– Это хорошо, что полетите. Нужно заканчивать дело. А то уже много шума понаделали… И они, и мы тоже постарались. Жертв много.

– Да, – согласился я, – жертв много. Товарищ полковник, что в вашем гараже? Я не успел заглянуть в дежурку. Мы сразу бросились в преследование, боялись отстать.

– Убиты дежурный старший прапорщик и два водителя.

– Мы не слышали выстрелов, – сказал я. – Наверное, пистолет с глушителем?

– Да, – сказал генерал. – Водители убиты выстрелами из пистолета в голову, старший прапорщик убит ударом в межреберье. Фирменный удар, визитная карточка…

– Так и предполагал, что это кто-то из них, – высказал я результат своих наблюдений. – Я смотрел сверху из окна, как они приближались. Первые трое – скорее спортсмены, чем солдаты, шли неумело. Бандит с биноклем лежал; не знаю, как он ходит. А тот, за которым мы гнались, передвигался профессионально. А что с этим, товарищ генерал? Который с биноклем…

– По паспорту – гражданин Узбекистана. Я отправил срочный запрос в Москву; оттуда он, наверное, уже ушел к нему на родину. Жду ответа. Что будет, сообщу. Самолет с биноклем вот-вот прибудет. Как только мне привезут, сразу отправлю. Просьбы какие-то есть? А то мне ехать нужно.

– Есть, товарищ генерал…

Я сообщил о глобальном разрушении забора и частичном повреждении сарая. Генерал посмотрел на коменданта. Полковник плечами пожал.

– Как рассветет, пошлю машину. Пусть посмотрят, что нужно для ремонта, и составят акт. А иначе как мне материалы списывать?

Конечно, у коменданта всегда есть куча вариантов на списание строительных материалов. Но и за то, что он не возразил против новой для себя заботы, хотелось сказать полковнику большое человеческие «спасибо». Поддержал репутацию офицерского слова.

– Это все? – спросил генерал.

– Еще просьба. Если возможно, хорошо бы укоротить интерес отдельных следователей. Пусть занимаются своими делами, но границу между нашими и своими материями чувствуют. Понятие секретности операций распространяется и на любопытных следователей, насколько я знаю из своей практики. Нам еще предстоит много работать, и не хотелось бы рисковать утечкой информации.

Я говорил умышленно громко, чтобы было слышно всем.

Генерал посмотрел на одного из них, обладателя синего полковничьего мундира. Тот согласно кивнул и направился в ангар. Как я понял, он решил дать указания своим следователям не проявлять излишней активности в допросах офицеров моей группы.

В это время, аккуратно костыляя, подошел выбравшийся из кабины капитан Волоколамов.

– Что, капитан, решил на время операции остаться в строю? – с уважением спросил генерал.

– Так точно! Кроме меня, некому занять место позади командира.

– Молодец, уважаю! По окончании операции напомни своему командиру, чтобы написал представление на награду. Какую, мы с ним отдельно обсудим.

Теперь кивнул я. Сам за наградами не гонюсь, однако люблю, когда моих офицеров заслуженно отмечают. Но все же добавил:

– Другие офицеры тоже достойны награды.

– Обсудим, – генерал сделал знак рукой, и к воротам подкатил его «уазик».

Пожав всем руки, он уехал. А я, извиняясь перед комендантом, сказал:

– Доставили мы вам хлопот… Пойду посмотрю, что там с дельталетом. После взрыва еще и осмотреть не успел…

* * *

Осмотр мотодельтаплана занял больше времени, чем я думал. Сначала мне показалось, что осколки вообще его не задели. Оказывается, я ошибался. В трех местах была пробита обшивка тележки. Причем одно отверстие зияло как раз в районе расположения двигателя, то есть за спиной второго пилота, и посмотреть на повреждение – если оно, конечно, присутствовало, – было возможно только после снятия части обшивки. А у нас даже инструментов не хватало, чтобы справиться своими силами. Хорошо, подсуетился Владимир Андреевич Кочергин со своей бригадой. Оказывается, люди науки умеют оперировать не только схемами и графиками, но и отвертками, и гаечными ключами.

Сняли боковую обшивку, срубив три клепки и отвинтив несколько креплений. Клепки Кочергин обещал поставить новые, более крепкие. Осколок, конечно, попал в двигатель, но повреждений не нанес, если не считать таковыми царапины на металле. Металл был залакирован – видимо, для предотвращения коррозии, поскольку в воздухе легко попасть во влажную атмосферу. И здесь Кочергин пообещал помочь, поскольку лак у них имелся. И даже с двумя отверстиями в крыле пообещал справиться, хотя подходящей ткани бригада с собой не имела, но располагала суперлипким скотчем, который не оторвет никаким ветром.

Меня такие помощники вполне устраивали, и я даже наблюдать за действиями научной бригады не стал, а занялся дальнейшим осмотром тележки. Еще три осколка угодили в нашу систему бронирования. Но рабочие комендатуры тоже трудились на совесть, и бронежилеты оказались непробитыми. Все три осколка из них я выковырнул ножом. Это оказались обыкновенные болты, которые бандиты часто используют в самодельных взрывных устройствах в качестве поражающего элемента. Если бы мы проспали ситуацию, если бы взрывное устройство было успешно установлено на дельталете, нам с капитаном Волоколамовым пришлось бы, мягко говоря, хреновенько. Все зависело от того, куда бандиты собирались устанавливать свою «адскую машину». Скорее всего, между креслами первого и второго пилотов. После взрыва нас разнесло бы на куски, а сам дельталет благополучно рухнул бы на землю.

Волоколамов докостылял и до дельталета. Долго вертелся у ступени, с которой должен был забраться в свое кресло, но попробовать устроиться пока не рискнул. И опять в обсуждение будущего полета вмешался Владимир Андреевич.

– Намереваетесь лететь в гипсе?

– Намереваюсь, – со вздохом сказал Никифорович, – только пока не знаю, как помещусь там. Ногу сунуть некуда, а ломать гипс в колене нельзя. Но если его не сломать, колено не согнется…

– Прорезать перегородку, – сказал я. – Я уже думал об этом.

– Зачем прорезать, когда можно просто снять всю целиком? Здесь только четыре самореза отвинтить, – сделала вывод по-научному работающая голова. – Когда надобность отпадет, можно поставить на место… Сделаем. Когда лететь хотите?

– Как рассветет, – решил я.

– Минут через пятьдесят – через час, стало быть… Мы управимся.

– Мы будем сердечно благодарны вам за такую бескорыстную помощь.

– За корыстную, – поправил меня Кочергин. – Это в обмен на информацию. Я уже слышал, что вы тоже столкнулись с суперлубрикантом. С ихним…

– Это я в любом случае рассказал бы. Значит, помощь бескорыстная.

Кочергин кивнул и принялся отвинчивать перегородку. А я увидел Казионова, который вел ко мне отставного бомжа Николая. Перед отъездом майор поручил его вниманию кого-то из офицеров, но теперь снова начал налаживать дружеское общение.