Остров был невелик — в меридиональном направлении он протянулся на шесть километров, а в широтном — на три с половиной. Они пересекли плато («В среднем метров сорок-пятьдесят над уровнем моря», — пояснил Ганшин), поросшее чахлым кустарником.

— Мало влаги, очень мало… Остров, как губка, он весь пронизан подземными пустотами, трещинами, кавернами; вода с поверхности уходит в них, не задерживаясь. Есть лишь один ручеек — там, возле лагеря, вы его видели, Орсон. Из-под земли выходит и под землю уходит… — рассказывал Ганшин во время короткого отдыха с перекуром, который они устроили, усевшись на серые гранитные валуны. Невзирая на сравнительно ранний час, камни успели уже пропитаться солнечным теплом.

— Жарко, — пожаловался Янг. — А мой организм к такому климату плохо приспособлен!

— Так зачем же вы здесь мотаетесь?

— А думаете, меня всегда спрашивают, куда я хочу?

Минут сорок они медленно взбирались по крутому склону, пока не достигли неширокого гребня — высшей точки Фрайди-Айленда.

— Ух ты! — присвистнул Янг. — Как на Луне…

— По фильмам или по личным впечатлениям? — поинтересовался Ганшин.

— Сперва по фильмам, конечно. А потом и самому пришлось побывать. Раз даже проторчал в Тихо-Тауне почти месяц. Прилетел на три дня за материалом для очерка, а тут как раз прошел слух, что кто-то видел УФО[15]в окрестностях обелиска «Сервейеру-7». А раз уж я был там, меня и попросили задержаться, посмотреть, чем все это кончится.

— И чем? — полюбопытствовал Ганшин, полюбопытствовал скорее из вежливости, чем из подлинного интереса: все эти уфологические штучки его никогда не увлекали.

— Ничем, разумеется. Иначе бы вы об этом знали.

Открывавшаяся перед ними котловина, со всех сторон окруженная скалами, и впрямь напоминала лунный цирк. Правда, падай скалы более отвесно, сходство было бы полнее, но такими нюансами, разумеется, можно было пренебречь.

— Это старый, разваленный вулканический кратер, — пояснил Ганшин. — Так называемая кальдера. Я не специалист, но геологи утверждают, что довольно редкая — сравнительно глубокая и, как видите, чистая, без наносов. Форма почти правильная чаша. В этом и заключена суть моей идеи.

— Простите?..

— Очень просто, — Ганшин присел на камень и закурил. — Вы имеете представление о проблемах орбитальной гелиоэнергетики?

— Я имею представление обо всем, Ник. Не поручусь только, что мои представления всегда соответствуют действительности, — отшутился Янг.

— Все очень просто, — повторил Ганшин. — Он помолчал, пуская дым аккуратными сизыми кольцами, потом продолжал: — Теоретически в Приземелье можно смонтировать почти неограниченное количество гелиоэлектростанций. Но для того, чтобы передавать энергию на Землю, их надо разместить на стационарных орбитах, то есть подвесить практически неподвижно по отношению к поверхности планеты. Причем они должны находиться в таких точках орбиты, где период затенения меньше всего. Вдобавок под ними должна быть территория — сухопутная и желательно пустынная, — где можно построить энергоприемник. А таких мест на Земле не слишком много… Вот потому-то мы пока имеем только две орбитальные гелиостанции первого поколения «Арабеллу» и «Аниту», которые заходят в тень Земли на семьдесят две минуты в сутки. Да и то… «Арабелла» висит над Сейшелами, а уже для «Аниты» пришлось строить энергоприемник на специальном плавучем острове. Ничего не попишешь — Атлантика. До ближайшей суши (есть там такой островок — Южна Георгия) почти тысяча километров… И все остальные оптимальные орбитальные позиции либо над застроенной территорией, а там не развернешься, либо над океаном; значит, опять километровый плот сооружать. Деньги нужны, и деньги немалые. Конечно, мы сейчас стали богаче…

— Что-то я не заметил, — проворчал Янг, но Ганшин не дал сбить себя с мысли.

— И пусть мы сейчас стали богаче, — повторил он, — все равно такое удовольствие нам не по карману. Слишком уж дорогим оказывается этот экологически чистый киловатт… Само собой, со временем все окупится. Но завтра. И даже послезавтра. А сегодня? Как быть сегодня?

— И как же?

— Мы с вами, Орсон, стоим как раз под одной из таких точек на орбите. Через несколько лет в тридцати шести тысячах километров над нами повиснет гелиостанция второго поколения — «Беата». А вот здесь, — Ганшин рукой показал на раскинувшуюся под ними кальдеру, — будет установлен энергоприемник. Понимаете, один мой приятель был на Фрайди-Айленде лет десять назад и привез слайды. Среди них и этот вид. Снятый ночью, в полнолуние… Пьер так и назвал его: «Лунный пейзаж при полной луне». Красиво, ничего не скажешь. Но забыл бы я об этом начисто, век не вспомнил бы, да когда проектировали «Беату», рассматривали все возможные орбитальные позиции. Между нами говоря, точка над этим островком — не подарок. Придется делать еженедельные коррекции. Но для этого энергии там хоть застрелись; ионные двигатели, слава богу, отработаны; если вдуматься, никаких проблем. Чуть дороже, но пережить можно. Зато здесь…

Ганшин увлекся. Проект уже виделся ему воплощенным в бетон, металл и пластик — похожие на соты решетки энергоприемника, выложенные по отпрофилированным стенкам кальдеры (колоссальная экономия металла и бетона, минимум земляных работ, красота!..), пластиковый купол над ней огромная белая полусфера, нестерпимо сверкающая в лучах жаркого тропического солнца. Естественный гигантский дневной маяк. А по ночам на его вершине будет загораться другой маяк — лазерный. И на его свет со всех концов Океании пойдут суда-энерговозы. Здесь станут заряжать они алчущие недра своих аккумуляторов и отсюда примутся развозить по всей Океании жизненный сок цивилизации — энергию, дешевые, чистые килоджоули, мегаджоули, гигаджоули… «Все флаги в гости будут к нам, и запируем на просторе!»

— Вон там, — Ганшин обернулся и указал рукой в сторону южного берега, чуть западнее лагеря, — видите бухту?

Янг кивнул:

— Чистый «Таинственный остров». Помните, Залив Акулы, мыс Южной Челюсти…

Ганшину было как-то трудно представить себе Янга читающим Жюля Верна. Разве что в детстве? Впрочем, не в том суть.

— Специалисты утверждают, что в этой естественной гавани смогут загружаться энергией до двенадцати судов одновременно. А сейчас… Смотрите, — Ганшин обвел рукой горизонт. — Пусто! Пусто и тоскливо. Но поверьте, Орсон, все это вмиг переменится, когда сюда придут работяги-энерговозы. Жизнь забьет — жизнь в этом сонном мире тропиков!

— И вы думаете, тропики от этого сильно выиграют? — скептически поинтересовался Янг. — Ладно, ладно, шучу… — поспешил он успокоить вскинувшегося было Ганшина. — Да и все равно будет по-вашему.

— А вам это не слишком нравится?