Пилот попался лихой. Закладывал такие виражи, что сердце комом падало в желудок. Девушки пищали.

Вскоре мы благополучно сели. Международный аэропорт Ханэда. Долгий перелет с пересадкой наконец закончился.

— Уф, больше никогда не полечу на самолете, — пробурчал Смелов. Он так вцепился в ручку сиденья, что чуть не оторвал. — Каждый раз говорю. И каждый раз забываю.

Пихнул Бурного в бок.

— А ты, медведь, вообще ничего не боишься. Даже ухом не повел.

Мы вышли из самолета. Быстро прошли паспортный контроль.

Я чуток опасался за мнимых «каратистов». Но все прошло благополучно. Мои спутники не вызвали подозрений.

Хозяева организовали встречу. На выходе из зоны контроля нас встретил улыбчивый парень. В очках.

— Здравствуйте, меня зовут Кабуто Такахаси, — он поклонился. По-русски говорил со смешным шепелявым акцентом. — Вы господин Ермолов? Я ваш сопровождающий. Пройдемте сюда.

Вывел нас из аэропорта. Народу целая куча. Хотя давок и очередей почти нет. Все двигаются быстро и деловито.

Такахаси отвел нас на парковку. Небольшой синий микроавтобус «Мицубиси». Мы погрузились внутрь. Автобус быстро рванул с места. В гостиницу.

Ехали долго. Мешали пробки и водители-лихачи. Создавали массу аварийных ситуаций. Я глядел на высотные здания.

Ближе к центру все больше небоскребов. Яркие рекламные плакаты. Магазины, торговые центры. То, от чего я уже отвык в Советском Союзе.

И масса народу. Толпы людей на перекрестках. Мужчины в основном в костюмах и пальто. Женщины в длинных платьях. Одеты модно и современно.

Мы примчались в гостиницу. Три звезды. Называется «Цукамото». В коммерческом районе Икэбукуро.

Здание древнее. Вот реально. Построено полтораста лет назад. Стены уже обветшалые. Хотя, видно, что недавно сделан ремонт.

Здесь, в Токио такое на каждом шагу. Дом с тысячелетней историей. И новехонький небоскреб. Построенный месяц назад.

— Пожалуйста, прошу вас, — Такахаси постоянно кланялся. — Проходите. Сейчас вы отправитесь пообедать. Прямо здесь, рядом с гостиницей. Отличное заведение. Недорого и вкусно. А потом мы сможем съездить в полицию. Оформить бумаги. По вашему пребыванию в Токио.

Так и сделали. Пообедали. Ребята заказали европейские блюда. Бифштекс.

Я же угостился морепродуктами. И рисовыми колобками. Вспомнил, как питался в прошлой жизни. Во время поездок в Японию.

— Ты умеешь пользоваться палочками? — удивился Смелов. Когда увидел, как я ловко хватаю лапшу. — Но когда ты успел научиться?

Поначалу у меня получалось плохо. А потом я вспомнил. Как держать. И дело пошло. Такахаси одобрительно улыбнулся.

— Ну да, надо же готовиться, — ответил я. — Когда едешь в восточную страну. Тут все едят палочками.

После обеда мы поехали в местные госорганы. Я заметил, что Мигунов держится, как обычно. Хотя глаза у него не прищурены, как обычно. А широко раскрыты.

— Все в порядке? — спросил я. Дождался, пока мы остались одни. Шли по улице. Ребята и Такахаси ушли вперед. — Мы правильно действуем? За нами никто не следит?

Мигунов не смотрел на меня. Ответил одними только губами. Тихонько так. Но хорошо слышно.

— Не надо так спрашивать. Все нормально. Я сам тебе скажу. После полиции отправь нас за покупками. Всех троих. За шмотками.

Я ответил, что понял. Прохождение процедур заняло все время. До вечера.

Когда мы закончили, я отправил Мигунова за покупками. Дал список. Тот ушел. Вместе с Халдеевым и Осиповым.

А я поехал в додзе. Оно находилось здесь, недалеко. Тошима-ку, район Икэбукуро, номер 3–1360. За университетом Рикке. Старенькое и скромное тренировочное место.

Ну как, поехал. Мы пошли пешком. Такахаси внимательно выслушал меня. Удивленно посмотрел.

— Откуда вы знаете про это место? Это так называемое «Ояма доджо». Еще его называют Нихон Каратэ-до Киокушинкай. Там, где зародился стиль киокушинкай. Вы уверены, что хотите туда пойти? Там небезопасно.

Я кивнул. Наверное, у меня сверкали глаза.

Ну да, я хотел этого очень давно. Еще с того момента, как очутился в прошлом. Прикоснуться к легенде. Увидеть место, где появился стиль.

Тогда Такахаси сказал:

— Позвольте мне поговорить с организатором. Я отвечаю за вашу безопасность. А также за то, чтобы с вами ничего не случилось. Если мне дадут разрешение, я с удовольствием провожу вас.

Я снова кивнул. Плевать. Если этому мальчишке не разрешат сопровождать нас, пойдем сами. Без него. Я не нуждаюсь в гидах.

Вскоре Такахаси вернулся в номер.

— Все отлично. Я получил разрешение. Я просто обязан проводить вас туда. Пойдемте. Если вы готовы.

Бурный успел заснуть на хлипкой кровати. Смелов смотрел телевизор, то и дело переключая каналы. Все на японском.

— Ну что, пошли, — сказал я. — Вы увидите то, что еще никто в мире не видел.

Распихал Бурного и поднял Смелого. Они ворчали, что не успели отдохнуть. Но послушно пошли со мной.

Мы оделись и вышли на улицу. На Токио быстро спустился вечер.

Вокруг горели фонари, рекламные огни, светофоры, вывески. Иногда улицы полностью освещались в красный или зеленый свет.

Вокруг полно народу. Одни азиаты. На нас смотрели с любопытством. Как на диковинку. Машины с воем проезжали мимо. Или мотоциклисты с треском. Одетые в толстые кожаные куртки. С меховыми воротниками.

— А ты сам занимаешься карате? — спросил я у Такахаси. — Понимаешь вообще, кто мы такие?

Парень снова кивнул. И слегка поклонился. На ходу. Мы в очередной раз перебежали через улицу. Сзади, усиленно сигналя, промчался фургон.

— Я знаю, что вы приехали участвовать в полноконтактном турнире по киокушинкай. И еще хотите посетить Ояма доджо. Так называемую балетную школу. Я читал об этом в газетах. Сам я карате не занимаюсь. Но знаю дзюдо.

Я плохо расслышал его из-за шума улицы.

— Какой такой полноконтактный турнир? Разве он не прошел в прошлом году? Вернее, три года назад?

Такахаси покачал головой.

— Нет, конечно. Тогда мастер Ояма заболел и не смог его организовать. Поэтому устроил в этом году. Он разослал приглашения во все школы карате. А еще в дзюдо, айкидо, кемпо, явара и даже боксерам. Они обещали собрать десять тысяч человек, — он пренебрежительно покачал головой. — Впрочем, это ведь громилы Оямы. Что от них еще можно ожидать? Я не понимаю, зачем вы приехали издалека? Чтобы участвовать в этом цирке?

Мы поговорили еще. И я выяснил, что тут происходит. Оказывается, сейчас проходит дикий турнир Оямы.

Когда школа киокушинкай бросила вызов всем другим стилям. И бойцовским искусствам. В моей реальности он прошел в 1969 году. А в этой только сейчас. Причем только начался.

Сейчас киокушинкай еще не начал своего триумфального шествия по планете. Оглушительный успех впереди. Поэтому даже японцы относятся к стилю с таким пренебрежением. Для них он просто один из многих.

— Пожалуйста, когда придем в Ояма доджо, позвольте мне разговаривать самому, — попросил Такахаси. — Дело в том, что там еще есть балетная школа. И туда приходят якудза. Требуют деньги. За обучение.