постоянно. Только лишь пока у них одна кровь на двоих. К тому же он не сможет быть вечно в утробе матери, когда-то ему придётся родиться, и тогда она всё равно умрёт, но я не могу долго ждать.

— Ты чего-то ждёшь? — удивлённо спросил.

— По плану девушка уже должна была умереть! Его нужно довести до конца, иначе жертва не будет полной! — окатила ледяным презрением меня Олие, превратившись в холодную куклу. Из глаз богини снова вырвалось синее пламя, разливаясь вокруг головы и электризуя её волосы, отчего лицо богини становилось жутким.

Наблюдая все метаморфозы я вынес свой вердикт: "Любит играть, и наверняка всё это время постоянно играет. То ли в ней множество личностей, то ли она считает себя актрисой и постоянно живёт в игре. Мудра и хитра, но в то же время наивна. Сильна неимоверно! Но с головой не в ладу. Так и пышет разными искренними чувствами, к тому же меняющимися со скоростью ветра. Манипулирует людьми и существами, как ей заблагорассудится. Придумала какой-то план, по которому Аня принесла себя в жертву, чтобы спасти Олессу. Собирается довести план до конца. Итак, что мы имеем? Психованная богиня жизни — одна штука. Способов воспрепятствовать её планам — ноль."

— Аня должна умереть? Чей это чудовищный план? — проговорил вслух, пытаясь выведать как можно больше и по возможности отвлечь дамочку от Анны.

— План мой! — резко воскликнула Олье.

— Ей обязательно надо умирать? Нельзя изменить?

— Уже ничего не изменишь. Жертва принесена, милый! Ты не представляешь, каких сил и терпения мне стоило связать воедино все ниточки. Самым сложным было дождаться рождения именно такой чистой души. Сколько пришлось вложить сил в выстраивание цепочки всех событий, сколько и кому приходилось нашёптывать, мягко подталкивать, чтобы в конце концов вы двое оказались в одном месте! Сколько пришлось потратить энергии, чтобы заманить её в этот погибший мир! Каких сил стоило сохранить последнюю пищу и воду мира для неё, только чтобы она дошла и не умерла раньше срока. Сколько надо было сил, чтобы мир смог говорить с ней. Пришлось договориться с самой Тьмой, чтобы та создала интригу возле символа Олессы, и Анна стала защищать подброшенный ей магический кристалл. Ты даже не представляешь, что пришлось Тьме пообещать!

— Так это ты подкинула ей в карман символ Олессы? Ты вплавила его в её оберег? — спросил я, переведя взгляд на серебряную цепь с магической драгоценностью, которая всё это время валялась на полу? Кристалл сиял всё ярче, наполняясь энергией моей любимой.

— Нет. Это уж он сам, вплавился намертво. Теперь они связаны. Он часть её, а она часть его. — буднично сказала богиня.

— Тогда почему она умирает?

— Так и было задумано. Чистая жертва принесена. Мир выпьет её душу, пока она не станет единым целым с Олессой. План будет завершён, и мир возродится. Её чистая душа возродит этот мир.

— Но этого ведь можно избежать? Олие! Магия проснулась, мир уже начал своё возрождение! Я тебя умоляю, не дай ей умереть!

— Мальчик мой! О ком ты так печёшься? Это же всего лишь человеческая девушка! Их расплодилось так много, что потерю одной-единственной миры не заметят. Её душа словно песчинка в бескрайнем море песка. Она растворится в бесконечности. И все её забудут, словно никогда не существовало.

— Нет! Я не забуду! Я люблю её! — воскликнул горячо.

— Ах это! Следовало с этого начать! Извини, память уже не та, — проговорила богиня, нехотя спустившись с трона и подойдя ко мне.

— Ты… что собираешься сделать? — насторожился.

— То, что должна! — сказала резко богиня и провела рукой над моей головой, затем сделала несколько пассов перед лицом и упёрлась рукой в грудь напротив сердца. Я наклонил голову, с сомнением наблюдая за действиями дамочки. Ощущая, что её ладонь слегка потеплела, но больше ничего не происходило, облегчённо улыбнулся, но вдруг ладонь богини раскалилась, и с неё потекла лава магии выжигая все чувства в груди и оставляя после себя ледяную пустоту. — Всё. Я избавила тебя от этого! Забрала то, что сама когда-то и вложила. Забудь всё связанное с ней! Больше нет любви! И никогда не было!!! Теперь ты, как и мечтал, абсолютно свободен!

Глава 20. Последняя попытка

Александр

— Ну, что, мой мальчик? Как тебе такое состояние? — прошептала Олие, с хитринкой прищуривая глаза.

— Это довольно… необычно… — безэмоционально ответил, прислушиваясь к себе. Долгое время я мечтал избавиться от этого разрывающего грудь чувства, от привязанности, что не давала спокойно жить, но, как теперь оказалось, бороться было бессмысленно. Это богиня привязала нас с Аней друг к другу узами более крепкими, чем стальные канаты, связала наши сердца так, что я и она больше не мыслили существования друг без друга. А что теперь? Горячее чувство враз исчезло? Словно и не было? Несколько лет страданий, причиняемых друг другу, множество дней, когда от страха потерять самое дорогое на свете, сжимается сердце, и очень мало по-настоящему счастливых минут, когда в любовной эйфории готов на самый отчаянный подвиг. Неужели всё это пропало в один миг, обратившись прахом? Наконец, можно просто быть самим собой? Абсолютно свободным, не думать, не мучить и не страдать, не бояться за неё, а… жить…

Но хотел ли я этого теперь?

— Что ты чувствуешь, мальчик? Вот здесь. — вкрадчиво проговорила богиня, впиваясь острыми коготками в мою грудь, стягивая ткань футболки на груди в комок попутно задевая кожу под футболкой. Её глаза горели интересом. Наверняка, я всегда был подопытным существом, которым ей интересно было играть. И вот итог… Вначале дала мне любовь всей жизни, чтобы понаблюдать, как я буду мучиться, стремясь разорвать узы, связующие меня с Анной, развлекалась, пока не надоело, а потом раз, и просто отняла…

— Ничего. Пустоту. — ответил пожимая плечами.

— Но тебе это нра-а-авится! — на выдохе утвердительно прошептала она, облизывая кроваво-красные губы и опаляя меня горячим дыханием. Её коготки продолжали впиваться в кожу груди, словно пытались проникнуть к самому сердцу и, добравшись, вонзиться в него. Она что же, думала, моё сердце это её игрушка? Не всё так просто? «Что же. Не будем разочаровывать самое сильное существо мира.»

— Конечно, моя богиня! — постарался вложить в голос эмоции облегчения и радости от освобождения, но чтобы перемена в моём поведении не показалась богине слишком наглядной, добавил грустно. — Но терять привычное чувство всё же тяжело, так же как и обретать. В моей душе теперь ледяная пустота, как будто чего-то не хватает.

— Придётся чем-то заполнить её, — горячим шёпотом успокоила