– Избил. Сначала кулаками, потом тем, что подвернулось под руку. Кажется, это была старая сломанная трость. Орал, как ненормальный, и бил. А на следующий день меня отвезли в ваше поместье. С тех пор у меня есть хозяева, – буднично закончил он.

– За что? – ужасу моему не было предела.

– Дар передается по наследству. Родители не были магами, – прошептал он мне в волосы и закрыл глаза.

Чудовищно!

– Неужели он не подумал, что в его роду или в роду твоей мамы где-то глубоко могла мелькнуть магическая кровь?

– Он не силен в науке о наследовании. Дальше одного поколения думать не умеет, максимум, на что ему хватило мозгов – это сделать неутешительный для матери вывод. И это был первый раз, когда я порадовался, что она давно умерла. Потому что умереть от его кулаков было бы больнее, чем просто остановка сердца.

– Мира говорила, что ты был продан за долги.

– Скорее, для покрытия долгов. Пятилетний раб стоит мало, но магически одаренный раб может принести пару-тройку фионов. Как раз хватит для покрытия карточного долга одного неудачника.

– Как ты думаешь, на тебя это всеобщее помешательство не действует, потому что ты тоже маг?

– Не знаю, Маргарита, не знаю. Пока я не вижу никакой системы, никакой закономерности. Можно предположить, что под воздействием твоей магии раскрываются их тайные мысли и чувства, но Берта никогда тебя ни в чем не винила, можешь мне поверить, да и магию никогда не осуждала. Или, допустим, их поведение просто сменилось на прямо противоположное, но тогда нож Мира направила бы скорее в тебя, чем на защиту твоего доброго имени. Никакой логики, будто пальба с закрытыми глазами по хаотично летящим уткам. Давай дождемся вечера, я попытаюсь порыться в книгах. А завтра схожу в местный книжный и поищу что-нибудь тематическое там.

– Личину новую не забудь.

– Не забуду, – улыбнулся он, поправив выбившуюся из моей косы прядку.

– Леди, к вам посетитель из представителей исполнительной власти. Говорит, что вы его приглашали лично, – постучался в дверь дворецкий.

Точно, городовой! Подхватив юбки, я устремилась вниз.

Глава 21

– Прошу вас, господин городовой, угощайтесь, – я поставила на стол высокий бокал, украшенный шапкой взбитых сливок, шоколадной крошкой и вишней. Картонная трубочка, вовремя обнаружившаяся на кухне, дополняла композицию, как и моя радость.

Спустившись в зал, я приветственно кивнула городовому и попросила обождать, полетев на кухню. В четыре руки мы с помощником провернули готовку десертного напитка буквально за пятнадцать минут, влив в поистине невероятное количество сливок порцию крепчайшего эспрессо. Украшала я его уже на ходу, благо, в холодильном ларе остались взбитые сливки. Ясень же рванул за артефактом-блокиратором.

– Михаэль, – счел нужным представиться страж порядка и потянул напиток через трубочку. – Молоко, сладость и что-то еще. Никак спиртное?

– Ни в коем разе, вы же на службе. Просто смесь горячего шоколада и отвара восточных плодов. Дарит бодрость и радует необычным вкусом.

– Знаешь, а и в самом деле неплохо, – внезапно одобрил городовой, принимая у меня ложечку для взбитых сливок. – Я не шибкий любитель сладкого, но когда работа поперек горла, иногда ем шоколад. Неужто ты на востоке бывала?

– Не-е-е-т. Братец Берты, что у нас подавальщиком работает, привез. Он на востоке служил да на юге, оттуда и привозил финики, изюм и вот эти вот плоды. Только название у них заковыристое, не упомнить.

– Добро, – покивал головой городовой. – А чего это у вас нет никого и дверь заперта? Никак сворачиваетесь?

– Что вы! Форс-мажор у нас, пришлось на сегодня закрыться.

– Мажор? Кто-то из аристократов, что ли?

– Нет. Просто главная шеф-повариха заболела, поэтому кухня закрыта.

– Серьезная хворь? Может, лекаря вызвать? – встревожился Михаэль.

– Не надо. Переутомилась, вот и все. Одна же готовит, не бережет себя, вот и сомлела. А завтра уже как новенькая будет.

– Ну, хорошо, если так. Жаль, конечно, я б пообедал, ну да ладно, сладкое тоже можно. Лишь бы здоровье у человека в порядок вернулось.

– Так это не проблема! Дядя Михаэль, вы что предпочитаете: картофельное пюре с котлетами или мясную запеканку? А салат какой хотите: овощной или тоже с мясом?

– С мясом, – растеряно ответил стражник, наблюдая, как мелькает мой подол за дверью кухни. Через пять минут стол был накрыт, а слегка дезориентированный городовой взял приборы. Ел он аккуратно, не слишком манерно, как аристократы, но с соблюдением элементарного столового этикета, от чего моя зарождающаяся к нему симпатия только возросла.

Когда тарелки оказались пусты, я не преминула заметить:

– Ничего странного не замечаете?

– Странного? – удивился Михаэль. – Да, вроде бы, нет. Хотя постой, у вас, я слышал, принято сначала платить, а уж потом есть. За это не беспокойся, не обижу и мзды едой не жду.

– Я не об этом. В своем самоощущении ничего не замечаете?

– Не замечаю. Не отравила же ты меня?

– Не отравила, – пришлось смириться с чужой недогадливостью. Хотя кофе на всех по-разному действует. – А чем вы займетесь после обеда?

– Дела за осень подниму, связанные с беглыми каторжниками. Его высокоблагородие на пену изо рта исходил, что знала мразь вражеская, как кордоны обходить, как караульных по-тихому снимать, с какой стороны к графскому дому подойти, чтобы не сразу засекли. Вот и требует, чтобы подняли сведения, кто из беглых светился в графской прислуге или прислуге личных слуг, имеющих право въезжать на территорию поместья. Только сдается мне, что пустое это.

– Почему?

– Да как тебе объяснить, – потер бровь городовой. – Не то он ищет. Вроде, вид делает, что по низу шукает, а я понаблюдал… Не, не только среди простых роется. И не о каторжниках думает, а под других дворян копает.

– Ищет, кого прижучить в личных целях?

– Хорошо бы так. Если знать, что человечишка он в душе гнилой, о барышах своих печется да заслугах перед королем, ищет, кого спихнуть в жернова клановой подковерной грызни, то было б проще. Знай, обходи грязь стороной, да не лезь не в свое дело – чище будешь. А тут так однозначно и не скажешь.

– А ваше личное мнение каково?

– Не болтает попусту. Въедливый слишком, дотошный до тошноты, прости за тавтологию, а