— И никто не пытался вас найти? Как такое могло случиться?

— Вся команда утонула, офицеры тоже. По сведениям Адмиралтейства, я был в числе погибших.

— Но вы же не погибли. Вы были единственным, кто выжил. Это, конечно, подарок от Бога.

Мия подумала о его семье, что они должны были пережить, считая его мертвым.

Лорд Дэвид все-таки сел. Он опустился на стул возле ее кровати, откинулся на спинку и закрыл глаза.

— Если пережить тот шторм — это подарок, тогда мне страшно подумать, каким же должен быть ад.

Мия пожалела, что у нее нет бренди. Рассказ давался ему трудно, а отвар вряд ли подошел бы в качестве укрепляющего средства.

— Как получилось, что все утонули, а вы выжили?

Он открыл глаза и посмотрел на нее со смешанным выражением гнева и страдания.

— Да, вы умеете задавать вопросы по существу, в самую точку.

Ждать ответа было нелегко, но Мия молчала, она боялась, что если начнет торопить Дэвида, то он уйдет. Он помолчал еще немного, потом потер рукой лоб.

— Я выжил по одной-единственной причине: не подчинился приказу капитана и не спустился вниз, когда начался шторм.

— Вы нарушили приказ.

— Да. — Он обхватил голову руками. — Я был не очень хорошим мичманом. — Мия понимающе хмыкнула. Он посмотрел на нее. — Да, я предпочитаю быть старшим. Если бы мою карьеру на флоте не закончило кораблекрушение, меня бы после этого первого плавания отправили домой как не справившегося.

— Я понимаю, что кораблекрушение вряд ли можно назвать благом, но вы же выжили. Вы не утонули и выжили в плену.

— Проклятие! Мия, если вы хотя бы кому-нибудь об этом расскажете, клянусь, я отрежу вам язык.

Мия сжала зубы, на какое-то мгновение она ему почти поверила.

— Дэвид, я никому не скажу. Клянусь именем Пресвятой Девы. — Затем она сделала ему самый щедрый подарок, какой только могла: — Если вам это слишком тяжело, то можете сегодня больше ничего мне не рассказывать.

— Вам это совершенно ни к чему. Вы болели идо сих пор слабы.

Казалось, он обдумывал ее предложение, но с места не сдвинулся.

— Нет, это именно то, что мне нужно, чтобы оценить, насколько мелкая неприятность — моя болезнь. И ваш рассказ прозвучал очень вовремя, потому что я как раз начинаю жалеть себя.

Последнее было ложью, но Дэвид кивнул.

— Рассказывать особенно нечего. Это была грубая жизнь, все время тяжелый физический труд и наказания, которых мне удавалось избежать, потому что я был молодым и сильным.

И он с пугающей недосказанностью поведал Мие свою историю. Мия его не прерывала.

— Когда я пробыл там уже так долго, что почти забыл свою прежнюю жизнь, на остров приехал человек, который узнал во мне европейца и купил меня.

Мия была уверена, что Дэвид мысленно редактирует рассказ, чтобы он был приемлем для женских ушей. Она не знала, откуда у нее эта уверенность, но она ждала продолжения. Потом все-таки спросила:

— Он был англичанином?

— Нет, это был испанец из Мексики. Он отвез меня в Мехико, и следующие несколько лет я провел, зарабатывая на дорогу до Англии.

— И на то, чтобы расплатиться этим человеком, — добавила Мия.

— Да.

— Почему вы не написали отцу, не попросили у него помощи?

— Черт побери, Мия, я потерпел полный провал и не собирался, умолять его о деньгах, чтобы я мог вернуться домой. Я знал, что они считают меня погибшим, так что еще один или два года ожидания никому не причинят боли, но зато я вернусь домой с чем-то еще, помимо позаимствованной одежды.

Теперь он встал, униженный и рассерженный.

— Но за это я тоже заплатил свою цену. Когда я наконец вернулся домой в Пеннфорд, то узнал, что моя мать умерла за год до этого. Так что я и ее подвел. Ту, которой мне больше всего не хватало.

Мия смотрела на полог кровати, стараясь, чтобы лорд Дэвид не увидел ее слез.

— А теперь постарайтесь уснуть, — отрывисто сказал он. — И если вам снова будут сниться кошмарные сны, меня не вините.

Он ушел, и Мия отпустила его без единого слова. Как только дверь за ним тихо закрылась, она перекрестилась — католическая привычка, которая ее странным образом успокаивала, даже через столько лет, — и помолилась за юношу и мужчину, который так много потерял.

«Я потерпел полный провал». Эти слова не давали Мие покоя несколько дней, но у нее не было надежды в ближайшее время услышать их объяснение. Мало того что в доме снова было полно слуг, так еще и лорд Дэвид всячески избегал ее общества. Он не вернулся тогда в ее комнату, и даже теперь, когда Мия была на ногах и впервые оделась, она не видела его весь день.

Мия сидела на террасе с задней стороны дома. Воздух был теплым, солнышко приятно согревало, а поздний завтрак, состоящий из омлета с хлебом, был превосходен.

Если бы не вопросы о прошлом лорда Дэвида, которые не давали ей покоя, Мия могла бы сказать, что ей не на что пожаловаться. За два дня, что она провела в постели, все изменилось. На следующее же утро приехала Джанина. Говоря за себя и за Ромеро, она так сожалела о случившемся, что упала на кровать Мии и расплакалась.

— Синьорина, это было не очень ужасно? Мама Ромеро сказала, что она тоже съест одну в наказание, но это глупости, она старая и может умереть, поэтому я послала Ромеро, чтобы он выбросил все оставшиеся конфеты. Мне так жаль, что кучер умер, но ведь это не из-за конфет.

Джанина предпочитала думать, что кучер умер не от отравления испорченными конфетами, а оттого, что его разморило на жаре, он упал и ударился о землю. Никому не нужно было нести на совести эту тяжесть. Мия погладила ее по голове и дала выплакаться, пока Джанина не затихла. Мие было очень хорошо от того, что Джанина снова рядом. Когда она успокоилась, Мия продолжила:

— Я убедила себя, что это своего рода приключение. И после него я стала гораздо больше сочувствовать твоей морской болезни.

— Ради Бога, Мия, я думаю, что вы бы и на пути к гильотине сказали, что это еще одно приключение.

— Ну да, сказала бы. Это было бы самое большое приключение из всех.

— Только вы можете говорить о смерти такими словами.

Говоря это, Джанина скрестила пальцы. Как это возможно, что две сестры настолько по-разному смотрят на жизнь? Мия могла этому только удивляться. Она сменила тему:

— Ко мне силы вернутся гораздо быстрее. Тебя ведь вдобавок укачивало в карете. Тебе не нужно сейчас отдохнуть?

— Нет, я чувствую себя совершенно здоровой. — Джанина зевнула. — Я только устала после трех дней путешествия.

— Трех дней?

Пути было меньше пятидесяти миль.