– Хорошо, я готов рискнуть.

Доктор сопроводил Хэйра на кухню, где выдержал целую баталию с недовольным поваром. В конце концов авторитет медицинской профессии взял верх. Прошло еще немного времени, и Хэйр, поджав губы, отправился в путешествие по коридору, стараясь не расплескать наполовину заполненную чашку.

В чашке был не только суп. В столь небольшом объеме содержалась ни много ни мало судьба человека. По чистому совпадению, когда Хэйр, спотыкаясь, прокладывал дорогу к купе, в маленьком домике в Англии мысли миссис Фрой тоже обратились к еде.

– Надеюсь, Винни не забудет перекусить, прежде чем поезд придет в Триест, – сказала она мистеру Фрою. – Когда она путешествует, ей вечно не до еды. Даже вернувшись домой, в первый день она почти ничего не ест.

Муж ответил виноватой усмешкой – он-то как раз догадывался, почему Винни не демонстрирует особого аппетита.

Хэйр тем временем мучился угрызениями совести. Он убеждал себя, что для Айрис этот суп не что иное, как гарантия здорового рассудка, и тем не менее считал себя виноватым. Вконец запутавшись, он изобрел идиотский тест:

– Если я донесу чашку, не разлив, все будет в порядке. Иначе – ну его к черту!

Молодой человек двигался медленно и бочком, словно краб, а паровоз тем временем выжимал из себя всю возможную скорость. Суп плескался у самого края чашки, волшебным образом все же оставаясь внутри. Хэйр вспомнил один несложный цирковой трюк, в котором он упражнялся в детстве; в трюке участвовали обруч и стакан воды. Похоже, сейчас имел место тот же физический принцип – сама по себе скорость не оказывала ни малейшего влияния на жидкость внутри сосуда.

Однако не успел он добраться до вагона люкс, как произошла катастрофа. В тамбуре на него наскочил маленький мальчик, убегавший от девочки еще мельче. Мальчик был окроплен супом, словно при крещении. Имя, которым нарек его Хэйр, мы повторять не станем.

Наконец Хэйр прервал поток проклятий – нужно было вытереть пальцы.

– Ну и хрен с ним, – пробормотал он. – Значит, не судьба.

Айрис тем временем призвала на помощь всю свою сообразительность. Когда профессор вышел из купе, она была еле жива от страха. Казалось, в мозгу лопнула какая-то важная пружина и от сознания осталась лишь разрозненная кучка шестеренок. Мисс Фрой уже ничего не спасет, и Айрис от нее отреклась. В душе осталась пустота – ни цели, ни надежды, ни даже самоуважения.

«Я была ее единственным шансом. А теперь сдалась».

Словно живые, под ее закрытыми веками вспыхивали картинки. Двое старичков, обнимающих друг друга в дверях, из которых струится свет, в ожидании дочери. Сокс, покрытый шерстью снаряд, раз за разом вылетающий из дома навстречу хозяйке, которая уже никогда не вернется. Из-за пса она переживала больше всего, поскольку родители были уже сильно в возрасте. Скорее всего, оба не переживут потрясения – они слишком любят друг друга или, во всяком случае, слишком привыкли друг к другу, чтобы продолжать жить поодиночке. И что тогда станет с собакой? Умрет от голода, лишившись хозяев?

Мысли о собаке довели Айрис до лихорадки. Начался жар, голова раскалывалась от боли, взрывающейся в такт бешеному вращению колес.

– Е-ще бли-же. Е-ще бли-же.

Потом ритм превратился в однообразное постукивание:

– Бли-же, бли-же, бли-же, бли-же, БЛИ-ЖЕ!

Ближе к Триесту. Расписание держало экспресс мертвой хваткой. Паровоз кричал и трясся на рельсах подобно железному монстру, изнемогающему в гонке с невидимым соперником.

Когда Хэйр вошел в купе, Айрис даже не подняла взгляд.

– Продолжаете меня ненавидеть? – поинтересовался он.

– Только себя, – вяло откликнулась девушка.

Хэйр украдкой взглянул на ее подергивающиеся губы и горящие щеки, что, с его точки зрения, лишь подтверждало диагноз доктора насчет опасного нервного перенапряжения. И убедил себя, что раз уж дать ей по башке он не решился, наконец-то представилась возможность хоть как-то помочь.

– Я принес вам супа…

Айрис невольно вздрогнула.

– Весьма признательна, но я не хочу есть.

– А вы попробуйте. Почувствуете себя другим человеком.

– Ладно, оставьте.

– Не пойдет. Я выйду, а вы выплеснете его в окно. Нет уж, я посижу здесь.

Айрис схватилась за голову.

– Мне плохо… – простонала она.

– От недоедания. Послушайте, дитя мое, с этой простенькой чашкой супа связана целая история, тема которой – никогда не прекращай бороться. Начнем с того, что я добыл ее, переступив через труп повара. По дороге сюда я опрокинул чашку на какого-то не успевшего убраться с пути ребенка. И сказал себе – это судьба. А потом сказал себе – она с утра ничего не ела и не сможет поесть до завтрашнего утра. И тогда я вернулся в вагон-ресторан, прикончил еще одного повара – и вторая чашка супа сейчас перед вами!

– Ох, – безнадежно вздохнула Айрис. – Ваши жертвы прямо-таки взывают к благодарности.

Она с видимым нежеланием проглотила первую ложку, сморщившись, словно в чашке было тошнотворное зелье. Хэйр с тревогой наблюдал за ней.

– Что это? Вкус как у микстуры.

– Одно могу сказать: я слопал тот же самый суп на ужин, даже не поперхнувшись, – на голубом глазу соврал Хэйр.

– Тогда и мне имеет смысл поторопиться. – Айрис поднесла чашку к губам и, содрогнувшись, проглотила содержимое.

– Вам скоро полегчает, – заверил Хэйр, принимая чашку из ее слабых рук.

Некоторое время они сидели молча. Хэйр исподтишка наблюдал за девушкой, стараясь уловить первые признаки сонливости. Время от времени до него долетали высокие нотки профессорского голоса – тот изо всех сил перекрикивал рев паровоза. Профессор находился в соседнем купе и пытался упрочить знакомство с сестрами Флад-Портер, надеясь, что на помощь придет какой-нибудь общий знакомый.

– Вы живете в Сомерсете, – заметил он. – Я тоже не раз там бывал. Наверняка есть люди, которых знаете и вы, и я.

– Я там никого терпеть не могу, – с чувством объявила мисс Роуз, отвергая тем самым всякую мысль об общих друзьях.

– Они охотятся на оленей! – пояснила мисс Эвелин.

Объяснение обнадежило профессора, и он принялся деликатно уточнять, не может ли оказаться, что кто-то из его вполне достойных знакомых не столь уж и повинен в общем грехе. Его усилия не пропали даром – сестры узнали одну из фамилий.

– О да, очень милые люди. И наши друзья.

Контакт наконец-то был установлен, и они повысили голоса, стараясь не упустить ни слова. В результате Айрис тоже услышала беседу в соседнем купе и обратилась к Хэйру:

– Это ведь профессор? Не могли бы вы сообщить ему, что я хочу спать, а шум мешает. И пожалуйста, не забудьте упомянуть о нарушении общественного порядка. Уверена, он оценит. Меня он обвинил ровно в этом же.