Альфред заметил, как в кроваво-красных глазах волка блеснул странный огонёк. Содрогаясь от ужаса, он быстро опустил свой взгляд вниз…

Оттуда на него взглянула полусгнившая, изъеденная расползающимися отовсюду червями голова его лошади. С диким ощущением Альфред наблюдал, как из её безгубой пасти вырывался зеленоватый пар, а его ладони медленно утопали в теплоте разлагающихся на её шее струпьев. Такая картина мигом заставила парня забыть обо всём пережитом ранее. Изо всей силы разум его вопил от паники, но рот юноши оставался закрытым. Нарастающая тишина сдавливала его со всех сторон, но в какой-то момент тень волка качнулась, и его белые клыки с быстротой молнии впились в почерневшую плоть лошади, отчего та истошно загоготала, встала на дыбы. И со всей своей высоты сбросила Альфреда вниз, отправив его в открывшуюся под ней бесконечную темноту.

…Громкий треск костра был первым, что услышал очнувшийся от своего кошмара Альфред. Почти сразу по его телу прокатилась волна ноющей боли, давшая юноше понять, что он лежал на боку, упираясь спиной во что-то твёрдое. Похоже, что он всё ещё оставался связан по рукам и ногам, так как не мог свободно шевелить ими. Вдобавок он уже почти не чувствовал своих ладоней, и лишь жгучая резь в запястьях свидетельствовала о том, что они были связаны.

– Вставай, шисёнок! – раздалась над ухом парня шипящая фраза, за которой незамедлительно последовал резкий удар в плечо, и по измученному телу Альфреда прокатилась новая волна боли, совсем не похожая на предыдущую.

– Хватит притворяться уже! – твердил какой-то мерзкий голос, в то время как чья-то грубая сила сдавила его одежду на груди, вытягивая тело юноши вслед за собой и жёстко усаживая его в вертикальном положении.

– Что, бо-ольно? Бо-ольно, да? – продолжал извиваться над его ухом противный голос, заставляя Альфреда чувствовать каждое своё повреждение ещё сильнее, словно этот голос резал по ним своей интонацией.

– Хорошо! – вдруг рявкнул и быстро отсёк ещё один голос, похожий на звук грома. – Если тебе больно, значит ты всё ещё жив!..

На мгновенье оба голоса стихли. Альфред узнал эти слова. Когда-то, в далёком детстве, он уже слышал их от одного наёмного рабочего из Хаас Дина, который два года прожил с ними на ферме, помогая отцу Альфреда поднимать хозяйство. Странным образом эти слова вновь вдохнули в парня новые силы, заставив его открыть глаза и оглядеться.

Вокруг Альфреда царила глухая безлунная ночь. Казалось, что её темнота поглощала абсолютно всё, до чего могла дотянуться, и только яркий свет большого костра, полыхавшего рядом с юношей, разгонял её непроглядный мрак. И хотя за всё время своего обучения в школе молодой домагус уже настолько привык к мягкому свечению магических «шаров света», что сейчас такой свет казался ему дико неровным и слепящим – он оставался единственным источником света на всю округу. Под его ногами расстилался мягкий ковёр из опавших сосновых иголок вперемешку со старыми, рассохшимися шишками и прошлогодней травой. Где-то над головой Альфреда струились холодные потоки ветра, задувавшие в крону огромной сосны, под которой он сидел, и приносящие с собой слабый запах хвои и дыма. Падая на чешуйчатые стволы соседних сосен, свет костра всё дальше уходил от Альфреда, обличая небольшую поляну впереди, и постепенно растворялся в высоте деревьев, не доходя до их вершины. То и дело из темноты на поляну выходили люди. Они подтаскивали к костру хворост и свежий лапник, заставляя его гореть ещё ярче и сильнее. У некоторых из них одежды были похожи на длинные робища, перетянутые кожаными ремнями и увешанные странными металлическими украшениями. Другие же носили обычную для Сентуса одежду, но, несмотря на это, они всё равно сильно выделялись своим необычным видом, длинными распущенными волосами или даже шрамами. То и дело эти люди громко переговаривались друг с другом, используя в своей речи много криков и неопределённых звуков, которые сложно было назвать речью. Их лица при этом выражали разные эмоции, однако все они были настолько яростными и быстрыми, что Альфред просто не мог понять их намерений.

Такая обстановка создавала вокруг него много шума, из-за чего парню было сложно сосредоточиться на своих собственных мыслях. С большим трудом он пытался собрать воедино картину прошедших дней. Лихорадочно обнажая в своей памяти обрывки воспоминаний, Альфред хотел понять, как он попал сюда, однако это оказалось безрезультатно. Последние его образы в памяти были связаны со школой и ужасной магией, которую он видел во дворе, после чего для парня всё решительно обрывалось.

– Хе, смотри-ка, ожи-ил! – издевательским тоном проговорил стоящий справа от него человек. Снова узнав этот мерзкий голос, парень вздрогнул и испуганно посмотрел в его сторону.

Перед глазами юноши предстал невысокий мужчина средних лет. У него были редкие светлые маслянистые волосы, которые он носил «под горшок», и поразительно лукавое лицо с округлыми выпученными глазами. Презрительно улыбаясь, он словно нехотя показывал всему миру свой золотой передний зуб, который слабо поблёскивал на фоне горящего костра. Огромная родинка над верхней губой и редкая прямая щетина, торчащая у него из подбородка, сполна дополняли этот образ, из-за чего всем своим видом он напоминал мелкого жулика. Казалось странным, как столько противных черт могло уживаться во внешности одного человека. В любое другое время Альфред бы только посмеялся над ним про себя, если бы увидел подобного персонажа на улице, однако сейчас он был слишком напуган для таких мыслей, и всё, что он видел и слышал, лишь больше разжигало в нём этот страх.

Заёрзав на своём месте, юноша ощутил тугую боль в плече и сильную боль под рёбрами. Похоже, что пока он оставался без сознания, его несколько раз били в живот, но так как сейчас он уже не помнил этого, Альфреду оставалось лишь терпеть её последствия и надеяться на то, что больше он не получит других ударов.

– Где я?.. – неожиданно для самого Альфреда сорвались с его губ два простых слова, и прежде чем он успел осмыслить их, жёсткая костлявая рука уже осадила его хорошей пощёчиной, из-за которой парень чуть было не повалился обратно на землю. Все надежды мигом померкли перед ним, превратившись лишь в новую боль.

– Ой, «где-е же я?», ой, «что-о со мной?» – коряво изобразил голос и интонацию парня стоящий рядом с ним вороватого вида человек, после чего снова занёс руку и во второй раз ударил его по щеке внешней стороной своей шершавой ладони.

– Заткнись, шисёнок! – раздалось над ухом Альфреда уже знакомое выражение, состоящее исключительно из шипящей ненависти. И вновь эти слова как острый нож прошлись по его горящей от ударов щеке, разжигая в парне лютую обиду. На мгновение в его глазах появилась озлобленность, и, дерзко взглянув в лицо своему обидчику, Альфред каким-то образом заставил того прекратить свои издевательства. Однако юноша сделал этот жест почти неосознанно.

– Смотри-ка… а он распаляется! – выкрикнул стоящий рядом с ним вороватый человек, состроив кривую улыбку и слегка высунув изо рта язык, после чего лихо влепил ему третью пощёчину, и Альфред окончательно повалился на землю, почувствовав во рту привкус крови.