— Телла, вы арестованы! — рявкнул Пратер, когда Энди вылез из установки.

Под мышкой побагровевший сержант держал гравитационные наручники.

— По какому обвинению?

— Нападение на инопланетное население для начала годится?

— Почему ты решил, будто я на кого-то напал? Энди знал, что попал в переплет, но решительно не собирался сдаваться.

Пратер самодовольно ухмыльнулся:

— Наблюдал за твоими экранами с самого момента взлета. Каждое движение видел и даже записывал. У тебя серьезные неприятности. Сейчас отправишься под стражу на крейсер, а оттуда под следствие в Центр Федерации и под суд.

— Сначала пусть принесет глубокие извинения Минтабу и раконцам за осквернение святыни! — крикнул выскочивший во двор Чернок. — Окончательно испортил отношения, которые мне удалось наладить с раконским народом, и я требую извинения перед отъездом!

После долгих споров Пратер нехотя согласился доставить Чернока и Теллу в раконский квартал города, но необходимость в этом отпала: у флитера их ждал Минтаб.

— Теперь мои братья готовы отправиться с доктором к нему на родину, — без преамбулы объявил он, бесстрастно высясь в темноте, хотя дышал, кажется, чаще обыкновенного.

— К-как… — запнулся Чернок.

— Сейчас мои братья празднуют победу. Они успешно отстояли храм и заслуженно поздравляют друг друга. А утром мы приступим к обсуждению договора о торговле камнями вот с этим человеком, — указал он на Энди.

— Боюсь, мистера Теллы здесь утром не будет, — заявил Пратер.

— Ни с кем другим мы говорить не станем, — отрезал в ответ Минтаб.

Это было последнее слово. Чернок с Пратером переглянулись, пожали плечами.

— Очень хорошо. Он будет здесь завтра утром.

— А басса? — уточнил Энди, чувствуя прилив облегчения оттого, что сорвался с крючка. — Бассой торговать будете?

— Конечно. За это попросим продолжать работы по обеспечению будущего нашей расы. — Минтаб пристально посмотрел Телле в глаза. — С вашей помощью мой народ наверняка защитит храм в тот день, когда Млорна действительно явится.

Сыщику вдруг показалось, будто кто-то двинул его кулаком прямо в солнечное сплетение.

— Прошу прощения, — пробормотал он на своем родном языке, пятясь от инопланетянина, — мне надо сделать несколько очень важных звонков.

Летя в состоянии полного умственного и душевного ступора, Джо едва запомнила путь с Рагны на Джебинозу. Одно потрясение следовало за другим, и лишь после того, как коммерческий лайнер вышел на орбиту вокруг конечной цели, она вновь начала замечать окружающее.

Как только Ларри упал у нее на глазах во время сеанса подпространственной связи, она сразу сама позвонила в космопорт Джебинозы. Тамошний администратор проинформировал, что неизвестный мужчина срочно доставлен в больницу Копии — живой, но в бессознательном состоянии. Следующее послание отправилось в больницу с просьбой обеспечить доставленному из космопорта пациенту максимальный уход и внимание и гарантией полной оплаты лечения и услуг с такого-то расчетного счета в секторальном банке.

Затем последовал очередной удар: решив лично лететь на Джебинозу со стариком Питом, которого не хотелось терять из виду, Джо узнала, что он уже несколько дней назад сам отправился на планету. Она к тому времени не испытывала ни малейших сомнений в причастности старика Пита к смерти ее отца, а может быть, и к несчастному случаю с Ларри, что бы с ним ни приключилось.

И вот под ней вращается Джебиноза, с виду столь же невинная, как любая планета земного класса, только совсем другая. Джебиноза убила отца, покалечила любимого… Джо никак не решалась сесть в поджидавший челнок, боясь этой планеты.

В голове вертелись мысли об отце, четкие, ясные воспоминания, неподвластные времени. Была между ними неописуемая словами связь, которая после смерти ее матери усилилась так, что ей порой почти казалось, будто она угадывает отцовские мысли. Тогда она не понимала, почему он оставил ее у дяди с теткой и улетел на другую планету. Это сокрушило ее. Она до сих пор не совсем понимает, но хотя бы может примириться. Впрочем, примирение нисколько не облегчает напряженного внутреннего конфликта между не угасшей любовью к отцу и остаточной жгучей обидой, презрением к его трусливому, на ее взгляд, бегству.

Джо снова взглянула на планету в иллюминатор, чувствуя на душе тяжесть, желание на кого-то, на что-то наброситься — на что угодно. Она себя чувствовала гигантской умирающей звездой, которая переживает гравитационный коллапс, стремительно сжимаясь к железному ядру, готовясь превратиться в сверхновую. Впрочем, надо держаться. Нельзя ненавидеть планету. Где-то на Джебинозе скрывается человек, виноватый в несчастье с Ларри. Известно, как он выглядит, — по пути с Рагны она вновь и вновь прокручивала запись подпространственного звонка, пока в памяти прочно не запечатлелась лысеющая голова, болезненно-желтая кожа, безжалостные глаза. Джо ощупала крошечный бластер в мешочке у себя на бедре. Негодяй непременно отыщется…

Старик Пит тоже. Начнется жестокий бой. Фактически он во всем виноват. Сидел бы у себя на острове в море Кель, не возникал в ее жизни, держал бы при себе свои подозрения, и они с Ларри сейчас играли бы в казино в условные шахматы.

Подозрения, правда, небезосновательны — почти определенно существует заговор против Федерации, и надо отдать старику Питу должное за то, что он его разглядел задолго до любого другого. Хотя это не снимает с него вины за скрываемую на лежащей внизу планете тайну.

Стюард подал ей знак, что пора пересаживаться в челнок. Глубоко вздохнув, крепко сжав кулаки, Джо отвернулась от иллюминатора и направилась к шлюзу.

Космопорт, расположенный неподалеку от Копии, служил также аэропортом для местных рейсов и в этот час был битком набит пассажирами. Джо себя чувствовала совсем одинокой, несмотря на толкавшуюся вокруг толпу. Не могла даже назвать свое имя — летела под псевдонимом, заплатив за билет наличными на случай, вдруг кто-нибудь выслеживает пассажирку по фамилии Финч или служащую в КАМБе.

Спустившись с верхнего этажа и спрыгнув с желоба, она впервые увидела ванека, безошибочно узнаваемого по пыльной хламиде, синеватой коже, черным волосам, заплетенным в косу. Он молча сидел, скрестив ноги, прислонившись спиной к столбу в центре просторного переполненного нижнего зала. Левая рука пряталась под хламидой, правая держала на коленях потрескавшуюся нищенскую чашку. На дне тускло поблескивали несколько монет. Мелькавшие пассажиры почти не обращали на него внимания, и ванек в свою очередь как бы не видел, что происходит вокруг. Глаза под нависшими веками были обращены куда-то внутрь.

Джо остановилась, пристально глядя на нищего. Вот один из метисов, убивших ее отца. Возможно, тот самый. А с виду вполне безобидный.

Быстро встряхнув головой, передернув плечами, словно в ознобе, она пошла дальше. Слишком много надо сделать, прежде чем попусту тратить время, глазея по сторонам. Джо прошла мимо ванека на расстоянии вытянутой руки, не глядя на него и, разумеется, не собираясь бросать что-либо в чашку, и поэтому не заметила, что глаза его широко открылись, провожая ее взглядом. Заворачивая за угол, услышала за спиной звон и грохот.