали уже как с парнем.

Я на их фоне была натурально карабатулька, метр двадцать. Да, всю дорогу я на физкультуре последняя в хвосте стояла, что, впрочем, не мешало мне отлично бегать, особенно на лыжах.

Ладно, отвлеклась я.

БЕЛЫЙ, СЕРЫЙ И СЕРЕБРО

21 мая 1985.

На другой день у нас был запланирован выход в город с обширной программой.

Пунктом первым был учебный цех «Труд» (па́рит меня, если честно, его длинное многоступенчатое название писать). Мы зашли к Наталье Владимировне, намекнули, что есть у нас тут такой хороший мальчик, хочет к вам поступить вот на такое и такое, печаль только в том, что аттестат у него ближе к плинтусу, однако же, парень сообразительный и ловкий, гляньте-ка, например, какие шкурки с его помощью получены — тут в дело пошла, откровенно говоря, замануха в виде трёх кроличьих шкурок, спасибо дедушке Ивану Гаврилычу, выделанных прекрасно.

— Ух ты! — совершенно искренне сказала Наталья Владимировна. — Это где вы такие взяли?

— Наши, — тоном колумбийского барона сказал Вова.

— Эта-то вообще на шиншиллу похожа!

— Потому что порода такая, советская шиншилла.

— А эти?

— Белый великан и большое советское серебро.

— И мы их вам подарим, — добавила я. — Вы только фамилию мальчика запишите, которого зачислить надо.

Наталья Владимировна засмеялась:

— Да я бы и так его приняла — свой же! — шкурки, однако, подвинула к себе поближе. — А ещё есть?

Мы с Вовкой переглянулись.

— Есть, всех трёх видов, примерно по двести штук, — прикинула я.

— Заготовители принимают шкурки такого качества по три пятьдесят, — сказал Вова. — Но вам мы по три рубля отдадим, как своим. Привезти можем хоть завтра.

Наталья Владимировна что-то прикинула, погладила меховушки…

— Давайте по пятьдесят штук всех. На завтра. Нет! Шиншилл давайте сто, ага? А там посмотрим, как пойдёт. И фамилию диктуйте, как там?..

Одним словом, результатами первого пункта мы были вполне удовлетворены.

ИЗ ЖЛОБСКИХ ПОБУЖДЕНИЙ

Мы вышли из «Труда», и я сказала:

— До Горького пешком не пойду!

— У ты, какая неженка!

— Да! Это я.

— О! Тройка, побежали!

И мы побежали. Нет, помчались. Я прям чувствовала себя шариком на верёвочке, как в том мультике про Винни-Пуха. Главное — не лопнуть, мдэ…

На Горького сидела редакция Восточно-Сибирского книжного издательства. А поехали мы туда с корыстной целью. Дело в том, что на нашем с бабушкой участке тоже был запланирован дом, и даже в прошлом году фундамент был под него отлит, вместе с остальными. Только вот денег на постройку дома не было. Точнее, деньги (в принципе) были, но если мы их сейчас потратим, нам внезапным образом может не хватить на корма. Был, конечно, вариант несколько чушек пораньше заколоть, но летом колоть вообще противно, сразу мухи и вонь повышенная… короче — такое.

Одним словом, я хотела предложить к изданию отдельной книжкой своих «Мастерилкиных», и думала, что товарищ редактор, про которого я думаю, что он про меня думает, что я типа агент КГБ (я надеюсь, вы заценили количество слов про думанье в одном предложении?)… так вот, я надеялась, что он не рискнёт дать мне от ворот поворот. Чисто из чувства самосохранения.

Товарищ редактор встретил нас… не то что бы кисло, но настороженно. И было в его взгляде что-то такое, как будто он слинять не успел. Ну, вот чуть-чуть… Прямо как старина Бульбо, когда его Пендальф застукал на выходе из дома с козырным колечком, «случайно» забытым в кармашке.*

— В санаторий собрались, на воды целебные? — перефразировала я цитату из моего любимого «Братва и кольцо»*.

*«Властелин колец»

Питера Джексона

в пародийном переводе

Гоблина-Пучкова.

Редактор как будто слегка вздрогнул и предложил:

— Присаживайтесь. С чем сегодня?

Дальше разговор никого ничем особенным не удивил. Я разрекламировала свою книжку, показала пару журналов с публикацией…

— М-м-хм, м-м-хм… Неплохо. Иллюстрации готовы, так?

— Да.

— Так-так… Получается, фактически, в каждом номере отдельная главка как отдельный рассказик с описанием поделки, правильно?

— Да.

— И мы хотим свести все… двадцать четыре, получается, эпизода под одним названием?

— Ну… да.

— Тогда мы имеем, фактически, первое издание… Минуту.

Товарищ редактор вышел и минут десять отсутствовал. Потом вернулся, устроился за своим столом:

— Да, книгу мы возьмём. Пойдёт первым массовым изданием. Но имейте в виду, в план печати — только на восемьдесят