Больше всего на свете я хотел их вернуть, хотя и не понимал, как. Ребра, нос и синяки не шли ни в какое сравнение с болью в сердце, которого, как я считал, у меня не было. Но разве может болеть то, чего нет?

Мой отец бесчисленное количество раз извинялся перед матерью за свои измены, не раз даже у меня на глаза. Ни тогда, ни теперь я не понимал, как можно обычным «прости» отделаться за предательство. Я не собирался повторять его ошибок, хотя в остальном, как бы мне не было противно, я был сыном своего отца.

Прежде всего, нужно поднять все связи и найти Веру. Я не знаю ее настоящей фамилии и адреса, но у меня есть ее местный номер телефона, а значит, через какое-то время появится и остальные данные. Я отыскал мертвеца, который оказался не в гробу, а вполне себе живым мужчиной, который сполна наслаждался жизнью в борделях Румынии*.

Значит, найду и Веру. Законопослушных граждан вообще искать куда проще.

А дальше? Цветы, конфеты, бриллианты? Именно это бросал к ногам моей матери отец, веря, что этого будет достаточно. Я же знаю, что ничего из этого достаточно не будет.

Мне нужен совет. И я знаю только одного человека, которому я поверю.

Я остановился, вытащил телефон и набрал номер. Свернул с обочины трассы ниже, в кювет, чтобы стало тише, краем глаза заметив, как затормозил на аварийке черный автомобиль с вызванным водителем. Я редко пользовался его услугами, но сейчас с разукрашенной физиономией я был бы любимчиком всех постов ДПС, а мне после пробежки по аэропорту надо бы сэкономить. Это вам не бутылку вина влепить в стену.

Гудки прервались почти сразу же.

— О боже, — произнесла мама в трубке. — Я так понимаю, произошло что-то сверхъестественное, раз ты решил позвонить матери. Я права, Марк?

— Я сын своего отца.

— Тоже мне новость, — хмыкнула мама. — Я уже знаю, что ты спал с женой главы безопасности аэропорта. И что наличка смогла убедить его, что не стоит вешать на тебя всех собак, а еще искать запрещенные препараты в твоих личных вещах. Вряд ли ты бы стал звонить мне по таким мелочам. Что случилось?

Разумеется, она знала. Снятие такой суммы со счета не могло пройти для нее не замеченным. А после она сама связалась с дирекцией службы безопасности аэропорта.

— Мне нужен твой совет, мам… Я познакомился с девушкой на Кипре… И она узнала, что я изменил ей.

— Вышли все вон, — сказала в сторону моя мама, а после короткой паузы, когда стихли шаги, добавила: — Жизнь тебя вообще ничему не учит, Марк? Надеюсь, она не застала тебя непосредственно в процессе измены?

Нервы мамы сдали, я чувствовал. Вокруг простирался бездушный пустырь с травой ржавого цвета, и я мог говорить открыто.

Вот только я не мог. Горло словно сжало удавкой.

— Не в процессе, мама, — только и ответил я. — Узнала потом.

— Эту девушку ты и пытался догнать? Поэтому за час нарушил столько законов, что штрафы влетели в копеечку?

Не сдержал улыбки. Мама ведь прекрасно представляет, сколько нулей было у этой копеечки.

— Да, пытался догнать. У нее был рейс раньше моего, и я боялся опоздать.

— Что ж, раз ты звонишь мне, ты все-таки опоздал?

— Да, мама. Я опоздал. Сильно опоздал. И не знаю, что мне теперь делать.

— Знаешь, твой отец извинялся передо мной бесчисленное количество раз. Кроме того раза, конечно…

— Мам…

— Дай мне договорить. Если ты помчался за той девушкой, ты, вероятно, хотел объясниться или извиниться и пообещать, что такое больше не повторится. Так вот, Марк. Поверь мне и моему опыту. Чаще всего это пустые обещания, и все эти ошибки повторяются снова и снова. А ты, как ты правильно сказал, действительно сын своего отца. Поэтому подумай дважды над тем, что делаешь или будешь делать.

— Я подумал, мам. И я тебя понял.

— Вот и славно.

Я шел вперед, почти не разбирая дороги. Очнулся, когда уткнулся в ржавую перекладину и такие же ржавые качели на ней.

Сел на широкое сидение, в котором не хватало одной доски, и услышал в трубке:

— Ты хочешь вернуть ее?

Я прикрыл глаза и оттолкнулся ногами. Ржавый визг разнесся по округе.

— А ты бы вернулась к такому, как я?

Мама улыбнулась. Я чувствовал ее улыбку даже в голосе.

— Ты мой сын, Марк. И для меня ты всегда будешь лучшим, а все женщины этого мира недостойными тебя.

— Как мне загладить свою вину перед ней, мам? Как можно вообще извиниться за такое?

Мама помолчала.

— Вот теперь тебе удалось удивить меня. У вас с ней все серьезно?

— Теперь? — нервно хмыкнул я. — Теперь точно нет. К тому же она вроде как выходит замуж.

— Тебе ли не знать, что муж не стена, подвинется.

— Мама!

— Марк, ты, к сожалению, знаешь, что это так. Твой отец всегда извинялся передо мной. И до твоего появления, именно он был мужчиной номер один в моей жизни. Каждый божий раз я верила ему, ведь он всегда так искренне просил прощение. Марк, если она чувствует к тебе хоть что-то похожее, то и она простит тебя, вот только… Даже не думай начинать извиняться, если собираешься снова взяться за старое. Лучше отпусти ее прямо сейчас. Тогда ей будет не так больно, как будет в следующий раз, когда ты снова не удержишь своего зверя в штанах.

— Я никогда и ни перед кем не извинялся, именно потому, что не собирался останавливаться. А сейчас я больше так не могу.

— Тогда делай все, что можешь. Хоть опять беги по взлетной полосе, сынок, если тебе это поможет.

— Спасибо, мам.

— Не за что, Марк.

— Пока.

Я спрятал телефон.

Скрип ржавого металла разносился на километры вокруг. Кому вообще пришла в голову водрузить качели посреди пустыря? И насколько же сильно это место отличалось от пляжа у моря и тех качелей, на которых Вера каталась в нашу первую ночь…

Но я продолжал раскачиваться, хотя руки уже заледенели от ветра и стылого металла. Мне надо было подумать, хотя, фактически, не о чем было думать. Я знал, что должен сделать. С самого начала знал.

Моя мама всегда была такой. Ее семья владела месторождениями газа на севере, и Таисия Вознесенская по праву с юности носила ненавистную ей кличку «Королева бензоколонки». Мой отец, конечно, говорил, что влюбился в нее, но гораздо позже я понял, что ни о какой любви с его стороны и речи не было. Если любишь, то не смываешься в сауну к шлюхам, пока твоя беременная жена лежит на сохранении.

Благодаря деньгам Вознесенских отец и добился тех высот, каких добился.

Мать не разводилась с ним до последнего. Слишком много связей и слишком много денег, чтобы вести себя так, как подсказывало сердце.