Посол Эйзенхауэра в Лондоне Джон Хей Уитни, известный как Джок, предупредил Макмиллана, что Кеннеди «упрямый, обидчивый, безжалостный и любвеобильный». Однако только спустя много месяцев стало ясно, какая лежит между ними пропасть. Кеннеди шокировал моногамного, отличающегося строгим поведением шотландца дерзким вопросом: «Если у меня три дня нет женщины, я испытываю жуткие головные боли. Интересно, а как у вас, Гарольд?»

Однако большую тревогу, чем разница в возрасте и воспитании, у Макмиллана вызывала вероятность, что президент находится под чрезмерным влиянием своего отца, антикоммуниста и изоляциониста. Возможно, самым неприятным послом Соединенных Штатов, когда-либо появлявшихся при дворе Святого Иакова (Джеймса), был Джозеф Кеннеди, попросивший президента Рузвельта не переусердствовать, помогая Великобритании в борьбе против Гитлера, и «не позволить взвалить на себя ответственность в войне, в которой союзники ожидают, что будут разбиты». Макмиллан успокоился, когда в ходе его исследования выяснилось, что кумиром Кеннеди был интервент Черчилль – это их роднило.

Для того чтобы в будущем оказывать влияние на взгляды Кеннеди, Макмиллан во время переходного периода написал новому президенту письмо, в котором предложил «грандиозный план» на будущее. Если отношения с Эйзенхауэром Макмиллан построил на общих воспоминаниях о войне, то в день избрания Кеннеди он решил, что основой подхода к новому президенту станут умственные способности. Он собирался подавать себя «как человека, у которого, несмотря на преклонный возраст, есть прогрессивные идеи и свежие мысли».

В письме, написанном в манере, скорее свойственной издателю, Макмиллан польстил Кеннеди, приведя цитаты из его выступлений, где он обрисовывал будущий опасный век, в котором «свободный мир» – Соединенные Штаты, Великобритания и Европа – может одолеть растущую притягательность коммунизма посредством неуклонного роста благосостояния и совместными усилиями. Макмиллан считал, что создание единой монетарной и экономической политики намного важнее, чем политические и военные союзы.

«Грандиозный план» Макмиллана не вызвал особого интереса у союзников. На встрече в Париже де Голль благожелательно отнесся к плану Макмиллана, но, как тот ни настаивал, был категорически против вступления Великобритании в единый европейский рынок. На встрече в Лондоне британский премьер-министр нашел еще меньше поддержки со стороны Аденауэра. Макмиллан пришел к выводу, что Западная Германия стала слишком «богатой и эгоистичной», чтобы понять его предложение. Перед визитом Макмиллана в Белый дом Кеннеди обнаружил, что куда-то засунул копию «грандиозного плана». Все были брошены на поиски пропавшего письма, которое нашлось в комнате Кэролайн, трехлетней дочери Кеннеди.

Несмотря на беспокойство, которое поначалу испытывал Макмиллан, они с Кеннеди уже начали устанавливать более тесные отношения до встречи в Вашингтоне, которые, как предполагал премьер-министр, строились на остроумии обоих, хороших манерах и интеллекте – и продуманных усилиях Макмиллана. Кроме того, между ними была родственная связь: сестра Кеннеди Кэтлин вышла замуж за племянника Макмиллана. Макмиллан, как Кеннеди, с детства рос в богатстве, мог позволить себе независимость взглядов и экстравагантность. Премьер-министр был элегантным, высоким, с гвардейскими усами и улыбкой во весь рот. Он с одинаковой небрежностью носил свои сшитые на заказ костюмы и пользовался своим интеллектом. Макмиллану понравилось, что в своей книге Profiles in courage («Биографии мужественных людей») Кеннеди сделал упор на мужестве, поскольку сам был трижды ранен в Первую мировую войну. В битве при Сомме раненый Макмиллан, дожидаясь помощи, читал Эсхила в оригинале.

К облегчению премьер-министра, они с Кеннеди поладили, когда президент в последнюю минуту пригласил премьер-министра в Ки-Уэст, штат Флорида, чтобы обсудить ситуацию в Лаосе. Кеннеди благожелательно выслушал совет Макмиллана обойтись без военного вмешательства в Лаосе, и премьер-министр с удовольствием отметил, что президент управляет генералами, а не они управляют президентом. Макмиллана впечатлило природное обаяние Кеннеди, простота в общении. «Многие американцы такие скучные, а он – долгожданное исключение», – сказал Макмиллан.

Однако удачное начало в Ки-Уэсте только усилило обеспокоенность Макмиллана и лорда Хьюма, поскольку они увидели явно воинственный настрой Кеннеди в отношении Советов, тот же, что продемонстрировал Ачесон.

Размышляя о том, как защитить Берлин, Ачесон сказал, что британцы должны сосредоточиться на трех военных альтернативах: воздушной, наземной и ядерной. Учитывая, что выбор ядерного оружия «безответственный шаг и в него не поверят», Ачесон остановился на рассмотрении двух возможностей. Он отклонил возможность ответа с воздуха, поскольку «советские ракеты земля – воздух попадут в цель, не оставив самолету надежды на спасение. Так что нет никакого смысла в атаке с воздуха. Русские просто собьют самолеты своими ракетами».

На самом деле, сказал Ачесон, у США и их союзников есть единственный возможный ответ на откровенную пробу сил в Берлине, и это обычное наземное наступление, чтобы «показать русским, что не стоит пытаться остановить по-настоящему мощную западную силу». Для этого, сообщил Ачесон, потребуется значительное наращивание военной мощи. Ачесон перечислил военные контрмеры в случае блокады Берлина, включая отправку дивизии, которая двинется по автостраде, чтобы вновь открыть доступ к Берлину. Запад в случае блокады должен знать, объяснил Ачесон, где стоять, иметь возможность перевооружиться и собрать союзников, как это делалось во время корейской войны.

Кеннеди сказал Макмиллану, на лице которого отчетливо читался скептицизм, что он еще не полностью рассмотрел соображения Ачесона. Однако он согласен со своим новым советником, что еще не было «достаточно серьезного» плана действий на случай чрезвычайной обстановки в Берлине, учитывая растущую вероятность такого рода конфронтации.

Предложение Ачесона в отношении отправки дивизии по автостраде в случае блокады Берлина вызвало наибольшее возражение Макмиллана, поскольку «она будет наиболее уязвимой, продвигаясь вперед узким фронтом». Если возникнут проблемы, она будет вынуждена сойти с автострады, а это, в свою очередь, приведет к появлению еще больших проблем. Однако под давлением Кеннеди Макмиллан согласился с мнением Ачесона, что не удастся повторить Берлинский воздушный мост [27], поскольку с того времени значительно улучшились тактико-технические характеристики советских зенитных систем.

Затем американские и британские чиновники долго обсуждали вопросы военного планирования и необходимости усиления подготовки на случай непредвиденных обстоятельств в Берлине. Секретарь Раск одобрил британо-американское двустороннее соглашение, но предложил «быстро» включить западных немцев, с их военными возможностями и готовностью оказать помощь в защите Берлина. Лорд Хьюм не согласился с его предложением. Британцы, не доверявшие немцам еще больше, чем американцам, стали убеждать присутствующих, что разведывательные службы Аденауэра и другие правительственные структуры пронизаны шпионами. Хотя лорд Хьюм был согласен обсуждать будущее Германии с американцами, но он не был готов делать это с немцами.