— Не подходи! — закричал Илья, увидев летящую к нему Сашу. — Я грязный, потный, болотом пропах.

Она не послушалась и чмокнула его в грязную щеку — не могла не чмокнуть.

— Ванна у тебя есть? — спросил он, отстраняясь.

— Конечно! — засмеялась она и взяла его за руку. — Идем!

Пока она включала воду и наполняла ванну, он вытащил из сумки чистую одежду и белье, развесил по крючкам и стал раздеваться. Саша наблюдала, отступив в уголок. Она боялась, что он попросит ее выйти, но он не стал. Бросив грязную одежду прямо на кафельный пол, он залез в ванну и стал шумно плескаться. Затем взял ее рукавичку-мочалку, густо намылил и стал тереть тело. Саша подошла ближе.

— Потрешь спину? — спросил он, протягивая рукавичку.

Она молча взяла ее. Илья повернулся к ней спиной, и Саша стала усердно тереть. Он удовлетворенно покряхтывал, Саше было приятно, и она увлеклась.

— Дырку протрешь! — остановил он ее.

Саша покраснела и отдала рукавичку. Он окунулся с головой, фыркнул и выбрался из ванны. Взял полотенце и стал растирать тело. Саша смотрела, приоткрыв рот. Какой он большой, сильный и красивый!

«Это мой мужчина! — подумала она с гордостью. — Он принадлежит мне! Этой ночью он целовал и гладил меня, говорил мне ласковые слова и любил меня. Мне было хорошо. Я люблю его!»

Он заметил ее взгляд и подмигнул. Саша покраснела.

— Знаешь, — сказал он, — когда ты терла мне спину, мне хотелось затащить тебя в ванну!

— Отчего же не затащил? — спросила она.

— Боялся: тебе не понравится!

— Мне бы понравилось! — возразила она.

— В следующий раз! — засмеялся он.

— Ты же, наверное, голодный! — спохватилась Саша.

— Я быка съел бы! — согласился он. — А после и тебя на десерт.

— Почему на десерт? — спросила она.

— Потому что ты сладенькая!

Она шлепнула его по губам и повела кормить. В этот раз он ел много и охотно. Она смотрела, тая сердцем. Он заметил, заставил ее отхлебнуть из его бокала и съесть кусочек, подобно тому, как она заставляла его утром. Саша послушалась, заслужила поцелуй и вновь уселась напротив. Наконец он отодвинул тарелку и промокнул салфеткой губы.

— Ну? — сказал деловито. — Чем займемся?

Саша стыдливо потупилась. Он хлопнул себя по лбу:

— Надо научить тебя пользоваться ноутом!

— Не надо! — возразила Саша. — Я уже научилась. Ты был прав: инструкция простая и понятная.

— Кто составлял! — хмыкнул он. — Так чем?

— Ты говорил о десерте, — напомнила Саша.

Он смотрел недоуменно.

— Если хочешь меня чему-то учить, — сказала она, сердитая его непониманием, — то выбери другой предмет!

Он глазами спросил, правильно ли он понял, она подтвердила кивком. Он встал и как перышко снял ее со стула.

— Я буду прилежной ученицей! — пообещала Саша, прижимаясь к его груди.

— А я буду старательно учить! — сказал он, зарываясь лицом в ее волосы. — Ты даже не представляешь, с каким удовольствием!

Господин в светлой пиджачной паре и легкомысленном канотье вошел в кондитерскую и остановился у порога, окидывая взглядом зал. На него не обратили внимания: кондитерская была полна посетителей; дамы, барышни, а также сладкоежки мужского пола. Они жевали пирожные, запивая их чаем и морсом, болтали, обсуждали последние сплетни; никому не было дела до нового посетителя. Господин у порога не задержался. Высмотрев желаемое, он уверенно пересек зал и подошел к столику в углу. Молодая красивая женщина, пившая чай с пирожным, подняла на него взгляд и вздрогнула.

— Родион Савельевич?!

— Успокойтесь, Лиза! — сказал господин, присаживаясь. — Да, это я. Что из того?

— Я не ждала…

— Обстоятельства потребовали моего приезда, вот я и здесь.

— Но…

— Считаете это опасным? Ничуть! Я торговый представитель Союза и прибыл на судне для закупки зерна. Мы в состоянии войны, но торговля идет: нам нужно их зерно, а им — наше золото. Документы безупречны, а в лицо меня не знают: портреты наркомов не печатают в газетах.

— Что в Союзе?

— Все то же — эпидемия. Несмотря на принимаемые меры, остановить не удается. В Союзе — голод, холод, а в этих условиях риккетсия Словачека размножается активно. Число умирающих перевалило за тысячу в день.

Лиза подавленно молчала.

— Знаете, что обидно? — продолжил нарком. — Болезнь легко победить. Тетрациклин или другой антибиотик… Только мы не умеем их производить, а Россия не продает лекарства даже за золото. Здесь обрадуются, прослышав об эпидемии. Нам нужны антибиотики!

— Родион Савельевич! — заспешила Лиза. — Я сделала все, что велели! Познакомилась, вошла в контакт…

— Впечатления?

— Красив, умен, порядочен, отзывчив — приютил и содержит дальних родственников. Богат, но не жаден. Равнодушен к карьере и своему статусу ари. Выпить может, но не стремится.

— Женщины?

— В настоящее время — роман с Александрой Андреевной Добужинской, бывшей невестой Николая. Большое, взаимное чувство.

— Уверены?

— Сведения от Улы, кузины Князева. Мы с ней подружились. Ула неравнодушна к Князеву, ревнует.

— Добужинская, Добужинская… — проговорил нарком. — Та самая, из ИСА?

— Да.

— А вы говорите: равнодушен к ари!

— Добужинская очень красива.

— Тем не менее жениха у нее вы отбили! — хмыкнул нарком. — Что ж нам делать, Елизавета Трофимовна?

— Поговорить с Князевым. Он добрый человек.

— Этот добрый застрелил пятерых пограничников — и глазом не моргнул! — вздохнул нарком. — А теперь подумайте: у него есть все! Богатство, положение в обществе, счастливая любовь. Зачем ему голодная страна, где свирепствует тиф? Вы вот согласны вернуться?

— Я беременна! — сказала Лиза, бледнея.

— Не пугайтесь! — успокоил нарком. — Вы замечательно справились с заданием и нужны здесь. На вас у меня большие виды. Это, — он положил на стол тяжелый пакет, — на расходы. Насколько понимаю, князь, женившись на вейке, потерял право на субсидию от государства?

Лиза кивнула и торопливо спрятала пакет в сумочку.

— С Князевым мы поступим так, — сказал нарком. — Не в наших силах забрать у него положение и богатство, а вот любовь…

— Зачем?

— В горе человек особенно внушаем. Используйте влюбленную кузину. Не мне учить вас женскому коварству. Действуйте! Я должен знать о каждом вашем шаге. Звоните! — Нарком положил на стол визитную карточку.