Рядом пищит телефон, который нужно взять. И ответить. Сил никаких.

Благо он лежит рядом.

– Да? – отвечаю, не смотря, кто там. Мне мало кто звонит. И я подозреваю, кто это, но не могу найти в себе силы.

– Сестрёнка-а-а, – вопит Мила в трубку. Что-что, а этому маленькому человечку я не могу показать, что мне плохо. Поэтому стираю слёзы и пытаюсь придать голосу хоть немного радости. – Ты как? Как настроение?

– Хорошо, малыш, – пытаюсь незаметно шмыгнуть носом. – Случилось что-то?

– Ты что, заболела? – взволнованно произносит. Чёрт, не получается у меня это незаметно делать. – Нельзя болеть!

– Да нет, просто кино смотрю. Оно тут грустное, плачу.

– Не плачь! У меня есть хорошая новость!

Хоть что-то! Мне сейчас хорошие новости лишними не будут.

– Что там?

– Мы завтра к вам приедем!

– А? – быстро выпаливаю. Голова ещё сильнее кружиться начинает. – Как так? Куда приедете? К нам?

– Ну, Мирушка, не тупи. К вам, к вам. Я Артуру браслетик сделала. У меня летние каникулы начались. Тем более… Там ведь меня твой малыш ждёт!

Ждёт…

Кажется, я поторопилась, решив сказать им, что беременна.

– Это отличная новость, – снова придаю голосу радости. Что-то в этом есть. Приедет моя маленькая отдушина, которая не даст мне сдохнуть в отчаянии. – Напишите потом мне, во сколько приземление. Я закажу вам такси. Хорошо?

– Да! Ладно, я побежала! Вещи собираем!

– Давай, давай, – улыбаюсь уже искренне, без натянутости. Моя маленькая радость отключается, а я чуть снова не падаю на мягкую кровать, в которой очнулась. Видимо, сюда меня притащил Артур, когда я потеряла сознание.

У меня никогда такого не было, а здесь… Испытала дичайший стресс.

Улыбка спустя несколько секунд сама сползает с лица.

Аккуратно встаю с кровати на негнущихся ногах. Нужно сказать Артуру, что у нас будут гости. Поэтому плетусь из нашей спальни до его кабинета. Уверена, он там, раз его нет в комнате.

Интересно, он в порядке?

Я дурочка. Снова.

Вместо того, чтобы помочь его, поддержать, рыдала весь вечер.

А как же хреново ему?

Я и представить не могу.

Второй ребёнок – и заранее неутешительные результаты…

Поджимаю губы, чтобы вновь не расплакаться. Но беру себя в руки, с трудом дохожу до его кабинета. Открываю дверь и приоткрываю губы в немом вопросе.

Слова застревают в горле. От картины, что вижу перед глазами.

Артур стоит перед столом спиной к входу. На его талии – длинные ноги. Женские.

И именно женский стон разлетается на весь кабинет. Голос знакомый настолько, что я боюсь следующей секунды.

Только не говорите мне, что Беркутов стоит между широко разведённых ног Юли?..

– Ты такой грубый, мне нравится, – произносит, кидая топор мне в спину.

Этого не может быть!

Я делаю шаг назад. Поджимаю губы и вместо истерик просто ухожу обратно в спальню. Плача, хватаю свою сумку.

Обидно до слёз!

Я от него такого не ожидала!

То есть так он справляется с этой новостью?

Между ног у Юли?

Господи… Я никогда не думала, что они могли вместе…

Новый поток слёз сокрушает. Какой же дерьмовый сегодня день! Не успела оправиться от одной новости и теперь пытаюсь снова не упасть в обморок от второй! Этот беспощадный удар режет сердце.

Я вылетаю из комнаты, вытираю влагу с щёк.

Козёл!

И она – сука!

Но не мне осуждать!

Конечно, я же дура! На что я рассчитывала, оставив его без интима? Это ведь всё для нашего малыша было! Но я ведь могла и по-другому. Играла вредину. Доигралась!

Теперь прохожу мимо охраны, пытаясь скрыть своё состояние.

И слышу в спину:

– Мирослава Сергеевна, вас подвезти?

– Нет-нет, не нужно, – в панике отвечаю. – Я прогуляюсь.

Ускоряю шаг, лишь бы быстрее убраться из этого места. Сейчас чёртова истерика накроет! По пути заказываю такси и не знаю, что делать дальше.

Ребёнок в опасности, его отец…

Опять эта картина в голове, где он разложил Юлю на столе.

Мерзко! Подло! И до безумия больно. Почему? Мы ведь просто фиктивная семья. Я всего лишь проданная ему девчонка. Почему я ревную его, испытываю это мерзкое чувство? Не должна! Но делаю это. Обхватываю себя руками, сажусь в такси.

А потом направляюсь… Сама не знаю куда.

Опрокидываю в себя ещё один стакан с горячительным. Завра будет раскалываться голова, и я обязательно об этом пожалею, но не сейчас. Нужно чем-то залить эту душевную рану, чтобы больше не кровоточила. Она только зажила. Оставался всего лишь видимый рубец, напоминающий мне об этом каждый день.

И отдавал болью при одном воспоминании.

Но сегодня его снова вспороли ножом, пробуждая те самые ощущения. Эмоции.

Делаю ещё один большой глоток.

Какое же отвратительное пойло! Я же пить перестал! Ни капли за столько лет, не пытался заглушить боль алкоголем. Но делаю это сейчас!

И злость одолевает.

Хватаю стакан, кидаю в стену. Крушить хочется, ломать. А ещё сильнее – пробить кому-нибудь голову. Хоть бы что-то помогло.

Но стакан не помогает. Ничего не помогает! Хоть тысячу разбей! Чаша эмоций переполнена, но взорваться не может, чтобы наружу выйти.

Знаю я одно лекарство. Да только не настолько умалишённый, чтобы делать это.

– А ты чё злой такой? – дёргаюсь от мерзкого голоса. Поднимаю взгляд с осколков на полу на девчонку у дверей кабинета. Какого хрена? – Столько дел уборщице…

Юля мерзко улыбается.

– Хорошо, что это не я.

Шагает вперёд, пачкая своим присутствием моё дорогое напольное покрытие.

– Ты как сюда вошла?

Я что, дал неясные указания – не пускать эту дрянь в наш дом?

– Да легко, – плечами пожимает. Легко? Они там что, мозги все потеряли? – Там никого не было, и я спокойно прошла. Сама удивилась. У тебя деньги кончились на нормальную охрану? Тогда, наверное, я не по адресу.

Встаю с кресла, чтобы самому выкинуть её за шкирку, раз этого не делают те балбесы!

– Ты тупая или прикидываешься? – яростно кидаю. Б***ь, дайте мне сил. – Серьёзно думаешь, что я дам тебе денег после отказа в сотый раз? На сто первый лотерейка выиграет или как?