И тут же опаска и сожаление вперемешку с досадой, что столько всего выдал. Прежде, чем он решил, что стоит теперь за все это просить прощения, боясь, что это сделало его «проблемным демоном», с которым мы не захотим возиться, потянулась к нему и легко коснулась своими губами его, одарив ласковым поцелуем. Сбивая с мысли и вместе с тем успокаивая.

— Ке-ей, ты наш сладкий мальчик неспроста. Начнем с того, что ты сам рассказывал: к Маркусу ты хотел давно и целенаправленно, по сути, влюбившись в него едва ли не с первого взгляда, ведь так? Так. И сам ему сразу заявил, что готов делать в постели, что угодно. Где-то же ты на тот момент уже научился этому «всему, что угодно»? И, судя по тому, насколько ты уверен был в том, что твои умения понравятся, с удовольствием все делая, «обучение» проходило весьма и весьма приятно, — заметила резонно, улыбнувшись.

— Мм… Да, госпожа, у меня уже были достаточно длительные отношения. Мы расстались хорошо… Просто слишком разные взгляды на жизнь, а потом еще та жрица… — он передернулся от неприятных воспоминаний, я же с нежностью погладила его по щеке.

— Ну вот. И когда с Маркусом был первый секс, тебе понравилась и грубость, и боль. Твои слова. И даже в том мире, когда я вас с ним застала в лесу, ты кайфовал, Кей, наслаждаясь жестким сексом, с упоением отдаваясь, с готовностью опускаясь на колени по приказу не потому, что в тот момент хотел получить защиту, а потому что тебе нравилась такая перемена в отношениях. Я чувствовала тогда твои эмоции, ммм, это было невероятно вкусно, — последнюю фразу я практически прошептала, но у Кея и так уже всколыхнулось возбуждение в эмоциях от одних только воспоминаний.

— Но мне иногда нравится и ласка, госпожа, — все же пробормотал он.

— Ты ее иногда и получаешь, разве нет? Крису же, как оказалось, как раз наоборот: иногда нравится грубость. Что касается твоего «боялся». Между нами, признаться честно, вот на этот страх я впервые и среагировала, поймав тебя еще в гарнизоне в коридоре. Ты так сладко боялся, что я не удержалась, чтобы тебя не поддразнить и тогда, и позже… Не один раз позже…

Кей судорожно перевел дыхание, в его эмоциях постепенно помимо возбуждения прорывалось все больше радостных ноток.

— Но сейчас я уже не боюсь, госпожа, и… — все же напомнил он неуверенно.

— Разве есть разница, чем именно ты привлек внимание изначально, если сейчас ты наш сладкий мальчик? — нарочито удивленно приподняла бровь, и от парня повеяло облегчением.

— Простите, госпожа, я просто как-то… — начал он с раскаянием, но я приложила палец к его губам, вынуждая пока помолчать.

— Нет уж, давай разберемся до конца, раз уж об этом зашел разговор. Ты привлек мое внимание страхом, Крис — своим бунтарским характером. Но это не означает, что к кому-то из вас лучшее отношение и что в будущем требуется именно то поведение, что было изначально. Ты оценил уже его тараканистость. Сам подумай, если бы Маркус сразу с ходу его трахнул так, как тебя в первую встречу, что было бы? Ты сам себя предложил, уже далеко не девственник, получил удовольствие. А он?

Кей честно задумался, и в его глазах отразилось понимание. Уже хорошо, можно идти дальше.

— Что касается наказаний… Глупыш ты, Кей. Напомнить, какие именно косяки за тобой числились и за что именно тебя наказывали? Ты умничка у нас, но что-то как отчебучишь… И все равно остаешься нашим сладким мальчиком, который после наказаний делает выводы и подобного старается больше не допускать. Почему думаешь, что с Крисом дела обстоят иначе? Единственное, что воспитательный эффект в его случае несло как раз моральное наказание. И, поверь, по итоговому воздействию оно не легче твоего. Да и сейчас, когда его тараканы попритихли, огребать будете уж точно наравне, — протянув руку, легко щелкнуло его по носу, вызвав невольную улыбку. — Все? Или есть еще какие-то сомнения, возмущения, обиды, желания?

— Я... Госпожа, просто я так долго добивался того, чтобы быть рядом с вами, господином. Договаривался с Эльфиниэлем.... А он просто пришел и у него сразу все это есть. И мне даже нельзя ему сказать слова против, только потому что я могу вас расстроить... — выдохнул вдруг Кей неожиданно.

— Почему нельзя слова сказать? Или в твоем понимании "слово сказать против" — это устроить драку? — чуть нахмурилась, не отводя от него взгляда.

Кей покраснел. Смутился.

— Нет, госпожа, что вы. Просто... — он поморщился. — Мне слишком ясно дали понять, что конфликты с ним вообще нежелательны и лучше терпеть, чем нарываться. Я...

Наш сладкий мальчик вздохнул, словно признаваясь в чем-то ужасном.

— Я чувствую, что он может с легкостью стать выше меня в семье, в то время как я могу отойти на вторые роли, если не совсем исчезнуть... — закончил едва слышно.

Прежде, чем я что-то ему сказала, он посмотрел мне в глаза.

— Это сейчас вы все можете мне утверждать, что угрозы в его лице для меня нет, а пройдет десять лет, двадцать... Я не такой тараканистый, госпожа, как вы заметили, чтобы постоянно поддерживать к себе стабильное внимание. Я просто хочу жить счастливо и получать удовольствие от отношений, на первые роли или что-то особенное я не претендую, но... я не готов всю жизнь просчитывать каждое действие, пытаясь привлечь к себе внимание постоянно. Мне сложно даются подобные вещи, госпожа, в то время как Персик... он даже не задумывается об этом. Он так живет.

Вздохнула, осознав, насколько все глубже у нашего сладкого мальчика. Все переживания, волнения, дурные мысли, что явно не давали ему спать по ночам, страхи — только сейчас он позволил им выползти наружу. И так же отчаянно сейчас боялся своей откровенности.

Уже я потянула его к себе, обнимая и прижимая к груди, ласково поглаживая по волосам и спине.

— Мы тебя выбрали, Кей. Раз и навсегда. И даже думать не смей, что ты когда-нибудь денешься куда-то от нас, понял? И это просто замечательно, что ты не такой тараканистый, хотя, если уж начистоту, меня просто поражает, какие мысли иногда заводятся в твоей голове. Та же ситуация, что и с косяками: если уж заводишься из-за чего-то, то конкретно. Думаешь, мы с Маркусом не хотим тихого семейного счастья, где можно просто наслаждаться отношениями? Но тихое — это не про нас, уж извини. Оно у нас громкое, шебутное, яркое, всем на зависть. И ты часть этого счастья. Уже сейчас, — уверенно толковала ему, ощущая, как он вздрагивает от каждого слова, а в эмоциях клубится самый настоящий тайфун из противоречивых чувств. Продолжая, взяла его руку и решительно положила ладонь на свой живот, примерно зная, где должен быть очередной толчок одной из девочек, который уже можно было прочувствовать через касание. — И это не просто наши с Маркусом дети, которых ты будешь изредка нянчить, помогая Эльфу. Они будут называть тебя папой тоже, и плевать, что на тебе не стоит метка моего мужа — это все условности. И ничего не изменится ни через год, ни через десять, ни через сотню. Крис же… Он уже есть. И можешь быть спокоен — кроме него больше никто не появится. Никто не просит тебя совсем пересиливать себя и дружить, молча глотая от него обиды. Просто обойдитесь без драк, откровенных ссор и предвзятости. Вот и все.