– Я все помню. Исполню в лучшем виде, – заверил денщик.

Что есть, то есть, он и его жена помогали фельдшеру в уходе за этими ранеными. Ну а куда деваться, коли его благородие подрядился их на ноги поставить, а Погребной при нем получается. Правда, с другой стороны, все не зря. Оно и так денежка перепадала, а тут сразу пять рублей с лишком.

– Все возитесь со своими горцами? – подойдя к нему, поинтересовался штабс-капитан Ростовский.

– Увы, но я лишен выбора. Либо я сделаю их своими друзьями, либо получу еще один род кровников. Может случиться и так, что они снимутся с места и уйдут на вражескую территорию. Не думаю, что начальству это придется по нраву, и без того это глупое состязание у всех на слуху. Поговаривают, что вести достигли уже столицы.

– Вы про дуэль?

– Я, про состязание на клинках, а о чем вы, понятия не имею, – твердо возразил Сергей Федорович.

Темляков либо гордо признал бы факт дуэли, либо напустил бы тумана совершенно определенного толка. А вот Шейранов, умудренный годами, исходил не из пылких юношеских предпосылок, а лишь сугубо из практической пользы. Чем быстрее начальство забудет о данном происшествии, тем лучше его подопечному. Нечего ему делать на передовой, и вообще хорошо бы убраться с Кавказа. И его желание построить гостиницу тут вовсе не в противоречии, потому как для управления ею его личного участия не требуется.

– Не обижайтесь, Сергей Григорьевич. Состязание, так состязание. Однако, возвращаясь к этим молодцам, скажу вам так: они на вас напали и получили по заслугам. Вы не стали их добивать, мало того, каким-то чудом, и никак иначе, смогли спасти их жизни. У рода не может быть к вам претензий. Уж поверьте мне, я десять лет на Кавказе, и все больше в первой линии, так что знаю, о чем говорю. Вы ведь предупредили и их, и родичей, что может произойти, если они вас не послушают. А потому, случись что, вины вашей тут не будет.

– Таким образом, я не заполучу врагов. А мне хочется обрести друзей.

– Хм. А вот тут мне крыть нечем. Скажу только одно: если горец назвал вас кунаком, то это далеко не пустые слова. Но с другой стороны, можно и головную боль заполучить, потому как дело это обоюдное.

– Знаю. Но я к этому готов. Кстати, Павел Петрович, вы не приютите меня на какое-то время?

– Во-от, а я о чем, не все так просто.

– Вообще-то это не ответ.

– Пообещайте, что обучите меня вашим приемчикам. Я видел, как вы с тем горцем сошлись. Кольчуга все дело испортила. Но сдается мне, что и не выстрели вы, то непременно с ним управились бы. Вот только вы отчего-то не больно-то жалуете клинки, все больше норовите решить дело пулей.

– Пуля, она ведь не всегда дура, ее так же, как верный клинок, нужно уметь направить. А насчет обучить, все в ваших руках, если готовы семь потов слить, то без проблем. Оно и мне на пользу.

– Семь потов – это не кровь, можно и слить.

– Значит, договорились.

– Тогда милости прошу. Тем более что моя квартира о двух комнатах на двух офицеров рассчитана. Так что не потесните в любом случае, – подмигнув с хитринкой, ответил штабс-капитан.

Сергей поправил лямки небольшого ранца, провел руками по груди, ощупывая снаряжение, потом по ремню портупеи на поясе. Пару раз подпрыгнул, лишний раз убедившись в том, что на нем ничего не бренчит и не гремит. Кстати, обошлось без топота, только половицы слегка скрипнули. Это благодаря ичигам, легкой обуви, распространенной среди горцев. По виду они напоминают сапоги и в то же время отличаются от них. Голенища у них облегают ногу и поднимаются выше колен сантиметров на десять-пятнадцать, носок мягкий, задник жесткий, но без каблука. Очень удобно для пеших прогулок в горах, особенно если тебе нужно бесшумно передвигаться.

Одет он был в темно-серую черкеску, разве только без газырей, надобность в которых отсутствует, ибо патроны он носит в подсумке. Да и мешали бы они, поскольку приходились как раз на ремни портупеи и поперечную лямку ранца. Одежда вполне удобная, а главное – отлично подходит для предстоящего выхода. Он, конечно, предпочел бы внести изменения в свое обмундирование, но Перегудов очень уж противился различным нововведениям, которые ну никак не подходили для данного времени. Поэтому приходилось использовать то, что было под рукой.

– Вы позволите, Сергей Григорьевич? – послышался из-за двери голос Ростовского.

– Входите, Павел Петрович, – отозвался Темляков.

– Хо-оро-ош, право, хо-оро-ош. Знаете, вам идет одеяние горцев, хотя вы его и безбожно обижаете. Ну что за черкеска без газырей? И ранец, он никак не подходит.

– Ну, мне не на балу красоваться, а в походе очень даже удобно.

– Возможно, вы и правы. Хотя мне, признаться, еще не приходилось самому таскать эту тяжесть. Я не сноб, но в походе все же предпочитаю быть налегке, а о моих вещах заботится денщик.

– К сожалению, денщика я с собой взять не могу, а казачки не тот народ, чтобы идти ко мне в услужение. Так что придется все больше рассчитывать на себя.

– А стоило ли вообще выходить с пластунами? Вы, конечно, командир полусотни, но это вовсе не значит, что должны как простой казак бегать по горам. Опять же не просто так идете, горцев в округе шастает предостаточно. Неужели не боязно вот так рисковать головой?

– Боязно, Павел Петрович. Но зато кровь по жилам быстрее бежит, да и посчитаться с горцами хочется. А то сидим тут, нос боимся высунуть.

– Нда. Молодость, молодость… Удачи вам, Сергей Григорьевич.

– Благодарю.

Пожав руку штабс-капитану, Сергей направился на выход. Как говорится, пора и честь знать, казачки, наверное, уже заждались своего командира. Вышел на высокое крыльцо, окинул взглядом крепость, погружающуюся в вечерние сумерки. Все, как всегда, солдаты сидят на завалинке, травят байки. Вон солдатская женка развешивает выстиранное белье. Босоногая детвора бегает, взбивая пятками пыль.

Словно и не было предутреннего штурма. Человек, он вообще ко всему быстро приспосабливается. Вот и гарнизон Хуруманской крепости уже давно привык к тому, что смерть всегда поблизости. Разве только часовые стерегутся и особо не отсвечивают. В обед горец выстрелом из штуцера ранил солдата на стене, вот и опасаются меткой пули. Но это не надолго. День-два – и опять все войдет в привычную колею, а часовые на постах снова начнут скучать.

После неудачных атак на укрепления горцы вели себя по-разному. После обмена пленными и телами убитых неопытным начальникам казалось, что на этом все закончилось. Но стоило только расслабиться, как мог случиться следующий штурм, и на этот раз с куда более трагическими последствиями. Вокруг хватает лесов и складок местности, чтобы укрыть от посторонних взглядов значительные силы, а горцы прекрасно могут обходиться без костров.

Разумеется, так бывало далеко не всегда. Но зачастую вокруг крепости начинали кружить небольшие отряды или просто одиночки. Они выжидали удобный момент, после чего наносили удар и скрывались в зарослях. Могли ограничиться одним, а могли жалить вновь и вновь. Иногда они таким образом выманивали из крепости какие-то силы, чтобы расправиться с отрядом вне стен. Порой это были родственники погибших, которые считали бесчестьем вернуться домой, не поквитавшись за смерть близкого. Хватало и тех, кто просто вел беспрестанную войну с гяурами.