Либуша подхватила Ольгу, положила ее у порога, ласково погладила по голове и сказала:

– Сейчас ты умрешь…

– Зачем, баба Либуша, зачем Вы отравили меня? – У Ольги на глазах выступили слезы, она держала бабушку за руку, но постепенно силы покидали ее, и рука безвольно повисла вниз.

– Ты умрешь, чтобы вновь родиться. Чтобы мне передать тебе все наши знания, знания хранителей, потребовалось бы несколько лет усиленного обучения… Времени нет… Сегодня мне нужно уходить… Но знания можно передать, если ты умрешь и встретишься там с источником нашей тайны… Ты должна выжить, для того чтобы постепенно открывать в себе тайну и узнать свое предназначение… Скоро, скоро, Оленька, твоя душа покинет тело и ты полетишь… – вглядываясь в потухающий взгляд Ольги, прошептала Либуша, – но ты должна вернуться! Новая, сильная! Ты забудешь все, что с тобой сейчас произошло, ты забудешь о нашем разговоре. Путь свой ты найдешь сама, обязательно найдешь… Но я всегда буду рядом… Прощай, Оленька!

Ольга в последний раз с мольбой посмотрела в глаза плачущей Либуши и испустила дух.

Она увидела себя со стороны. Вот тело ее лежит на пороге белого домика, и рыдающая Либуша гладит ее по голове, целует ее руки.

«Ага, можно посмотреть, что делают ребята. Неужели дрыхнут, когда рядом с ними происходит такая драма: отравление их подруги! Надо же! Как все интересно! А с высоты птичьего полета видно все по-другому. Интересно, а что сейчас в лагере? – только Ольга подумала о лагере, как тут же очутилась в нем. – А где все? Никого нет! Ах, да! Вчера всех должны были вывезти. Боже! Мои родители! Они сойдут с ума, узнав от дяди Жени, что меня нет среди ребят. Интересно, что же скажут «ящеры» о моем исчезновении? Бедные родители!»

Ольге очень захотелось повидать маму и папу, и она тут же переместилась в пространстве и оказалась в своей московской квартире.

«Ух ты! Здорово! Никакие тебе самолеты не нужны! Подумала, и ты на месте!» Тут она заметила, что, несмотря на то, что в квартире есть и мама, и папа, и Марь Санна, стоит какая-то гробовая тишина. Мама сидит на диване, мертвенно бледная, смотрит в одну точку на стене и не моргает. Марь Санна словно летает над землей, так тихо она перемещается по кухне. Папа сидит в кабинете, сжимает трубку телефона и курит.

– Пап, ты же бросил курить лет десять назад! – воскликнула Ольга, но папа почему-то ее не услышал.

Вдруг в тишину ворвался телефонный звонок.

– Да! Да! Жень, я слышу тебя! – кричал папа в трубку телефона. – Да, понял! Все, сейчас вылетаю! Собери лучших своих ребят, я тоже возьму своих. Приступим к поиску немедленно!

Петр Андреевич бросил телефон на стол:

– Найду этих уродов – под землю закопаю вместе с их проклятым братством. Повелся, как тщеславный дурак!

Ольга вернулась в гостиную к маме. Ей хотелось что-нибудь ей сказать, насмешить, лишь бы мама не сидела так, лучше бы она плакала или ругала Марь Санну.

В комнату вошел папа:

– Люсенька, я сейчас вылетаю. Милая, все будет хорошо, я обещаю…

– Она умерла, – одними губами серого цвета произнесла Людмила Юрьевна.

– Люда! Что ты говоришь! Побойся Бога! – закричал отец.

– Она умерла и сейчас смотрит на нас. Она здесь…

Марь Санна, стоявшая у двери, зажала рот руками, чтобы не закричать, а потом стала быстро-быстро и часто креститься: «Свят, свят, свят».

Папа подошел к маме, сел рядом. Крепко обнял ее за плечи и тихо сказал:

– Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы вернуть нашу дочь. А ты обязана сохранить нашего сына. Ты должна сохранить нашего сына! – твердо сказал отец, поцеловал маму и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.

Ольга хотела броситься к маме на шею, успокоить ее, сказать, что все в порядке.

«О каком сыне они говорят? Господи, у меня будет брат! Здорово! У меня будет брат!.. Но у него не будет сестры! Потому что я УМЕРЛА!»

До Ольги, наверное, только сейчас дошло, что она умерла.

Она хотела заорать, но ее крика никто не слышал. Она металась по комнате, по лагерю, вернулась к домику в долине. Увидела, что Либуша идет по воздуху над пропастью, а ребята, ее друзья, в ужасе бегают вокруг бездыханного тела, ее тела. Она попыталась вернуться в свое тело, но какая-то неведомая сила потянула ее вверх…

Неведомая сила тянула ее вверх с невероятной силой. Ее притягивал свет. Холодный, абсолютный свет… Еще чуть-чуть, и этот свет поглотит ее и сделает частью себя. Она просто-напросто сольется с этой могущей массой, и тогда все! Все кончится и не останется ничего: ни боли, ни радости, ни воспоминаний. НИЧЕГО! ПУСТОТА! МОЖНО НАЧИНАТЬ ВСЕ СНАЧАЛА!

– Не-е-ет! – закричала Ольга.

– Ты вернешься, – услышала она бесстрастный голос вокруг себя или в себе? – Ты вернешься, наполненная силой и знаниями… Но чтобы они не убили тебя, то тайна открываться в тебе будет только после того, как ты разрешишь себе быть мудрой и сильной. Ступай!

Ольга вдруг почувствовала: вокруг нее что-то изменилось. В кромешной темноте стали появляться какие-то образы, движение. Не видя ничего, она осознавала, что вся история цивилизации, все тайные знания и умения человечества, вся боль и радость всех живших и ныне живущих людей проходят через нее. Боль, паника, ужас, странные образы сводили с ума. Душа Ольги металась, не желая этого принимать.

– Не надо, пожалуйста! Не надо! Мне страшно, больно и одиноко! – умоляла она.

– Если ты откажешься, то тебе придется уйти в свет забвения. Ты все забудешь… Но тебя забудут ли? – продолжал холодный голос.

– Мои родители! Мой еще не рожденный брат! Мои друзья! – Ольга поняла, что вот он, настоящий ужас – горе родителей, вот он настоящий страх – страх за судьбу своих друзей. И осознание пришло к ней вместе с решимостью:

– Я готова принять все. Все, что мне уготовано, – смиренно произнесла она.

Ольга только наблюдала, как в нее заходят образы, чувства, эмоции. И больше ничего в ней не шевельнулось. Только одна мысль красной нитью проходила через весь этот ужас: «Мне надо вернуться! Я все пройду! Меня ждут!»

Опять поток подхватил ее и понес в неведомое. Ольга уже ничему не сопротивлялась.

«Пусть будет так, как должно быть. Я сделала все, что могла. Я боролась. Я верила», – думала Ольга, наблюдая за разноцветными потоками, несущими ее в никуда. Но вдруг показались знакомые образы: лица родителей, друзей. Вот она увидела долину, беленький домик, свое бездыханное тело, рыдающую Юлю, оцепеневших от ужаса парней…

Вместе с разноцветным, как радуга потоком, Ольга ворвалась в свое тело.

– С приземлением! – с первым вздохом вылетело из уст Ольги, но никто за Юлькиными рыданиями не расслышал, как показалось в первый момент Ольге, столь остроумный пассаж.

– Юля, я пить хочу, – еле слышно проговорила Ольга.