Закончил разговор, поднял голову к альфе и сказал:

— Семь свидетелей. Девушку пока удалось отвоевать у лап смерти. Только я заберу ее с собой.

— Как ее состояние?

— Крайне тяжелое. Док боится, что она не переживет транспортировки.

Альфа задумчиво почесал висок:

— У меня есть идея. Нужно только сделать быстрый запрос на полет, и все.

— На полет чего? — тут же поинтересовался гибрид, чувствуя проблеск надежды. Дима уже упустил Плетку, но ему не хотелось отпускать еще и девушку на тот свет.

— Вертолета, — показал пальцем в небо альфа. — В городе полеты разрешены, так что все пройдет быстро. И девушка как раз на крыше — удобно забрать.

— Спасибо! Это даст ей шанс выжить! — обрадовался как за себя гибрид. — Я пойду все подготовлю!

— Хорошо. Я отдам распоряжение и встречу дорогих свидетелей. Кажется, среди них есть бывший Санни, так что день обещает быть веселым.

Альфа и гибрид разошлись в разные стороны, но у обоих промелькнула одна мысль: “Может, Плетка сдохнет там в канализации, а мы и не узнаем?”

И оба покачали головами. Такие гадины так просто не умирают!

Территория стаи Суворова. Санни

— Вот бы сейчас фонарик из фильма “Люди в черном”, — мечтательно протянула я, глядя, как из трех машин выползают пятеро хоккеистов и тренер.

Мужчинам было явно не по себе на земле двуликих, но они крепились как могли. Леша даже приставал к Егору, правой руке альфы, с шуточками плана: “А если оборотню улыбнуться так, что будет видно зубы, он воспримет это как угрозу?”

Правда, сразу успокоился, когда тот оскалился в ответ и предложил:

— А ты попробуй!

Паша не спускал с меня глаз и давно оказался бы рядом, если бы его пропустили. Но сверхи — дружный народ, очень умело ограждали бывшего от зазнобы своего казначея. Я бы даже сказала — профессионально, сбивая на подлете все попытки пойти на сближение.

Да и я отворачивалась. Смотреть не могла на нетронутую физиономию бывшего, тогда как лицо Муна до сих пор было исполосовано. Регенерация проходила, но совсем не так, как показывают в фильмах: “оп — и огуречик”. Медленно, будто в ускоренном времени, раны затягивались.

Я всю дорогу смотрела на них, думая о том, как оборотень может совершенно не обращать внимания на растерзанное бедро. А еще меня очень волновал укус на попе. Как ему сидится? Нормально?

Пришлось даже язык себе прикусить, чтобы не спросить, пока ехали в машине.

— Что за фонарик? — поинтересовался Мун, даже не подозревая о моих мыслях.

Он забрал из бардачка машины темные очки еще у Ледового дворца, поэтому никого не пугал своим отсутствующим взглядом. Всю дорогу сюда он обсуждал со Стасом то, что ждет свидетелей, но, кажется, разговор предназначался только для моего успокоения.

В машину к Муну я села добровольно под удивленным взглядом волка. Похоже, он приготовился к долгим уговорам, а тут такая неожиданность. Он даже запал выдохнул, когда сел рядом, и удивленно принюхался ко мне.

Интересно, пытался почуять подвох?

Почему я здесь? Каюсь, боялась за людей, а разговор в машине действительно чуть успокоил нервы.

— Ты не смотрел “Люди в черном”? — удивилась я. — Там герои светили в глаза ручным фонариком и стирали ненужные воспоминания. Легко и просто!

— Нужно подкинуть лисам идею, — задумчиво почесал подбородок мужчина. — Нам бы пригодилось!

— Мун, этот фильм видели все, кроме тебя, — подколол друга альфа. — Если бы лисы могли что-то подобное изобрести, то давно бы приложили лапу и срубали бабки, сдавая в аренду.

— Думаешь, даже продавать бы не стали?

— Зачем? Так выгоднее, плюс право собственности остается за ними.

— Но и обслуживание! Это может…

Эти двое разговаривали так, будто находились наедине, а не в окружении оборотней, ожидающих приказа. Взятые в круг свидетели тревожно переминались с ноги на ногу, все еще не веря оборотням.

— Ау! Вы ни о ком не забыли? — шепотом одернула Муна, и тот так коварно улыбнулся, что я поняла: специально ездит по нервам хоккеистов.

Мстит за свои потраченные клетки, что ли?

— Ну что, пошли, бабоньки? — спросил Мун, обращаясь к свидетелям.

— Мун! — одернул его альфа.

— Прости. Не удержался, — фыркнул оборотень без капли раскаяния.

— Я сам с ними разберусь. — Стас вышел вперед, а потом обратился ко мне: — Санни, подлечишь раны Муну?

— Но я хотела присутствовать при разговоре… — Я шагнула вперед и больше не смогла сделать ни движения: совесть так и тянула назад. Он ранен из-за меня. Спас мне жизнь. Ну неужели я могу быть такой черствой?

Э-э-эх! Сердце девичье — не камень!

Ну не убьют же они мою шестерку, верно?

— Ох, бедро! — тут же схватился за ногу Мун.

— Не та нога, — уперев руки в боки, подсказала я.

— О, милая! Как это трогательно. Ты помнишь, где у меня рана!

Язык мой — враг мой, всегда это знала.

Коттедж Муна

Мун отдал бы все свое состояние за возможность видеть сегодня. Потому что чувствовал: отношение Санни к нему изменилось. Словно она встала на его сторону, стала смотреть по-другому. И оборотень просто не мог дождаться вечера, чтобы увидеть своими глазами теплые лучи его Солнца.

— Сиди ровно. Пусть на тебе все заживает как на собаке, рана выглядит жутко, — командовала девушка, ходя по дому.

Мун слышал, как она бойко стучит пятками по полу, и улыбался как дурак.

— Мне нравится, что ты чувствуешь себя как дома, — сказал, а сам прикрыл глаза, чтобы насладиться возмущенным сопением. Она так забавно злилась.

Санни зашумела баночками, зашелестела упаковками, а потом ногу защипало так, будто сотня маленьких крабиков разрывала мясо клешнями.

— Е-я-й! — вырвалось из Муна от неожиданности.

Сверх не издал бы звука, если бы был готов, но тут случилась подлянка: слишком он разнежился, наслаждаясь звуками дома, где хозяйничала Санни.

— Фу-у-у-х! Ф-у-у-у! — тут же подула на рану девушка, припадая перед ним, держась за колени мужчины.

А, нет, не зря он дал слабину! Как же иногда приятно побыть беззащитным пациентом. Правда, от девичьих рук на коленях жжет огнем. Еще чуть-чуть, и Мун поверит, что обнаружил у себя две новые эрогенные точки. Главное, чтобы потом Санни не обнаружила свидетельство его прямого желания!

Так, нужно срочно завести разговор о чем-то другом. Перевести тему!