– А этот откуда? – спросил Марк, ткнув пальцем в место повыше локтя.

– Не знаю.

– Это Остин, да?

– Говорю же тебе – не знаю.

Марк поднял голову и, прищурившись, внимательно на нее посмотрел.

– Даже если он и сжал мне руку чуть сильней, чем следовало, то сделал это не нарочно, – сказала Молли.

– Только не надо его выгораживать, Молли.

– Если хочешь знать, Остин в жизни руки на меня не поднял. Так что если ты думаешь, что он меня ударил, то ошибаешься. – Интересно, кого она старалась в этом убедить – себя или Марка?

– Ты уверена? – Марк продолжал сверлить ее взглядом. – Запомни, ты ничего ему не должна и ответственности за него не несешь.

– Да знаю я…

– Между прочим, он тебе грубит, – напомнил ей Марк. – А его грубости ты слушать не обязана.

Марк был прав. Но он упустил из виду, что в последнее время они с Остином неплохо ладили.

– Не возвращайся к нему, – наконец решился Марк.

«Да, обстоятельства у меня изменились, – подумала Молли, – но и Марк тоже изменился. И сильно».

– Я знаю, мне не следует тебе об этом говорить. Во всяком случае, сейчас, – начал Марк.

Что, интересно знать, он имеет в виду?

– С другой стороны, – продолжал Марк, – меня не оставляет ощущение, что мне так и не удастся выбрать для этого подходящее время. Ты можешь внезапно исчезнуть, и на вопрос: «Где Молли?» – твой брат скажет, что ты собрала вещички и снова подалась на юг.

– Я не уеду, не поставив тебя в известность, – пообещала Молли.

– Один раз ты уже уехала, забыв мне об этом сказать, – напомнил ей Марк.

Марк впервые обрушился на нее с упреками. Между тем, когда она уезжала, мысль о том, что кто-нибудь, кроме Остина, заметит ее отсутствие, как-то не приходила ей в голову. Она даже Эми позвонила только после того, как прилетела во Флориду.

Марк продолжал смотреть на нее в упор. Он словно пытался напомнить ей о поцелуе, который соединил их уста и о котором Молли все время старалась забыть.

– Впрочем, ты никогда не думала обо мне так, как думал о тебе я, – возразил Марк.

Неожиданно она ощутила необоримое желание повернуться и убежать. Но ведь это Марк, напомнила она себе. С какой стати ей убегать от своего ближайшего друга?

– А как, интересно знать, ты обо мне думаешь? – спросила она.

Он нежно дотронулся до ее щеки, провел пальцем по подбородку.

– Когда я вижу тебя, то думаю о множестве разных вещей…

Молли уже жалела, что согласилась поддерживать этот разговор.

– Нет, правда, ты хочешь знать, что я думаю о тебе в эту минуту?

«Нет, не хочу, – подумала Молли. – Вдруг он скажет, что любит меня? Что, спрашивается, мне тогда делать?»

Он, должно быть, заметил, как болезненно скривилось ее лицо, поскольку сразу же сбавил обороты.

– Ты – женщина, к которой я очень, очень неравнодушен.

«Почему, – с тоской спрашивала себя Молли, – ну почему я вовремя не догадалась, что намечается серьезное объяснение?»

Марк отвел волосы с ее лица, едва слышно повторяя ее имя. Голос у него был такой печальный, что у Молли защипало в глазах.

«Милый, дорогой Марк, не надо мне от тебя этого. Ну как ты не понимаешь? Мне нужна твоя дружба, а не твои нежности».

Между тем ласки Марка становились все более страстными и настойчивыми, так что принять их за проявление дружбы можно было только при полном отсутствии воображения.

– Я боюсь… – прошептала Молли.

– Не бойся. Это же я, Марк.

– Потому я и боюсь. Ты же мой друг. И мне бы не хотелось тебя потерять, – сказала она. Ее не оставляла мысль, что она слишком долго тянула с разъяснением своей позиции и опоздала: Марк не на шутку в нее влюбился.

Выскользнув из его рук, что, впрочем, сделать было нетрудно, поскольку он даже не пытался ее удерживать, она твердо сказала:

– Мне надо ехать.

Марк пригасил в глазах пыл страсти и снова сделался старым, добрым Марком – самым близким ее другом.

– Я так и знал, что ты мне это скажешь, – произнес он со вздохом. – Но машину твою я все-таки оставлю у себя. На несколько дней. Не хочу, чтобы ты снова исчезла, не сказав мне ни слова, как в прошлый раз. Заодно узнаю, что там не так в моторе, и, если смогу, исправлю.

Молли сразу же с ним согласилась. Она обрадовалась, что Марк не стал на нее давить и их объяснение не закончилось полным разрывом. Все-таки они остались друзьями – по крайней мере, на какое-то время.

Марк проводил ее до универсама, помог перетащить покупки в свой красный автомобиль и повез ее домой.

По пути он развлекал ее беседой, рассказывая всякие забавные случаи из своей карьеры пародиста, и так ее развеселил, что она улыбалась почти всю дорогу. Главное же, его непринужденное поведение позволяло ей считать, что между ними все осталось как прежде, а тягостного объяснения перед дверью его квартиры вроде бы и не было.

Однако, когда машина остановилась у ее дома, он, прежде чем распрощаться с Молли, снова на короткое время стал серьезным.

– Забудь о том, что я тебе сегодня наговорил, – сказал он. – Ладно?

Она согласно кивнула, решив продолжать игру и делать вид, что ничего не случилось, хотя знала, что ни он, ни она состоявшегося между ними разговора не забудут.

Неожиданно Марк взял ее за руку и вложил ей в ладонь ключ.

– Это ключ от моей квартиры, – сказал он. – Если тебе когда-нибудь понадобится место, где ты могла бы укрыться от мира, расслабиться и поговорить о том, что тебя волнует, воспользуйся им. Приезжай в любое время, когда почувствуешь в этом необходимость, – хоть среди ночи. Как говорится, мой дом – твой дом.

Она стиснула в руке ключ и сглотнула.

– Спасибо…

Марк изобразил на лице нарочито бодрую улыбку.

– Не стоит благодарности. До скорого…

Потом он сел в машину и укатил, оставив ее с покупками перед дверью.

Открывая замок, Молли подумала, что в доме непривычно тихо. Сгрузив пакеты на кухонный стол, она некоторое время стояла без движения и прислушивалась, но ничего, кроме негромкого жужжания холодильника, не услышала.

– Остин?

Ответа не было.

Она повторила его имя, на этот раз громче.

Тишина.

Остин все еще быстро уставал, поэтому она ничуть бы не удивилась, обнаружив его в объятиях Морфея.