в душе тоже хотела узнать его, попытаться наверстать упущенное время. И проклинала собственную трусость.

Фейт сразу поняла, что они на месте, по большим стеклянным двойным дверям, через которые виднелось внутреннее убранство. У нее перехватило дыхание от прекрасной комнаты, усеянной бесконечными белыми розами. Стоявший снаружи стражник незамедлительно открыл одну из дверей при их приближении, но Фейт все равно остановилась и посмотрела на Агалора – возможно, по глупости – ожидая разрешения войти в пространство чистоты и красоты. На его лице отразилось предвкушение, и он кивнул, приглашая ее войти первой.

Помещение было полностью сделано из стекла. Укрощенные зеленые стебли плелись по стеклянным окнам с невинными цветущими белоснежными розами разных размеров. Фейт с благоговением осматривала комнату. В центре, на возвышении, стояла круглая клумба с такими же идеально белыми розами. Она приблизилась к ним и, не сдержавшись, взяла один цветок. Он изящно лег в ладонь. Шипы на стеблях напоминали о скрытой под маской красоты опасности.

– Ты так похожа на нее. – Голос Агалора звучал приглушенно, пока он стоял у дверей и наблюдал.

Фейт почувствовала укол вины при виде печали на его лице, суровые черты которого смягчились, и поняла, что он придается старым воспоминаниям. И она даже близко не приблизилась к пониманию того, какие отношения были между ним и мамой – насколько глубоко укоренилась их любовь. На мгновение король показался совершенно сломленным, и сердце пронзила боль, заставив задуматься о понесенной им утрате. О потере, которую оба перенесли. Они обменялись взглядами, дающими понять, что эта пустота в душе взаимна; они понимали друг друга. Фейт на секунду отвела взгляд, чтобы перевести дыхание и сглотнуть ком в горле.

– Тут прекрасно, – с восхищением произнесла она.

Агалор быстро огляделся вокруг с печальной улыбкой.

– Твоя мама любила сюда приходить, – начал он, наконец-то продвинувшись вглубь комнаты. Он ласково коснулся лепестков ближайшей розы, и она подумала, не напоминает ли их нежность лицо ее матери. – Она пропадала здесь часами, ухаживая за ними. А я никогда не понимал ее увлеченности. До тех пор, пока она не ушла и я сам не начал приходить сюда.

Фейт молчала, но сердце забилось быстрее, рискуя разорваться, пока он говорил о ней.

– Я почувствовал здешний покой. С тех пор как провел тут много вечеров. Это открывает разум для спокойных мыслей и эмоций, хотя в садоводстве я безнадежен. И в этой красоте нет моей заслуги. – Король тихонько усмехнулся, развеивая ее грусть, и Фейт робко улыбнулась.

Она знала, что могла бы облегчить бремя короля и раскрыть истинную причину ухода своей матери. Но страх заставлял молчать, ведь тогда придется рассказать все и о себе. Как он отнесется к тому, что его единственный ребенок – потомок такого ужасного зла? Наследница Марвеллас, силой которой она обладала. Оружие, которым могла стать… Это наполняло ее тошнотворным ужасом, что Агалор может отказаться от нее. А Фейт не могла смириться с потерей отца, которого только обрела.

– Что-то тяготит тебя, – заметил он, бросив ободряющий взгляд в ее сторону. – Ты можешь говорить свободно. Я знаю, все это может показаться ошеломляющим, но здесь ты совершенно свободна, Фейт.

Ты родилась в Хай-Фэрроу, но всегда будешь парить с фениксом. Такими были слова ее матери. Она хотела, чтобы они нашли друг друга, и Фейт доверилась ей.

– Она ушла не по собственному желанию. – Выпалила Фейт прежде, чем успела бы струсить.

Агалор выглядел озадаченным. Он выпрямился и внимательно смотрел на нее, но оставался спокойным и терпеливым, как будто не стал бы протестовать, если бы она ничего не объяснила. Но Рейлан был прав. Он заслуживал знать правду. Даже несмотря на то, что подумает о ней, когда все откроется, когда отец узнает, что она была причиной, по которой его разлучили с любимой. Если он отдалится от нее, Фейт сможет жить с этим, зная, что ответила на вопрос, мучавший его все эти годы.

– Она ушла, чтобы защитить меня, – призналась Фейт. – И боюсь… боюсь, это было напрасно. Прости…

– Фейт, – перебил он, на его лице отразились страдания, – я не приму твои извинения, поскольку тебе не нужно извиняться. Не за что.

Фейт помотала головой:

– Нет, я виновата. Просто ты не знаешь всего…

– Мне и не нужно. Ты была всего лишь ребенком, нерожденным, когда она приняла решение уйти.

– Она думала, что защищает меня от неминуемой судьбы, – резко возразила Фейт, не в состоянии сдержаться. Она не заслуживала его защиты. – Она оставила тебя, и напрасно. Напрасно отказалась от своей жизни здесь и от народа, который ее любил. Ее смерть была напрасной! – Фейт повысила голос, чувствуя необходимость доказать свою вину, поскольку та медленно разъедала ее на протяжении десяти лет. – Прежде чем ты решишь, что со мной делать, чего ждешь от меня… Ты должен услышать правду. Кто я, что сделала и что собираюсь сделать. Должен услышать все это прежде, чем тратить на меня свое время. – Сердце бешено колотилось, пока она решительно разговаривала со стоявшим перед ней королем. Ее отцом.

Агалор расправил свои могучие плечи и сцепил руки за спиной, словно готовился внимательно слушать, от чего Фейт только сильнее занервничала.

– Я весь во внимании, Фейт. Но тебе стоит знать, что ни одна минута проведенного вместе времени не была напрасной. Особенно когда нам столько предстоит наверстать.

У Фейт защипало глаза, и она сморщилась, чтобы сдержать слезы от искренности в его голосе. Именно это ей и нужно было услышать, но она не могла позволить себе расслабиться. Пока нет.

– Скажи мне это снова, когда все узнаешь.

Глава 17. Фейт

Король уважительно молчал, пока Фейт мерила шагами Стеклянный сад. Она рассказывала свою историю прекрасным белым розам, боясь заглянуть в карие глаза отца и оценить его реакцию. Ее прошлое было соткано из историй об опасных авантюрах, невозможных истин и поиске себя. Она рассказала ему все, что могла вспомнить о детстве и маме, а затем о бедных, но полных любви годах с Джейконом. Рассказала о боях и невероятных способностях, о которых даже не подозревала. Как Ник спас ее, как она попала на службу к его отцу и пострадала от рук капитана Вариса. Фейт не утаила ничего, признав свою роль в его смерти.

Она смирилась с тем, кем стала и на что способна. Каждое совершенное действие было следствием ее решения, и, если кто-нибудь осудит ее, она примет это. Даже от собственного отца.

– Итак, теперь ты знаешь, – заключила Фейт. Она тяжело дышала, словно после тяжелой тренировки, стремясь