Мне бы хотелось вспомнить с абсолютной точностью все те слова, которые он сказал ещё, но, к сожалению, не смогу. Но не хочу и ни на йоту исказить смысл того из самых важных уроков, полученных мной тогда от него. Помню, что я в разговоре упомянул мысль Андре Жида о том, что в каждом великом литературном произведении есть и божий промысел.

Андре Жид хотел сказать этим, что в книге мастера, которая задумана и написана им, как его проект, присутствует рука божья, о которой автор даже не подозревает. Классический случай — Дон Кихот Сервантеса. Унамоно по этому поводу даже сказал как-то, что Сервантес так до конца и не понял своего же произведения.

«Да, — сказал генерал на это, — верно, только это не рука Божья, а рука Истории. И это дружеская рука, с которой нужно считаться. Не полагаться на неё полностью, не возлагать на неё всю ответственность, но учитывать её среди других своих союзников». И напомнив пословицу христиан: «На Бога надейся, но сам не плошай», перефразировал её так: «Истории доверяй, но её подгоняй».

На этой основе всегда строил генерал Торрихос и свой исторический оптимизм, этот его спокойный размеренный ритм жизни и этот его марш к его разновидности социализма, как предложенная им цель.

«Если существует какая-либо форма того, как сделать дело хорошо, можно верить в то, что оно будет сделано хорошо». В точности наоборот знаменитой формуле св. Петра: «Если существует какая-либо форма того, что дело пойдёт плохо, оно и пойдёт плохо», — сказал он.

Как раз тогда я дал генералу книгу — сборник высказываний св. Петра, которая по причинам, далёким от литературных предпочтений, имела большой успех в США. Поэтому генерал неслучайно использовал этот дуализм в своём ответе мне. И он увидел в этом высказывании Петра отражения, что империализм не может рассчитывать на помощь Истории, а наоборот, столкнётся с её сопротивлением ему, и что для него нет минимальной возможности избежать того, что дела для него пойдут плохо. Св. Пётр показал то, что генералы и вожди империи не в состоянии признать. А именно то, что они являются врагами истории. Что они не правы.

Империализм не в состоянии вести переговоры. И не в состоянии признать эту свою неспособность. Понимание этого являлось мощным оружием генерала в решении им внешних проблем страны и всей Центральной Америки. И это было одной из причин, как это можно было уже увидеть между строк документа Санта Фе, для того чтобы уничтожить его.

В условиях, когда Контадорский переговорный проект и в целом противоречия между империализмом и Никарагуа ещё не вполне материализовались, можно было легко предусмотреть и подготовиться к будущим сражениям. Надо было подсчитать имеющиеся у нас орудия и оружие. А также орудия и оружие наших врагов. Потому что они знают, и, к сожалению, они в этом не ошибаются, что, поскольку являются врагами истории и человечества, обладают умственными и физическими возможностями уничтожить человечество и покончить с его историей. Конечно, это нежелательно. И маловероятно. Но то, что это возможно, факт. Поэтому политическим оптимизмом нужно управлять. «Истории доверяй, но её подгоняй». И тогда победа будет нашей, а не от божьей милости.

То, чего они не смогут, так это победить. Но я не думаю, что они ясно сознают это. Если бы они это сознавали, то были бы протагонистами трагедии в стиле греческой мифологии, но те, кто с ними имеет дело, знают, что это не так, что они просто гангстеры с морщинистым лицом и валящейся изо рта сигарой.

Торрихос, таким образом, открыл ахиллесову пяту империи: они не способны к переговорам. И к тому же не могут признать, что не способны на это. И именно поэтому их можно принудить к переговорам и так победить. Именно такова была стратегическая основа его переговоров по Панамскому каналу, а также по вопросам, относящимся к Никарагуа, той глубокой, незабываемой для меня ночью в Вашингтоне.

На этих переговорах была достигнута договорённость о прекращении американцами военной помощи Сомосе в обмен на то, что Красный Крест, а не разгневанный народ, разоружит сомосовскую национальную гвардию.

Кроме того, сандинисты обещали назначить министром обороны в новом правительстве полковника Бернардино Лариоса, который якобы не слишком «засветился» в жестокостях национальной гвардии, другими словами, в его геноциде, хотя наверняка и он принимал в этом участие.

Потом, однако, остатки бывшего сомосовского правительства во главе с неким Уркуйо цинично и неожиданно не признали этих вашингтонских соглашений.

Тем не менее сандинисты, которые могли бы в этих условиях от этого отказаться, выполняли эти договорённости. И выполнили их.

В результате Красный Крест взял под свою опеку в спешно созданных полевых лагерях остатки разгромленных войск Сомосы. Через некоторое время эти лагеря необходимо было ликвидировать, потому что они превратились в прибежища преступников. По ночам эти убийцы, вскормленные США, покидали лагеря и убивали в деревнях и посёлках молодых сандинистов, а утром спокойно туда возвращались.

И не они ли теперь, после того как сандинисты так благородно поступили с ними, вооружаются в Гондурасе ножами, купленными на деньги от Рейгана, и отрезают ими там головы крестьянам и их детям?

А выполнив условие назначения министром обороны полковника Лариоса, они вскоре поймали его с поличным, действующего против их страны в качестве агента вражеской могучей державы — Соединённых Штатов Америки.

Но они выполняли эти соглашения потому, что они были заключены с США, а не с Сомосой. Другими словами, с Хозяином, а не с их слугой.

Ситуация, аналогичная нынешней, когда они отказываются говорить с так называемыми «контрас», но готовы вести переговоры с их хозяевами.

Похожее произошло (и это можно было предвидеть) с временщиком Уркуйо, который вместо того, чтобы выполнять то, о чем договорились в Вашингтоне, объявил о разрыве вашингтонских соглашений, провозгласив сам себя от имени собственных «яиц» президентом страны.

Я видел собственными глазами по ТВ удивлённое, вытянутое от раздражения лицо посла США в Манагуа Лоуренса Пезулло, когда он услышал эту новость. Сомосисты не учитывали ни тупого упрямства этого господина, ни не предвиденных ими изгибов дорог и тропинок, по которым шагала история. Допустили, что всё пошло плохо, и получили в конце концов то, что получили. Сомосистская армия разоружилась перед лицом вооружённой победы сандинистов. «Рука Божья вела их», — говорил Андре Жид. «Рука Истории», — поправил его генерал Торрихос.

Но рассчитывать на Историю — и я хочу это повторить — для генерала не означало предрекать судьбу. Враги человечества обладают материальными и интеллектуальными возможностями, чтобы не только выступать против Истории, но и уничтожить мир и тем самым и саму Историю. Для генерала же его политический оптимизм, которым он так любил блеснуть, заключался в виде постановки и решения конкретных задач, без их подмены другими или недооценки препятствующих этим решениям возможностей врага.

Если бы наши враги не отличали возможного от фатального и Историю от Судьбы, они были бы освящены величием трагедии в её древнегреческом понимании. Они боролись бы против того, что неминуемо привело бы их к поражению, притом что они сознавали бы эту неизбежность. Тогда они были бы трагическими героями Истории, а не гангстерами с изжёванными сигарами во рту.