до нашего столкновения, она остановилась, как будто споткнувшись. Руки, намеревавшиеся меня обнять, дернулись в воздухе и опустились.

— Ася…

Что за ошарашенное лицо? Будто бы я сняла парик или отстегнула накладную грудь… Подумаешь все лишь не накрасилась и очки надела…

— Ну да, — плечи неуклюже дернулись — неловко было находиться под таким пристальным взглядом. — Это я.

Настя быстро пришла в себя. Улыбка вернулась на ее лицо. Рывок — и она врезалась в меня, крепко обняв.

Да уж… Затяжной драматизм не в ее стиле…

— А я догадывалась, — очередной раз кинула она мне, пока стругала колбасу на салат. — Слишком ты выглядела безупречной.

— Ты не злишься, что я обманывала? — спросила я, делая ролл из тонкой пшеничной лепешки. И не самый ПП-шный, хочу сказать. Из легкого там только майонез, и то судя по названию. Наггетсты, помидоры, салат, соус (в нашем случае, обычный Провансаль) — наполнение завертона делала под четким надзором Торихиной.

— Пха, — подруга только фыркнула на мой осторожный вопрос. — С чего мне злиться? Мне, конечно, немного обидно, что ты со мной не поделилась. Но… — она отложила нож и развернулась ко мне лицом. — Я, кажется, понимаю тебя. У меня была подруга. До пятого класса. Мы с ней все делали вместе. Пока она однажды не заявила, что стыдится меня и ей со мной скучно.

— Сочувствую, — вполне искренне ответила. Перед глазами пронеслось лицо Саши Казанцева: гротескно искривленное в презрительной усмешке.

— Да я это пережила. Возможно, частично благодаря тебе, — в зеленых глазах Насти мелькнула тень тоски по прошлому, тусклая и смазанная, и то она быстро ушла.

— Правда? — спросила я. В это верилось с трудом. Ведь даже Настю я слишком близко не подпускала. Влад был тем, кому удалось первому пробить стену, что я возвела вокруг себя.

Настя улыбнулась, перекладывая приготовленное на тарелки, а потом умеющая их на поднос.

— Ты была такая яркая, с чувством собственного достоинства. И при этом не пыталась унизить или сожрать тех, кто отличался. Держалась особняком и плевала на чужое мнение.

Округлила глаза.

Я?! Плевала на чужое мнение? Мне, наоборот, кажется, что я воспринимала близко к сердцу любой комментарий… Видимо, тут сыграло умение «держать лицо». Только с, Владом этот скилл дал сбой.

— И ты общалась со мной. Хотя тебя смело можно было включить в Высшую Лигу, — с этими словами Торихина подхватила поднос и вышла из кухни. Я взяла бутылку газировки и хвостиком последовала за ней.

— С тобой было легче и интереснее общаться, чем с той же Ангелиной, — даже льстить не пришлось. Это была чистая правда.

— Ха, — подруга ухмыльнулась, поставив поднос на деревянную доску не понятного предназначения (хранившуюся в зазоре между письменным столом и стеной). А теперь лежащую на ее раскладном диване. Креативненький журнальный столик вышел. Забавно и странно одновременно. — Кстати ни за что не угадаешь, кто была эта подруга, кинувшая меня в пятом классе.

Она перестала щелкать пультом, в поисках приличного фильма на видеосервисе и испытывающе посмотрела на меня.

— Кашернова?

Не думала, что угадаю с первой попытки, но Настя кивнула в знак подтверждения.

— Но не будет о грустном, — Настька быстренько перескочила на другую тему. — Лучше скажи, давно ли у вас с Владом это началось?

Я морального готовилась к подобному допросу, тем более что мы с Чернышевым не больно-то шифровались. Флирт, легкие непринужденные касания, взгляды — только совсем слепой не заметил бы. Не зря Ангелина с каждым прошедшим днем зелена все больше и больше, будто серьезную болячку подхватила. Я едва сдерживала приступы смеха, наблюдая ее неуклюжие попытки перетянуть Чернышева на «Темную Сторону». Он ведь подлец, даже в рубище будет выглядеть вполне себе. Я в этом уверена.

— Ну… — чувством растянула последнюю фразу, ища в голове тот вариант ответа, при котором Настя не будет визжать и прыгать до потолка с криками: «Я была права!».

— Можешь не отвечать, — добродушно махнула она рукой. — Все равно, это ведь я, предложила тебе обратить на него внимание.

Далее последовали торжествующая улыбка и тычок в плечо.

— О да, ты у нас — кукловод, дергающий за ниточки и преобразующий реальность вокруг себя, — сарказмом попыталась скрыть смущение. Я, ведь так яростно отпиралась, до лопнувших капилляров в глазах доказывая, что в мы с Чернышевым не пара, и никогда ею не станем.

— Почти, — подруга с наслаждением вгрызлась зубами в свой ролл. — У меня интуиция, как у ведьмы-гадалки в третьем поколении. Начать зарабатывать на этом деньги что ли…

Она даже потерла подбородок и посмотрела в потолок, будто на побелке был накарябан ее будущий гонорар.

— Ха. Если ты себя считаешь современным Нострадамусом, — проигнорировала дернувшиеся в немом вопросе брови: «Че за хрен?» и продолжила: — Как считаешь, если у Караева девушка или жена?

Торихина прищурила глаза. Растрепала свои и без того непослушные волосы, откинулась на спинку дивана и вытянула ноги.

— Думаю, нет… И кольца на пальце я у него не заметила.

— А вот и не угадала!

Я с удовольствием рассказала Насте о событии, перевернувшим мою семью с ног на голову.

Она присвистнула.

— Да ни фига себе какие страсти…

— Да я бы сама ни за что бы не поверила, если бы сама не увидела.

— И вы теперь с Владом живёте вместе. Круто… — протянула Торихина. Мечтательно вздохнув в конце.

— Не вместе, а под одной крышей. Большая разница.

Было бы о чем вздыхать, мы 24/7 под присмотром двух родителей-параноиков, которые заделали нас слишком рано, и теперь бдели, чтобы мы не пошли по той же дорожке. Подозреваю, директор видел, как мы целовались на заднем дворе школы. Или ему доложил один из его шпионов.

— Да и они оба чуть ли не запирают нас в разных комнатах на ночь, — как же хорошо, когда есть подруга, которой можно обо все рассказать, пожаловаться, прикрасить ситуацию и добавить драматизма без осуждения.

Ведь, по существу, Сергей Анатольевич и мама не настолько давили или встречали в наши отношения, чтобы жаловать. Лишь среднестатистический родительский контроль… Просто, когда за один месяц разными способами намекают «Будьте осторожными!» это начинает раздражать. Если бы они ходили по дому с транспарантами над головой, это бы меньше портило жизнь и мозолило глаза.

— Так вы еще не….

Насте необязательно было договаривать: я энергично замотала головой, предвосхищая продолжение фразы.

— А ты?

Кто сказал, что лучшая защита — нападение, не соврал.

Торихина немного стушевалась, принявшись щипать катышки со своих старых потертых трикотажных штанов.

— Тоже нет…

— Что мешает? Твоя мама ведь часто работает в ночную, — очень хотелось