Так. Что еще? Ник поднял с земли небольшой мешочек с травами, который чуть ли не насильно всучил ему Шептун накануне похода. Что-то вроде местного транквилизатора, вспомнил он объяснения старика. Хорошо. Теперь это… Ник подбросил на ладони маленькую бутылочку из толстого зеленого стекла. Вроде бы какая-то мазь. Или масло? Он нахмурил лоб. Шептун говорил, от чего она, но Ник, хоть убей, не мог сейчас вспомнить. Вроде как… от всего.

– Так, – вслух произнес он. – Хорошо. Что еще? Кулек соли крупного помола. Вот и все, – Ник аккуратно зашнуровал мешок.

Не густо. Он пересчитал стрелы – одиннадцать. Придется беречь. Ник вынул из ножен меч и посмотрел на свое отражение в заточенной стали. Потом в порыве поднял оружие над головой, хотел во весь голос прокричать вертевшееся на языке земное ругательство, но силой воли удержался от этой глупости. И все же приятная тяжесть меча Гора придала Нику силы, и он торжествующе прошептал:

– Я выберусь!

* * *

День второй.

Ник вышел на тропу, едва забрезжил рассвет. Ночные шумы утихали, оставляя после себя настораживающую тишину. Он хорошо запомнил карту, которую им всем показал Колп. Ник прикинул, что он сейчас находится в самом центре Больших южных болот, тянущихся широкой полосой с востока на запад. Это примерно в двух днях пути до Каменных Крестов. Ник с некоторым сарказмом хмыкнул над своим умозаключением. Это если идти напрямик, да еще зная дорогу. Но ничего другого ему не оставалось. У Каменных Крестов его будут ждать друзья. Такой был уговор. Но вот сколько времени охотники станут его дожидаться? День, два, три? Сколько должно будет пройти дней, пока они точно не решат для себя, что все, что его окончательно забрал Лес?

Ник незаметно для себя прибавил шаг. Его единственным помощником и ориентиром был Орфиус. В этом чертовом Лесу нет мха, который чаще предпочитает северную сторону деревьев, на этом чертовом небосклоне нет звезд и Луны, по которым можно было бы определить стороны горизонта. Оставался один лишь Орфиус, который с завидным постоянством, вот уже несколько сот миллионов лет, вставал над планетой с востока и заходил на западе.

– Можешь путать мне тропы, сколько хочешь, – вслух проговорил Ник. – Но будь уверен, я точно узнаю, в какую сторону мне идти, – разговоры с самим собой незаметно стали входить в привычку. – Пройду до упора через эти гнилые болотца, – Ник в три удара перерубил свисающую паутиной с тридцатиметровой высоты сеть лиан, преградивших ему путь. – Там поверну строго на север и – вуаля, вот тебе и Каменные Кресты! – Ник совершенно не имел понятия, как эти самые «кресты» могут выглядеть. Но Колп же сказал, мол, увидите – сразу поймете. Ну, в самом деле, кресты, они и есть кресты. Будь себе хоть каменными, хоть деревянными.

* * *

Ник остановился на берегу широкой, но немного заболоченной реки. За спиной шумели заросли растений, похожих на земной тростник. Орфиус скатывался по небосводу, прячась за высокими древесными кронами. Странно: на карте Колпа реки не было. С другой стороны, в этом Лесу такие сюрпризы вроде как норма. Сегодня тут река, завтра может оказаться болото, а послезавтра и вовсе будут шуметь деревья-исполины.

Ник огляделся по сторонам. Вроде все было спокойно. До ближайших деревьев больше двухсот шагов, трава под ногами не ядовитая – это он уже научился определять. Видимой опасности не было. Ник потоптался по мешку, чтобы сделать его более плоским, и лег, как на топчан. Высоко в кронах деревьев в последних лучах Орфиуса угадывалось движение. Оттуда доносились повизгивания, шуршание и треск ломающихся ветвей. Ник устало прикрыл глаза.

Его мучило еще и то, что во влажном воздухе не было охлаждающих испарений – даже у самого берега не ощущалось свежей тяги (той самой тяги, которая в Северной Америке холодом свистит над ночной рекой, когда говорят, что от реки дует), и Ник задыхался от духоты.

Вдруг его что-то укусило в шею. Он резко вскочил, одновременно хлопнув ладонью по месту укуса. Ник почувствовал легкий зуд и поднес ладонь к лицу. Это оказалась крошечная мушка-паразит, напоминающая летающую вошь. Воздух вокруг наполнился жужжаньем, и на руку опустились сразу несколько маленьких тварей. В сгущающейся темноте Ник рассмотрел множество гнусных двукрылых насекомых с темным тельцем, которые, вытянув длинные, постоянно шарящие передние ножки, впивались в его кожу и, на глазах раздуваясь, превращались в кровавые пузыри.

Он с омерзением прихлопнул нескольких, но их место тут же заняли другие. Вот так сюрприз! Ник даже присвистнул. Помимо гигантских летунов Лес научился производить маленьких летающих тварей. И, конечно же, из всего возможного многообразия этих видов его выбор пал на кровососущих москитов. Ник раскатал рукава рубахи, потом раскрутил закатанные штанины до голенищ сапог. Стало еще жарче, но так хотя бы летающие паразиты не могли добраться до его кожи.

* * *

Ночью совершенно невозможно было уснуть из-за жужжащих насекомых. Ник уже клял себя за то, что неправильно выбрал место для ночевки – речка совсем рядом, оттуда налетали полчища псевдо москитов, они мириадами кружили над ним, жаждая его крови. Гнус роился вокруг головы, окутывал его видимым даже во тьме облаком и гудел так громко, что заглушал сельву.

Со стороны реки донеслись глухие звуки, какая-то возня. Ник некоторое время полежал с закрытыми глазами, раздумывая, что бы это могло быть. Понимая, что до утра уже не уснуть, он поднялся и, отмахиваясь от кружащих вокруг него насекомых, отправился к берегу. Две стаи древолазов-ревунов – одна слева, другая справа – провожали его до самой воды, наполняя Лес тоскливым воем.

На берегу действительно различалось движение. Ник напряг глаза. Это оказались панцирники – черепахоподобные существа, о которых Колп говорил, а Ник запомнил, что это, пожалуй, единственный вид болотных тварей, мясо которых съедобно. Ими буквально кишел весь берег. Огромными стадами они вылезали из воды и широкими перепончатыми лапами рыли в песке глубокие ямы, наполняя воздух шуршанием, шипением и глухим стуком костяных панцирей, ударяющихся друг о друга. Панцирники валили яйца по очереди сначала в одну яму, а когда та наполнялась доверху, засыпали кладку песком и переходили к следующей.

Природная организованность и отточенность действий, живо напомнившая Нику фабричный конвейер, произвела на него огромное впечатление. Желая выбрать место получше, он вышел на крутизну, взобрался на дерево и не пожалел об этом: панцирники закончили класть яйца и с противоположной стороны песчаной отмели устремились к воде. На это стоило посмотреть! Полчища животных, чернея блестящими от капель костяными панцирями, покрыли всю поверхность прибрежных песков. Он не смог бы их сосчитать, даже если бы и захотел.

* * *

День третий.

В предрассветной белизне, акварельной полоской очертившей пейзаж, гигантские панцирники с плеском сыпались с низкого обрыва в воду реки.

Не дожидаясь восхода Орфиуса, Ник отправился осмотреть песок на берегу и обнаружил за кустами следы каких-то хищных тварей, которые ночью приходили сюда лакомиться легкой добычей. Неподалеку он также нашел борозду, явно оставленную одиноким панцирником, который почему-то пополз не в реку, а в поросшую кустарником болотистую заводь, из которой раньше налетали москиты.