Когда в октябре 1740 года умер номинальный глава весьма рыхлой Священной Римской империи Карл VI, у него не было наследников мужского пола – только дочь, Мария-Терезия. Было составлено соглашение, получившее название Прагматической санкции, которое гарантировало ее наследование. Договор этот был признан всеми государствами, за исключением одной только Баварии. Фридрих, который также был связан этим весьма важным соглашением, нацелился на богатую провинцию Силезию. Он принял решение захватить ее, обосновав подобное действие весьма шаткими и полузабытыми правами. Но для пропагандистских целей эти права были извлечены из древних актов и всячески раздувались (на подобные действия король был мастером). Втайне он признавался, что «амбиции, интересы и желания подвигнуть людей говорить обо мне приблизили день, когда я решился на войну».

Король направил эрцгерцогине послание с предложением, в обмен на легализацию его претензий на отторгнутые территории, организовать оборону остальных ее владений от посягательств любой другой державы. Подобное предложение, весьма напоминающее мафиозное предложение «крыши», было с негодованием отвергнуто, и австрийцы стали готовиться к войне. Но Фридрих столь внезапно бросил тысячи своих солдат через границу Силезии, что юная эрцгерцогиня узнала об этом только тогда, когда эта ее провинция уже была захвачена. Совершенно не готовые к такому повороту событий, ее войска, расквартированные в Силезии, были быстро оттуда выведены. Захват Силезии имел далекоидущие последствия. Процитируем английского историка Макколи: «Весь мир взялся за оружие. На главу Фридриха пала вся кровь, которая была пролита в войне, яростно бушевавшей в течение многих лет и в каждом уголке света, кровь солдатских колонн при Фонтенуа, кровь горцев, павших в бойне при Куллодене. Беды, сотворенные его злой выходкой, охватили и те страны, в которых даже не слыхивали имени Пруссии; и, во имя того, чтобы он мог грабить соседние ему области, которые он обещал защищать, чернокожие люди сражались на Коромандельском берегу, а краснокожие воины снимали друг с друга скальпы у Великих озер в Северной Америке».

Редко когда карьера выдающегося генерала начиналась столь неблагоприятно, как в случае с Фридрихом. Первое большое сражение произошло у Мольвица (10 апреля 1741 года). Прусская кавалерия была тогда еще не в лучшей своей форме, которой она достигла впоследствии, поэтому удар более многочисленной австрийской конницы вытеснил ее с поля боя. Король был убежден, что бой проигран, и спешно покинул поле боя. Затем австрийская кавалерия снова атаковала, на этот раз центр прусских сил, но на доблестную прусскую пехоту под командованием бывалого ветерана, маршала Шверина, трудно было произвести впечатление какой бы то ни было кавалерией в мире. Храбрые австрийцы атаковали ее пять раз, но каждый раз мушкетный огонь отбрасывал их назад. Австрийская пехота имела не больший успех, чем кавалерия, и наконец маршал отдал своим воинам приказ перейти в атаку. Стройными рядами, под музыку своих оркестров, пруссаки двинулись на врага, и австрийцы, не выдержав, отступили, бросив девять орудий. Король, как язвительно заметил Вольтер, «покрыл себя славой – и пудрой».

Война все продолжалась. Подписывались тайные соглашения, заключались сепаратные миры, совершались вторжения, отступления и предательства. Пруссаки выиграли несколько значительных сражений – при Хотузице, Хоенфридберге и Кессельдорфе, еще выше поднявшие престиж их оружия. Кроме этого, Силезия надолго стала владением прусской короны.

В течение 11 лет (1745–1756) в Пруссии царил мир, и Фридрих получил возможность посвятить себя проблемам страны. Проектировались и возводились здания и мосты, осушались болота, развивалось сельское хозяйство, поощрялась промышленность, возродилась захиревшая Академия наук, расширялось народное просвещение. Как и можно было ожидать, большое внимание уделялось армии. Численность ее увеличилась до 160 000 человек, и к началу Семилетней войны армия представляла собой самые подготовленные и оснащенные вооруженные силы в мире.

Этот знаменитый конфликт, в ходе которого Пруссия не единожды оказывалась на грани уничтожения, был прямым следствием той роли, которую сыграл Фридрих в предшествующей войне. Мария-Терезия не могла забыть и простить отторжение Силезии; Франция, хотя и традиционный враг Австрии, была обеспокоена возвышением Пруссии (к тому же многие из язвительных высказываний Фридриха были направлены на мадам де Помпадур, в то время истинную правительницу Франции). Своими колкими замечаниями он не щадил и русскую царицу Елизавету; одним из ее прозвищ, данных ей, было «папская ведьма». Мария должна была вернуть себе Силезию; в обмен на помощь Франции той были обещаны австрийские владения в Нидерландах; царице должна была достаться Восточная Пруссия; Саксонии были обещаны Магдебург и Швеция с Померанией. Таким образом, Фридрих восстановил против себя все государства континента, рассчитывать же он мог только на поддержку английского флота и английских денег, поскольку Англия автоматически становилась союзником противников Франции. По сути, никогда не прекращались сражения между двумя державами в их заокеанских владениях – в Индии, Канаде и Вест-Индии.

Коварный Фридрих, не дожидаясь, пока все его противники объединятся, нанес удар первым. Оставив часть войск присматривать за русскими и шведами, он вторгся в Саксонию (в августе 1756 года), взял Дрезден и разбил австрийскую армию при Лобозице. Следующей весной он снова разбил австрийцев, начал осаждать Прагу и необдуманно нанес удар по австрийской армии, почти вдвое превосходившей его собственные силы, у Колина. Здесь король потерпел серьезное поражение – потерял около 40 процентов личного состава своей армии. После этого началась невиданная концентрация вооруженных сил различных государств с целью сокрушения Пруссии. Русские вторглись в Пруссию, заняв небольшой частью своих сил Берлин, и получили 300 000 талеров в качестве выкупа за то, что оставили его в целости и сохранности. Тем временем Фридрих, быстро маневрируя, пытался сдерживать продвижение своих противников, но в конце концов сошелся лицом к лицу с объединенной франко-австрийской армией при Росбахе.

Французы насчитывали в своих рядах около 30 000 солдат, значительно уступавших по своим боевым качествам тем, что в свое время шагали к победам под предводительством Морица Саксонского. Один из их собственных офицеров весьма недобро охарактеризовал их как «убийц, вполне заслуживающих быть изломанными на колесе», и предсказал, что при первом же выстреле они повернутся спиной к врагу и бросятся бежать с поля боя. Вполне возможно, что и 11 000 солдат австрийских войск были ничем не лучше своих коллег. Фридрих смог собрать только 21 000 воинов, но это все были испытанные ветераны, и сражаться их вел сам король.

Битва при Росбахе (5 ноября 1757 года), одно из самых известных сражений Фридриха, состоялась на открытой равнине с двумя небольшими возвышенностями, которые едва ли можно назвать холмами. Пруссаки как раз расположились лагерем прямо передними, когда увидели своих противников, двигающихся крупными силами таким образом, чтобы атаковать армию короля во фланг и в тыл. Прусский лагерь был тут же поднят по тревоге, и кавалерия в количестве тридцати восьми эскадронов под командованием Зейдлица стала выдвигаться под прикрытием возвышенностей навстречу неприятелю. Пехота и артиллерия следовали за ней. Союзники, решив, что эти быстрые перемещения означают отход пруссаков, продолжили наступление уже тремя параллельными колоннами. Теперь атакующие, еще не осознавая этого, подставили пруссакам свой незащищенный фланг. Как только плотные колонны оказались перед невысокими возвышенностями, Зейдлиц, чьи эскадроны поджидали неприятеля, укрывшись за холмами, неожиданно отдал им приказ атаковать, перевалив через вершины холмов. Захваченная врасплох вражеская кавалерия, шедшая во главе колонн, едва успела развернуться в боевой порядок, когда в их ряды врубилась «прусская конница, наступавшая сомкнутым строем, подобно стене, и с невероятной скоростью». После ожесточенной схватки эскадроны кавалерии союзников были отброшены и обращены в бегство. Лишившись флангового прикрытия кавалерии, плотно сбившиеся колонны пехотинцев попали под сильный огонь прусской артиллерии, а семь батальонов прусской пехоты, наступая вниз по склону, вступили в бой с передовыми полками союзников. Пехотные колонны, попав под артиллерийский огонь и залпы наступавшей прусской пехоты, стали в замешательстве отступать. Будучи не в состоянии развернуться в боевой порядок, они сбились в плотную толпу, когда Зейдлиц со своими кавалеристами ударил им в тыл. Союзные войска дрогнули и побежали, а солдаты Зейдлица провожали их мушкетными залпами в спину. Потери союзников составили 7700 человек, тогда как победители потеряли только 550 человек.