Я подождал несколько минут и пришел к выводу, что Гаруда утонул. Повисев еще немного над вулканом, я хотел было отправиться к Прометею, но вдруг решил навестить дромида, к которому не летал уже многие годы. А зачем мне было к нему летать? Железяка и есть железяка. Пусть себе валяется. Но до рассвета было еще далеко, а от Санторина до Синайского полуострова рукой подать.

Зависнув над дромидом, я затих. Он заметил меня сразу и тут же поинтересовался:

— Что, раз другие не наливают, решил обратиться к последней инстанции?

— А у тебя есть? — живо поинтересовался я мысленно, но дромид, естественно, мысль мою не услышал, но понял по-своему.

— Вижу, как изменилось свечение твоего поля! — сказал он. — Значит, не зря ходят слухи о том, что тебя зачислили в разряд алкоголиков планетарного масштаба. Слушай, раз ты пришел ко мне, то как общаться собрался? Пойди найди себе какое-нибудь тело! А?

И столько было мольбы в этом его «а», что я, было, собрался найти какого-нибудь очередного льва, но, вспомнив о Прометее, решил к дромиду залететь для беседы позже. Поэтому я сместился несколько раз из стороны в сторону, давая понять, что мне некогда.

Дромид, догадавшись, заметил:

— Ну, конечно. Ты весь в делах. А на своего старого и доброго друга времени у тебя просто нет.

Надо же, друг нашелся! Я поперемещался вкривь и вкось, давая понять, что, в натуре, мол, времени нет, на что дромид со злостными металлическими нотками в голосе ответил:

— Ну, подождите! Осталось совсем немного времени! Еще пару тысяч лет, и тоннели опять свяжут нас с метрополией! Поплачете тогда все! И ты тоже, Коматоз!!!

Я еще тогда удивился, откуда у дромида злость. Но со временем понял, что это особенность планеты, на которой мы находимся. Получается, даже металлическая коробка одушевилась!

Ящерицы и след простыл. Вселиться было не в кого, а Прометей спал, свесив голову на грудь. Поэтому я завис над скалой и до утра охранял его покой.

Лишь только на востоке взошло солнце, как в небе появился гриф. Он, кружа над горами, зорким глазом высматривал себе добычу. Высмотрев Прометея, гриф присел на вершину скалы, видимо, для того чтобы обдумать, что же делать с таким колоссальным куском еды и куда клюнуть в первую очередь. Я тут же воспользовался этим фактом.

Первые лучи солнца разбудили титана. Он открыл глаза и осмотрелся. Глянув направо и налево, ничего нового для себя Прометей не нашел. Тогда он посмотрел вниз. Пропасть под ногами была обычной и тоже его не впечатлила. Титан задрал голову вверх и в десяти метрах над собой увидел хищный клюв, свесившийся вниз.

— Ой! — сказал Прометей.

— Не бойся, — прокаркал я. — Все теперь будет хорошо.

Титан понял, что выклевывание его глаз отменяется, и поинтересовался:

— А где Гаруда?

— Даже не знаю, — ответил я. — Но вряд ли он вообще появится.

Прометей, опустив голову вниз, произнес:

— Извини, Дух. Не могу долго смотреть вверх. Шея устает.

— Ничего страшного, — ответил я. — Рядом с тобой нет ни одного уступа, на который я смог бы сесть. Поэтому будем просто переговариваться. Слышишь, кто-то уже летит.

В небе появились точки. Они приближались как с запада, так и с юго-востока. Через некоторое время флаеры расположились вокруг скалы. Было их много, но не все подлетели близко. Лишь два из них зависли рядом с Прометеем, друг напротив друга. Двери разъехались в стороны, и я, нагнув свою пернатую голову, увидел, что творится внутри летательных аппаратов.

Текст 2

В одном из флаеров находились Зевс с Герой, Гефест, Гермес и Аполлон. В другом — Брахма, Вишну и Ганеша. Осмотрев прикованного к скале Прометея, обе делегации посмотрели наверх и обратили внимание на свесившуюся вниз голову грифа.

— Что это с Гарудой стало? — громко поинтересовался Аполлон. — Вроде бы он казался не настолько мерзким. Да и воняло от него не так. Вон, расстояние — метров десять. А тухлятиной прет — хоть нос зажимай!

Брахма вопросительно посмотрел на Вишну. Тот, пожав плечами, сказал:

— Это не Гаруда. Это самый простой гриф. Гаруда еще вчера должен был быть здесь.

Прометей, рассмеявшись, спросил:

— А что, здороваться вас не учили?

— Здрасьте! — тут же откликнулся Аполлон.

— Бу-у-у! — приветственно провыл хоботом Ганеша.

В обоих флаерах случилось легкое замешательство. У индов Вишну с Брахмой принялись ковырять в ушах пальцами. Если Вишну справился с задачей достаточно быстро, то Брахма ковырялся медленно, поскольку голов у него было четыре. У богов же дела обстояли не так печально. Гера ткнула Зевса локтем под ребра, и тот выдал Аполлону затрещину, а Гермес с Гефестом просто переглянулись.

— Так где Гаруда? — опять поинтересовался Брахма.

— Затрудняюсь ответить, — сообщил Вишну и посмотрел на грифа.

Гриф проклекотал:

— Не дождетесь.

Гермес крикнул:

— Это Дух! Стреляйте в него!

Дух ответил:

— Не вздумайте! Сейчас вселюсь в Брахму, таких приказов наотдаю, что всем тошно станет!

Возникла неловкая пауза. В обоих флаерах хозяева Земли стали беспомощно переглядываться, не зная, что делать дальше. Лишь Гера невозмутимо произнесла:

— Жаль, что Дух не может вселяться в богов. Вот бы он влез в моего муженька! И отправился бы к Кришне в гости. Этак годика на три. Я б за время этого запоя навела тут порядок!

Наконец Вишну спросил, обращаясь к Духу:

— Где Гаруда?

Дух ничего не ответил. Он неожиданно захлопал крыльями и, сиганув вниз, полетел над пропастью, наматывая круги. Этот маневр был вызван тем фактом, что в небе появилась странная точка. Она приближалась и становилась новым, невообразимым для глаза объектом. Боги и инды с удивлением взирали на неизвестное чудо.

Оно летело зигзагами, судорожно мотая какими-то длинными частями тела. Лишь приглядевшись внимательно, присутствующие поняли, что существо машет крыльями, на которых нет перьев. Короткие руки пытались помочь крыльям, но это не сильно способствовало облегчению полета. Поэтому летун часто сваливался в так называемый штопор и был вынужден периодически выходить из него, используя для этого все мыслимые ресурсы своего организма.

Наконец он подлетел к скале, уселся сверху и, тяжело дыша, закрыл глаза.

— Вот и Гаруда, — сообщил Вишну.

Вид Гаруды был ужасен. Ни одно перо не осталось целым. Кожа свисала лоскутами со всех частей покрытого пузырями тела. И лишь клюв выглядел победно, сверкая начищенной бронзой. Аполлон покрутил носом, глянул вверх и спросил:

— Это не от него случайно жареным мясом воняет?