Я наконец отстранилась, являя ему свое зареванное лицо с покрасневшим припухшим носом и дрожащими губами.

– Где ты был?! – вскрикнула я. – Где тебя носило?!

Арман растерянно осмотрелся, а когда чуть резче повернул голову, схватился за нее обеими руками и снова застонал. Теперь и я хорошо видела его лицо: глаза словно пеленой покрыты, помутнели, взгляд рассеянный, а тело била мелкая дрожь. Дюваль поежился:

– Я… я… не понимаю… не помню…

– Где ты был? – словно не слыша его, повторила я.

Арман медленно поднялся на ноги, и его тут же повело в сторону, он схватился за стену и устоял на ногах. Несколько раз моргнул, и мне показалось, что он не до конца понимает, где он и с кем.

– Что с тобой? – аккуратно вставая с кровати, спросила я.

– Голова… – зажав ладонями виски, пробормотал он.

– На тебе кровь… – Я протянула руку и коснулась его рубашки в том месте, где было бурое пятно.

Арман отшатнулся, словно его ударили, резко опустил голову и растерянно посмотрел на свою одежду. Так же, как и я несколькими минутами ранее, он обшарил тело руками и так же, как и я, ничего не обнаружил.

– Чья она? – мотнул головой Дюваль.

– Я не знаю, – Сердце рухнуло в пропасть, я отступила на шаг, и комната пошатнулась. – Где ты был?

Арман заметил мой испуг и попытался подойти, но я снова отступила. В голову лезли чудовищные мысли, тело тряслось, и я продолжила отступать, ощущая холод.

– Что случилось? – сурово спросил он. – Не пугай меня, в голове и без того туман. Сандрин, что, черт возьми, произошло?

Я не знала, что думать, как быть. Какая-то часть меня почему-то захотела бежать прочь, но я постаралась подключить здравый смысл. После случившегося я была не в состоянии трезво рассуждать, поэтому нужно прежде всего успокоиться и не делать поспешных выводов. Мне было страшно. На миг я подумала, что Арман имеет отношение к этим убийствам. Ведь очевидно же?! Он в крови, пусть ее не так уж много, но она есть, и она не его. Но другая часть меня не хотела в это верить, не принимала эти мысли, изо всех сил выталкивая их и пытаясь найти другие логичные объяснения.

Мне вдруг снова захотелось плакать, плакать от отчаяния. Я не желала оставаться одна во всем этом. Может, поэтому мое сердце пыталось найти оправдания для Армана? Я смотрела в его лицо и снова ощущала, как слезы катятся по щекам. Я не смогу одна.

– Я звонила тебе вечером, – прошептала, решив все же сначала разобраться во всем. – Искала…

Арман снова робко предпринял попытку подойти, на этот раз я осталась на месте.

– Я помню клуб, – тихо сказал он, медленно приближаясь, – потом такси, твоя квартира и часы, что мы провели вместе, а потом…

Дюваль прервался, и я поняла, что ему неприятно вспоминать о поступке матери.

– Потом ты поспешно ушел, и у тебя был разговор с матерью, – закончила я за него ту часть, о которой знала.

Арман резко вскинул голову и остановился на полушаге. Брови его нахмуренно сдвинулись, глаза внимательно впились в мое лицо.

– Откуда ты знаешь? – не своим голосом спросил он. Значит, я оказалась права – не Арман «пригласил» меня на семейный разговор.

– Я… я была там, – неуверенно ответила, заранее зная, что ему это не понравится.

– Как? Каким образом? Нас было трое! Я, мама и…

– Патрис, – кивнула я. – Я не присутствовала физически. Это было очень странно, словно приснилось мне. После того как ты ушел, я погрузилась в сон, но обещанного тобой покоя и отдыха он не принес. Скорее наоборот, добавил страхов и тревог. Да и физически я чувствовала себя разбитой.

– Расскажи подробнее, – попросил Арман, а потом снова отошел и начал расстегивать рукава рубашки.

Движения его были резкими, нервными. Казалось, он хотел занять себя чем-нибудь, чтобы держать себя в руках и думать. Я снова невольно отступила.

– Не знаю, что тебе еще сказать. Я будто была там, но и не была. Я слышала ваш разговор, но ты не видел меня и не мог почувствовать. Я… прикасалась к твоему плечу.

Арман снова поднял голову, и в глазах его стояла неприкрытая боль.

– Что ты слышала?

– Все. – Я опустила глаза. – Все, что говорила Жаклин.

Послышался громкий выдох, а потом рубашка Армана полетела на кровать. Дюваль подошел к шкафу, некоторое время просто стоял, глядя в никуда, а потом все же выбрал новую одежду.

– Арман, как я попала туда? – воспользовалась я затишьем, но подходить не осмелилась. – И о чем говорила твоя мать? Почему она сказала, что ты нездоров и что твоя магия двулика?

Спина Дюваля напряглась, он взялся одной рукой за дверцу шкафа и стиснул ее до скрипа.

– Я понимаю, тебе не хочется говорить с посторонним человеком, – слова дались нелегко, даже несмотря на мой страх, глупое сердце все равно хотело, чтобы ночь, проведенная со мной, значила для Армана хоть что-то. – Но если мы не будем откровенны, то не сможем помочь друг другу. Я все время чувствую недосказанность, недопонимание убивает меня. Помоги мне разобраться, прошу! Не оставляй меня одну во всем этом!

Арман склонил голову, выдохнул, а потом повернулся ко мне. Не знаю, что именно он разглядел на моем лице, то ли бессилие, то ли безмерное одиночество, то ли отчаяние. Карие глаза стали теплее, но боль из них никуда не ушла.

– Я не могу сказать точно, как ты оказалась свидетелем нашего с Жаклин разговора, – ответил он, медленно натягивая рубашку. Застегивать ее он не стал, поднял опрокинутый стул и тяжело опустился на него. – Такое могло быть только в двух случаях, если бы мы с тобой были тесно связаны… магически, чего на самом деле нет, иначе я бы знал об этом.

– Что это за связь такая? – позволила я себе вопрос, присаживаясь на край кровати.

– Она устанавливается заклинанием, древним и опасным. Магия объединяет двух людей, может, и трех и даже больше. Связанные люди чувствуют друг друга на расстоянии, могут проникать в мысли, видеть глазами друг друга, если захотят, помогать друг другу, если среди них есть сильные маги.

Я нахмурилась, представляя, как это неприятно, будто ты никогда не можешь остаться наедине с самим собой.

– Это похоже на то, что сделал твой отец со мной?

– Не очень, – скривился Дюваль. – Мой отец установил слежку за тобой, если можно так назвать. Моя семья может знать, где ты находишься, чем занимаешься, а порой, очень редко, поскольку это отнимает много сил, они могут подглядывать за тобой. Вроде того, что ты увидела в их доме. Скорее всего, именно так мама узнала о нас.

– Вся твоя семья следит за мной? – в ужасе спросила я.

– Меня и Ивет отец исключил из тех, кто наблюдает за твоими передвижениями.

Арман поднял на меня глаза, полные сожаления, сердце дрогнуло, но я сдержала порыв приблизиться и ощутить поддержку в его объятиях.