Габби раскрыла рот, потом закрыла. И снова раскрыла:

– А он насолит тебе, если доберется до меня?

Адам посмотрел в ее сторону, но она не обернулась. В ее голосе послышались напряженные нотки. В первый раз за время пути ее взгляд был прикован к дороге. Этот вопрос важен для нее. И для него тоже.

– Да, Габриель, – спокойно сказал Адам. – Насолит.

– О!

Она долго молчала и наконец сказала:

– А ты уверен, что там, куда мы едем, мы будем в безопасности?

Он слабо улыбнулся. Значит, она, так же как и он, не умеет менять тему разговора, перескакивая с одного вопроса надругой. Неважно. Время еще есть. Он позаботится о том, что бы у них было достаточно времени.

–Мы уже в безопасности; мы пересекли границу. В тот самый миг, когда ее пересечет Туата-Де и войдет на территории Келтара протяженностью в тысячу лиг, королеву тут же известят об этом, а пересекший рубеж будет считаться вторгшимся в чужие владения. Это единственное место, куда Дэррок не сможет добраться, не выдав себя Эобил. И как только он себя выдаст игра будет окончена, а этого он не допустит. Кроме того, он плохо ориентируется в мире людей и, насколько я знаю Дэррока, сосредоточится на том, что, по-видимому, привело его в Цинциннати. Он займется поисками Цирцена.

– А о том, что ты пересек границу, королева тоже узнает?

– Граница была создана для Туата-Де, каковым я больше не являюсь, так что, думаю, нет.

– Ты думал, что Дэррок не сможет найти нас так быстро.

Это не было вопросом, но Адам все равно ответил:

– Я недооценил Дэррока; я не предполагал, что он решится привлечь больше Охотников. Он бы не смог найти нас так быстро с четырьмя Охотниками, которых ты видела в Цинциннати. Но он вызвал подмогу.

– Сколько других? – спросила она, глядя на него тревожно распахнутыми глазами.

– Тебе необязательно об этом знать.

Когда Адам повернул ее лицом к себе, он смотрел через ее плечо. Целая толпа Охотников материализовалась прямо за ее спиной, ожидая того момента, когда он повернется к Дэрроку и отпустит ее. Адам никогда не видел столько Охотников одновременно в одном месте за пределами их тюрьмы – Ансилии. Даже его такой легион привел в замешательство.

И даже более того. При одной лишь мысли о том, что они могут вцепиться когтями в Габриель, что-то произошло с его человеческим сердцем, и он почувствовал, как оно вот-вот выпрыгнет или сожмется в тяжелый гигантский кулак.

– Они были у меня за спиной? – с опаской спросила Габби. Она догадалась об этом. Адам кивнул.

– Э-э-э... больше... дюжины?

– Да.

– Ты прав, – поспешно сказала она. – Я не хочу об этом знать. – Последовала еще одна долгая пауза. – Знаешь... э-э... то, что Дэррок сказал, будто вы менялись смертными... у него свело челюсти.

– Что, Габриель?

– Это... правда?

– Нет, – ответил Адам. – Дэррок лжет. Он пытался вбить эту чушь тебе в голову. Посеять между нами раздор, провернуть старый добрый трюк под названием «Разделяй и властвуй».

– Правда? – Габби смотрела на него с надеждой, широко распахнув глаза.

– Да, – сказал Адам. – Правда. – Он глядел на нее не отрываясь, изо всех сил желая, чтобы она ему поверила, и ненавидя себя за ложь, хоть Габби, похоже, и готова была ему поверить. Но то, каким он был раньше, не имело ничего общего с тем, каким он стал сейчас, и Адам не хотел, чтобы Габби осуждала его за старые грехи.

Она медленно кивнула и переменила тему:

– Ты уверен, что эти МакКелтары, к которым мы едем, поверят мне? Даже если они не смогут тебя увидеть?

– Ах, ka-lyrra, я не знаю ничего, во что могли бы не поверить МакКелтары. Они слишком много повидали на своем веку.

– Дэррок, мы их потеряли, – сказал Бастион.

Дэррок смотрел на Охотника, сохраняя ледяное молчание. Наблюдая за Адамом и его маленькой смертной, он вспомнил те давние времена, когда они вместе ездили на Дикую Охоту и охотились плечом к плечу, как братья-полубоги, свободные и непобедимые, не подчиняющиеся ничему и никому. Они были неразлучны и умели читать мысли друг друга. Смертные казались им лишь жалкими животными, с которыми можно поразвлечься, поиграть, можно натравить их друг на друга и смотреть, как они переживают свои глупые трагедии.

Но Адам изменился. Общение с людьми его испортило. И он настроил свою расу против своего друга. Против него Дэррока, который когда-то помог Адаму, как не помогал никому другому.

Адам встал на защиту людей и большую часть времени начал проводить среди этих созданий со скоротечными жизнями. Дэрроку казалось непостижимым, что какое-либо Существо обладающее здравым смыслом, могло предпочесть общество людей общению с Туата-Де.

Он ждал, когда Адам одумается, раскается и преодолеет свое странное восхищение людьми. Но проходили тысячелетия, а все оставалось по-прежнему, и Дэррок стал испытывать к Адаму отвращение.

Разгневанный тем, что принц Д'Жай страстно увлечен общением со смертными, Дэррок сделал себя и Охотников видимыми для него. Он хотел, чтобы его лицо со шрамом было последним, что Адам увидит перед смертью, чтобы он смотрел на то, как Дэррок будет издеваться над его девушкой.

Но Адам отреагировал на его насмешки не так, как обычно. Нет, он повел себя так, словно Дэррок ничего не значил для него, словно эти насмешки не могли его задеть и значение имела только безопасность его жалкой маленькой смертной. Второй раз за свою жизнь Адам укрыл своим телом человека и переместился, прежде чем Дэррок успел его остановить.

И теперь син сириш ду (который больше не достоин так называться) был где-то далеко и знал, что Дэррок выпустил Охотников на свободу. И Дэррок не сомневался, что Адам понял смысл этого: старейшина собирается бросить вызов королеве.

А это, в свою очередь, означало, что ему нужно снова найти Адама, и как можно скорее. Ведь умный принц Д'Жай наверняка изыщет способ привлечь к себе внимание Эобил, даже находясь в столь незавидном положении. Дэррок больше не мог позволить себе оттягивать момент его смерти. Когда он увидит Адама Блэка в следующий раз, его смерть будет быстрой. Дэррок не допустит, чтобы жажда мести помешала его главной цели.

И все же... С девчонкой он был не прочь немножко позабавиться. Ей нравятся Существа? Дэррок показал бы ей, что они могут сделать с женщиной. Показал бы, каким был Адам где-то глубоко внутри, хоть и не хотел этого признавать. Он был Туа-та_де – бог. И перед смертью она будет его боготворить.

– Не смотри на меня так, Дэррок, – проревел Охотник, прерывая его мысли. – Мы были наготове. Мы могли убить его в одно мгновение. Это ты настоял на том, что их нужно разделить и взять живыми. Так мы все это делаем ради своей свободы или ради твоей мести?