Трудно сказать, как в действительности реализовывались эти меры. Наиболее дисциплинированные и совестливые сотрудники органов госбезопасности пытались соблюдать интересы переселенцев. Но, судя по всему, таких фактов было немного. Да и как в условиях неразберихи, суматохи и минимума времени можно было собрать по сто килограммов сельхозинвентаря, да еще и успеть подписать его? Охваченные страхом и паникой люди хватали первое, что попадало под руку. Главное — одежду, продукты, документы, у кого были — деньги и ценности.

Раздел, посвященный железнодорожным перевозкам, содержал в обобщенном виде требования, детально изложенные в инструкции по конвоированию.

Для практического применения всем начальникам оперативно-чекистских групп рассылались указания, разъясняющие инструкцию НКВД. Видимо, с учетом опыта выселения карачаевцев и калмыков, предлагалось использовать в «деле осуществления решений правительства» национальный партийно-советский актив. На завершающем этапе члены семей активистов также обыскивались на общих основаниях, но выселялись в последний момент. В первую же очередь «в места не столь отдаленные» отправлялись старейшины, местные авторитеты, муллы, социально-опасные элементы, а также те семьи, где имелось более двух мужчин в возрасте старше 16 лет. Если женщины и дети отказывались выселяться, они предупреждались через главу семьи, после чего тот арестовывался, а остальные домочадцы выселялись в принудительном порядке, включая инфекционных больных.

Каждому совершеннолетнему выселяемому должно быть разъяснено, что по новому месту жительства он будет обеспечен всем необходимым для ведения своего хозяйства. Им разрешалось прирезать и взять с собой домашнюю птицу и мелкий рогатый скот. Работа каждой оперативной группы регламентировалась строгими временными рамками. Процесс обыска и выселения всех четырех семей не должен длиться более двух-трех часов.

17 февраля шифртелеграммой № 5361 Берия докладывал Сталину:

«Подготовка по выселению чеченцев и ингушей заканчивается… Решено выселение провести в течение восьми дней… Приняты все необходимые меры к тому, чтобы выселение провести организованно в указанные выше сроки и без серьезных инцидентов…Учитывая серьезность операции, прошу разрешить мне остаться на месте до завершения операции хотя бы в основном, т. е. до 26–27 февраля».

Получив дополнительные указания, Берия с удвоенной энергией взялся за дело. На ковер вызван председатель СНК республики Супьян Моллаев. Услышав о решении правительства, он не мог сдержать слез. Еще бы, ведь всего несколько дней назад он убеждал население, что всеобщей высылки не будет, и сам искренне верил в это. После минутной слабости председатель СНК взял себя в руки и обещал выполнить все задания, связанные с депортацией.

19 февраля Берия и Моллаев созвали совещание, на котором присутствовали девять руководящих работников республики из числа ингушей и чеченцев. Перед ними были поставлены задачи по активному выполнению мероприятий, связанных с выселением. Вместе с четырьмя десятками партийных и советских работников, они подбирали местный актив, который в день начала операции выступал на сходках мужчин и разъяснял решение правительства. Эту же роль адвоката дьявола выполняли и высшие духовные лица республики, с которыми также встретился Берия. Всем им — и партийным функционерам, и лицам духовного сана были гарантированы некоторые льготы по переселению. В частности, увеличена норма разрешенных к вывозу вещей, обещано улучшенное жилье на новом месте.

Утром 22 февраля эту информацию доложили Сталину. А уже в два часа ночи были оцеплены все населенные пункты, расставлены засады и дозоры, отключены радиотрансляционные станции и телефонная связь. Пущенные в черное небо осветительные ракеты стали сигналом к началу операции.

С пяти часов утра мужчин созывали на сходы, где на родном языке объявили решение правительства. Тут же участников сходов разоружили, а в двери ингушских и чеченских домов уже стучались опергруппы. Войдя в комнату, старший наряда объявлял заспанным хозяевам, что дом окружен. Подтверждение тому — солдат, стоящий в дверном проеме с винтовкой наперевес. После оглашения правительственного решения о выселении, старший наряда производил личный досмотр всех мужчин (независимо от возраста), затем под охраной второго бойца оттеснял всю семью в угол и начинал обыск. Потом объявлялось о подготовке к выселению.

Сколько угроз и проклятий обрушивалось на сотрудников опергрупп! Но они были солдаты и в условиях военного времени беспрекословно выполняли полученный сверху приказ.

Совершенно секретно.

Телеграмма № 6051 от 23.2.44. г.

Товарищу Сталину:

«Сегодня 23 февраля на рассвете начали операцию по выселению чеченцев и ингушей. Заслуживающих внимания происшествий нет. Имело место шесть случаев попыток к сопротивлению со стороны отдельных лиц, которые пресечены арестом или применением оружия. Из намеченных к изъятию в связи с операцией лиц арестовано 842 человека. На 11 часов утра вывезено из населенных пунктов 94 тысячи 741 человек, т. е. свыше 20 процентов подлежащих выселению, погружено в железнодорожные эшелоны из этого числа 20 тысяч 23 человека».

Каждые шесть часов руководители оперативных секторов докладывали Берии о ходе операции. Самой большой неожиданностью стал мощный снегопад, начавшийся во второй половине дня практически во всех районах республики.

Были в докладах сведения и такого рода.

«В Курчалойском районе при оказании вооруженного сопротивления убиты легализованные бандиты Басаев Абу Бакар и Нанагаев Хамид. У убитых изъяты: винтовка, револьвер и автомат».

«В процессе выселения четыре автомашины со всем контингентом свалились в ущелье, в результате чего убито (видимо, погибли. — A.B.) тридцать один человек».

«Во время следования колонны переселенцев в Галанчежском районе, колонна была обстреляна бандой. Перестрелка длилась тридцать минут. Убиты: лейтенант Дреев и рядовой Медведев. В колонне убита женщина и ранен ребенок».

«При нападении на оперативную группу в Шалинском районе убит один чеченец и тяжело равен один. В Урус-Мордановском районе при попытке к бегству убито четыре человека. В Шатоевском районе при попытке нападения на часовых убит один чеченец. Легко ранены два наших сотрудника (кинжалами)».

К исходу первого дня операции появилась первая суммарная сводка о ходе погрузки и отправлении эшелонов. Такие таблицы составлялись теперь каждый день к 12.00, 8.00 и 24.00. По каждой из 27 железнодорожных станций республики докладывалась информация по числу загруженных и отправленных эшелонов, по количеству размещенных в поездах людей, в том числе детей. Так, 23 февраля в 24.00 были готовы к отправке 39 эшелонов, еще 32 стояли под погрузкой, а 18 уже расплющивали о рельсовую сталь сотни километров и тысячи судеб. 107 431 человек, в том числе 43 529 детей потеряли в этот день свой дом, сменив его на теплушку. В среднем на каждый поезд приходилось две с половиной тысячи человек. Где больше, где чуть меньше.

В отчетных документах на имя Берии эшелоны обозначались индексом «СК» (что могло означать «спецконтингент») и трехзначной цифрой — СК-295, СК-325 и т. д.