—Ладно!— кивнул я и пошел ей навстречу: — Пока ты говорила, я поймал себя на мысли, что вы с матушкой любите строгие купальники, но даже в них убиваете величественной красотой, аристократическим шармом и пластикой профессиональных бойцов!

—Мда, недоработочка, однако!— неожиданно выдохнула она, поймала мой недоуменный взгляд и виновато развела руками: — Комплимент классный и попал в самое сердце. Но я еще не вышла из рабочего режима, поэтому сообразила, что «величественность» и «влюбленная тетка» не сочетаются: я должна прикладывать все усилия, чтобы затмевать молоденьких красоток, а не строить из себя невесть что. Ибо где-то в глубине души обязана бояться, что они тебя отобьют. В общем, исправлюсь по ходу дела. А теперь давай все-таки поедим, ладно?

Как вскоре выяснилось, последняя фраза была озвучена только для того, чтобы отделить условно серьезную часть разговора от несерьезной. Ведь от моей помощи Шахова отказалась: быстренько сервировала стол, заглянула в холодильник, осмотрела стратегические запасы продуктов и вытащила наружу пару пластиковых контейнеров с салатами, кусок свежайшей ветчины, масло и литровую бутылку с ананасовым соком. Потом нарезала хлеб, аккуратно разложила по тарелке, поставила неподалеку от меня, плюхнулась в соседнее кресло и заявила, что я на нее плохо действую:

—Всю жизнь считала, что хлопоты по хозяйству, готовка и все такое — не мое. А только что выяснилось, что все упирается в мужчину. Точнее, во внутреннюю потребность женщины его радовать. Ну, и как ты посмел вызвать во мне столь вредное чувство?

—Подошел к делу творчески!— улыбнулся я, закончил намазывать масло на хлеб, положил сверху кусок ветчины и протянул Шаховой: — Лови ответную заботу…

…Приятное послевкусие от завтрака радовало всю дорогу до пляжа. Для полного счастья не хватало только присутствия родителей, деда и, конечно же, Свайки. Но тепло души Ларисы Яковлевны каким-то образом сглаживало остроту потери и постепенно переплавляло душевную боль в светлую грусть, а до встречи с родичами было не так уж и долго, поэтому я чувствовал себя очень даже ничего. А когда Язва увидела море и полыхнула детской радостью, стало совсем хорошо — я на пару с великовозрастной девчонкой добежал до кромки воды, сорвал с себя одежду, закинул в перстень и сорвался с места. Но Шахова оказалась чуть шустрее — втопила на крыльях ветра по мелководью, оттолкнулась, воспарила над небольшими волнами и щучкой ушла на глубину.

За сутки, прошедшие с момента завершения ненастья, вода не успела как следует очиститься, но я успел упасть женщине на хвост и скользил над дном до тех пор, пока хватало кислорода. Увы, сравниться по этому параметру с мастером пятой звезды со сродством к Воздуху и Жизни было нереально, поэтому метров через семьдесят я вынырнул на поверхность и поплыл в том же направлении кролем. А еще метров через тридцать затормозил и улыбнулся всплывшей женщине:

—Да уж, ныряешь ты не чета нам, засечникам!

—Ну, не знаю, не знаю — судя по моим ощущениям, ты плыл следом очень и очень достойно. Что, откровенно говоря, удивляет: я почему-то думала, что плавать ты не умеешь, ибо у вас в Багряном Лесу крупных водоемов нет.

—Зато есть База. А ее в свое время строили с расчетом на комфортное проживание не самых последних ученых, то есть, с бассейнами, спортзалами, развлекательными центрами и так далее. Да, из-за дрейфа физических и магических констант вся электроника накрылась медным тазом, и во время самоизоляции община, по сути, жила в каменном веке, но к моменту моего рождения весьма головастые и рукастые личности, собранные на Базе далеко не просто так, запитали все, что можно и нельзя, на магические источники энергии. Вернее, на разницу целого ряда характеристик магофона Земли и Той Стороны. В результате я с раннего детства пользовался почти всеми благами цивилизации. А с каким фанатизмом меня дрессировала твоя любимая подруга, ты наверняка догадываешься.

—Ага!— кивнула Язва и посмотрела сначала вправо, а потом влево: — В какую сторону поплывем?

—Само собой, подальше от центра!— ответил я.

—Наперегонки и без использования плетений?

—Угу.

—Тогда рванули…

Рванули. Довольно быстро поняли, что я плыву чуть быстрее за счет преимущества в росте и физической силе, уравняли скорость и поработали на выносливость. Ту самую, в которой я теоретически должен был оказаться слабее. Но метров через восемьсот нам надоело молотить руками и ногами в таком режиме, и так что мы переключились на брасс и заскользили дальше, наслаждаясь морем, солнцем и уютным молчанием. К сожалению, где-то минут через сорок метрах в двухстах от нас в море вылетела какая-то компания на восьми мощных гидроциклах и начала «буянить».

Мы развернулись на месте и поплыли в обратном направлении. А еще через какое-то время Шахова сочла необходимым проверить, не сгорела ли у меня задняя половина тушки. Получив «боевой приказ» остановиться, я завис на одном месте, а женщина, подплыв ко мне слева, приложила к спине правую ладонь, секунд на пятнадцать ушла в себя, оценила уровень естественной регенерации и уставилась мне в глаза:

—Тебя торкнуло в Жизнь?

Я отрицательно помотал головой и медленно поплыл дальше. А когда Язва снова поравнялась со мной, ответил на ее вопрос более распространенно, но не очень честно:

—С третьей недели беременности и до родов матушкой занимался дед. Что именно он делал, откровенно говоря, не знаю, ибо в артефакторике дуб дубом. Знаю лишь, что с его помощью она «оттянула» на себя львиную долю воздействий магофона Той Стороны, а я получил «размазанное» сродство и небольшой перекос в скорость.

—Если не секрет, то насколько сильна твоя Жизнь?

—Сумеречное зрение, регенерация и восстановление перешли в фоновый режим еще позапрошлой весной…— признался я.— А лечебные плетения я не учил — сначала было неинтересно, а потом некогда.

—Захочешь — подтяну…— пообещала она и задала следующий вопрос: — А что с Воздухом?

—С ним заметно хуже. Но есть марево, при желании переключаемое в фоновый режим.

—А Крылья?

—Нету. Я пользуюсь волчьим скоком: в городе он, конечно, помедленнее, зато в тайге, на постоянной подпитке Жизнью, работает только в путь.

—Ты в тайге «садишься» на постоянную подпитку?!— изумленно переспросила она. Увидела, что я кивнул, и вытаращила глаза: — Но как? Это же мастерский уровень!

—Думаю, что за счет сильной Природы — с растениями у меня полное взаимопонимание.

—Получается, что ты у нас с Оторвой грозный мужичок-лесовичок?

—Можно сказать и так…— улыбнулся я, затем сфокусировал внимание на лицах небольшой группы людей, плывущих нам наперерез, узнал два первых и невольно усмехнулся: — Так, Лад, мы вот-вот пересечемся с Екатериной и Евгенией Нелюбиными. Я познакомился с ними в день прилета, во время ужина в ресторане. Им лет по двадцать. Учатся в художественной академии. Скромные, воспитанные, тактичные. Знают, что я кого-то потерял и что у меня есть любимая женщина, но знакомство шапочное.