…Он подходит ко мне, когда я работаю за компьютером, пишу рассказ.

- Что ты делаешь, Маруся? - спрашивает он у меня.

- Пишу рассказ, - отвечаю я.

- А я тоже умею писать рассказы! - говорит он уверенно, как о чем-то само собой разумеющемся.

- Я в этом ни капли не сомневаюсь! - говорю я совершенно искренне, потому что все дети в его возрасте умеют все, знают все, все у них получается - пока им не объяснили их родители, воспитатели или учителя, что они бестолковые или неспособные.

- Хочешь, я напишу тебе рассказ? - говорит он мне, и я только киваю головой в знак согласия.

- Тогда давай, я буду тебе диктовать, а ты пиши, - командует он, и я прерываю свой рассказ, делаю на странице отступ, и начинаю набирать текст, который он мне наговаривает, наговаривает легко, как будто бы он действительно умеет писать рассказы. А он умеет их писать…

И я, взрослый и занятой человек, бросаю свои действительно важные дела и посвящаю часть своего времени ему - маленькой, но важной личности. Но как мне не уступить ему и не посвятить ему часть времени, не уважить его просьбу, если он действительно - личность? И если он умеет писать рассказы!

Они знают и умеют все. Они уверены в своих возможностях. Пока мы, взрослые, не расскажем им, что знания их смешны и наивны, а умения малы. Мы, реалисты, расскажем ребенку о его несовершенстве, чаще всего даже не понимая, что разрушаем при этом не только природное совершенство ребенка, но и его представление о собственных возможностях.

Мы делаем это разными способами. Просто говорим:

- Ну кто так делает? И откуда у тебя только руки растут?!

Или:

- Слушай, оставь в покое и не порть… Получается у него… Что у тебя получается?!

Или просто - ставим запреты:

- Туда не ходи!

- Это не бери!

- Не трогай!

Мы ставим очень много запретов, ненужных, не необходимых. Мы запрещаем то, что можно разрешить, что не является угрозой его жизни или безопасности.

Но мы запрещаем, потому что так нам удобнее.

- Можно мне достать книжку с верхней полки?

- Нельзя, - отвечает мама.

- Почему?

- Потому! - следует ответ. (Потому что ей нужно встать и полезть за книжкой, а ей проще не лезть и не доставать.)

Большинство наших запретов - от нашей лени. Вот мы и ограничиваем, ставя всевозможные рамки.

Рамки эти разные для мальчиков и девочек. У мальчика меньше ограничений в исследовании и освоении мира. У него бульшая свобода передвижений. Ему разрешено осваивать территорию, играть в соседнем дворе, на соседней улице. Ему разрешено быть активным в этом освоении, пачкать одежду, приходить чумазым - он же мальчик!

Девочка же - поскольку она девочка и должна соответствовать образу некой красивой чинной куклы - должна сидеть на лавочке во дворе и играть в куклы. И если она этому образу не соответствует, ей говорят: «Ты что носишься, как мальчишка!» и ограничивают ее возможности свободного освоения мира.

Очень часто мы ограничиваем детей, их свободу самовыражения, возможностей проявляться так, как они хотят, потому что очень озадачены тем, что подумают или скажут другие люди. И вообще мнение других людей так часто для нас важнее мнения наших детей!

Именно это и сказала мне однажды дочь, которая, изображая что-то, скакала по комнате, громко напевая, и я ее резко останавливала - не скачи, не пой, под нами соседи живут… И она, остановив этот свой поток энергии, сказала удивленно:

- Мама, но почему тебе соседи всегда важнее твоей дочери? Ты все время думаешь о соседях - и не думаешь обо мне, о моем желании что-то делать…

Совсем недавно, будучи в гостях в семье, в которой росли две славные, открытые, творческие девочки, я с удовольствием наблюдала, как младшая, семилетняя Катя, вернувшись из школы, в коридоре перед зеркалом изображала одновременно актрису, певицу и балерину.

Она скакала, танцевала, делала какие-то балетные прыжки и пела при этом во весь голос в кулачок, который был для нее импровизированным микрофоном. И так свободно она это делала, так действительно артистична была в этих свободных прыжках, в этом пении во весь голос, в каких-то смешных артистичных ужимках, что я просто любовалась ею.

И подумала: конечно, соседям снизу может совсем не понравиться, когда над их головой скачет это свободное создание. Но эта девочка имеет право быть собой, ощущать свои возможности играть, петь, творить какой-то образ. И забота о соседях не должна ограничивать ее возможности (по крайней мере, до одиннадцати часов вечера). Дети должны расти. Нельзя ограничивать их свободу самовыражения только потому, что это кому-то может не нравиться!

Я вспомнила увиденную давно картинку, поразившую меня, когда у меня гостил маленький внук, и в гости к нам пришла пожилая женщина со своей такой же маленькой внучкой.

Пока мы сидели за праздничным столом, внук, всегда активно исследующий мир, исследовал все, что мог, внеся во все свои преобразования. Сначала вся книжная полка была освобождена от книг. Он снимал книжку за книжкой, укладывая их на полу в стопки. Это была кропотливая и долгая работа. Когда она была сделана, он перешел к туалетному столику, на котором многое нужно было рассмотреть, что-то переложить на пол, что-то открыть, что-то долго открывать и закрывать, потому что интересно - как это открывается? Он умудрился даже незаметно для нас открыть лак для ногтей и намазать им себе щеку и волосы. Исследовать так исследовать…

И все это время девочка, его ровесница, сидела на руках у бабушки за столом со взрослыми, не подавая признаков жизни. Как взяла ее бабушка на руки, так и сидела она, ни к чему не протянув руки, не пошевелившись, даже не попытавшись к чему-то прикоснуться.

Меня так поразила эта «неживость» ребенка, абсолютное отсутствие интереса к миру! Ведь даже сидя за столом можно было так много рассмотреть, потрогать! На столе было изобилие блюд, красок - разные закуски, салаты, столовые приборы, яркие салфетки, красивые фужеры. Однако ничто не привлекло внимания ребенка и не побудило к действиям. Она уже была такой правильной. И такой неживой.

Именно про таких детей говорят:

- Какой хороший ребенок! Ничего не просит, посадили и сидит! Вот радость-то для родителей!

А ребенок действительно уже ничего не просит, потому что он уже ничего не хочет. Потому что ему уже рассказали, что все это нельзя. Что хорошие дети должны просто сидеть и слушать родителей. Какие уж тут свои желания или осознание свободы своих возможностей!

Потом мы, его родители, будем ждать, когда он о себе заявит. Когда он себя проявит, когда же он начнет приносить результаты? Когда он как личность состоится? А его уже давно нет как личности. Потому что личность - это всегда человек, осознающий и использующий, реализующий свои возможности.