И в их голосах не прозвучало фальши. Подруги присели за столик, успев торжествующе переглянуться. Они понравились иностранным женихам! В этом не было никаких сомнений. Теперь оставалось только разобраться, нравятся ли сами женихи невестам. Выпитый подругами перед выходом коньяк все же сказался на них. Немцы показались девушкам весьма привлекательными кавалерами.

Куда-то ужасно далеко ушли все неприятности последних дней. И убийство Матвея, которое до сих пор почти висело на них. И совсем уж непонятная и загадочная смерть глупышки Нюры — девушки Матвея. И грозный Химкин, который терроризировал подруг своими подозрениями, тоже сейчас казался далеким и совсем не страшным.

В общем, подруги переживали эйфорию. У них наконец возникла долгожданная иллюзия защищенности. А ведь именно этого ждет каждая женщина от общения с мужчиной. Нет, не любви, не денег, не детей. Именно ради этой призрачной, в общем-то, иллюзии и заключается на свете ежедневно и ежеминутно столько браков.

Женщина, видите ли, несмотря на всю свою эмансипацию, в глубине души желает жить замужем, как за каменной стеной. И сейчас подруги прикинули, что, пожалуй, эти немцы вполне способны дать им это ощущение защищенности от такого неприветливого остального мира.

— Они совсем даже ничего, — шепотом озвучила свою мысль Кира, наклонившись к Лесе.

— Вы можете говорить громче, — произнес вдруг один из немцев. Произнес с заметным акцентом, но вполне уверенно. — Мы с Йенсом прекрасно понимаем по-русски.

Кира покраснела. И попыталась спрятать свои ноги куда-нибудь подальше. А тот самый Йене, оторвавшись наконец от Кириных линз, с нескрываемым интересом следил за ее манипуляциями с нижними конечностями. На Кире была короткая юбка. А когда она села на стул, юбка задралась совершенно неприличным образом.

— Как дела? — обратился тем временем к Лесе второй немец, которого звали Якоб.

Возможно, его имя звучало как-то иначе, но подругам послышалось именно так.

— Прекрасно! — с напускной бодростью отозвалась Леся. — Просто прекрасно! Фантастика!

В ее голосе звучало что угодно, кроме убежденности. Но наивные и недалекие немцы остались довольны ответом. Ясное дело, что людям было бы неприятно, если бы их с места в карьер принялись грузить чужими проблемами. А так у их потенциальных невест все прекрасно.

Подруги тут же переделали Йенса в Женю, а Якоба, разумеется, в Яшку. Сами немцы отнеслись к своим новым именам с удивительным энтузиазмом. И вообще оба они казались подругам сущими детьми. Милыми, наивными и открытыми.

Возможно, это было лишь обманчивое первое впечатление. Обе подруги много слышали об экономности и даже расчетливости европейцев. Но то ли им повезло, то ли это были просто страшилки вроде тех, что по улицам Москвы до сих пор ходят дикие медведи, а все русские даже в тридцатиградусную жару носят меховые ушанки.

Пока что немцы демонстрировали удивительную для иностранцев щедрость и галантность — заказали самое дорогое вино и самые дорогие блюда, которые нашлись в ресторане.

— Мы очень хотим жениться на русских женщинах! — сообщил подругам Йене, и его друг энергично закивал головой. — Мы даже немного выучили ваш язык, чтобы стать ближе.

— А почему именно на русских? — поинтересовалась Кира.

— Они такие чудесные! — восторженно воскликнул Якоб. — И при этом очень деловитые. С ними весело, не то что с немками.

— Известное дело, за чужим забором трава всегда зеленей, — пробормотала Кира.

Появившееся на столе вино нагнало на нее тоску. Пить эту кислятину после благородного коньяка? Ужас! Настроение Киры начало падать, отсюда и поговорка про чужую траву. Но немец ее понял и весело рассмеялся.

— Я не был женат, — признался он. — Хотя мне уже исполнилось тридцать.

— А почему? — тут же насторожилась Кира, которую все же несколько смущала эта дружная парочка женихов.

Кто их знает, вдруг педики? Конечно, не похожи, но ведь никогда не следует рисковать. Леся тоже подозрительно посмотрела на немцев.

— У меня были женщины, — тут же развеял их подозрения Якоб. — Но одна была слишком занята своей карьерой. Другая тратила все свое время и финансы на собственную внешность. Третья наотрез отказалась заводить детей и даже не соглашалась усыновить чужого ребенка. А я — обычный человек. Я хочу семью, детей и тихие вечера возле горящего камина, когда рядом возятся дети и собаки.

Все это слишком походило на мечту. И подруги никак не могли расслабиться.

— А у тебя дома есть какие-нибудь животные, например, собаки? — спросила у Йенса Кира, верно истолковав, как лег расклад в их четверке.

Йене достанется ей. А Якоб — Лесин. И теперь Кира стремилась узнать о своем новом друге как можно больше. Если у него дома большая собака, то этот брак обречен. Своего Фантика она не бросит. А взять кота в дом, где живет злая собака, тоже невозможно.

— Только кошка, — покачал Йене головой. — Очень славная. Все окрестные коты сходят по ней с ума. Но пока что ее сердце свободно.

— А с кем она сейчас осталась? — поинтересовалась Кира.

— С моей бывшей женой, —"прозвучал ответ. — Они очень дружат.

Кира внезапно ощутила острый укол в сердце. То ли это было потому, что ее собственный обожаемый Фантик находился сейчас в полном одиночестве, то ли потому, что у Йенса имелась бывшая жена, которая до сих пор дружила с его кошкой. Во всяком случае, было очевидно, что немец устроился куда лучше, чем она, Кира. Ведь его-то кошка надежно пристроена.

— А что твоя жена? — спросила Кира. — Почему вы расстались?

— Она предпочитает женщин, — пожал плечами Иене. — Это стало совершенно понятно уже через год нашего брака. — Немного помедлив, он продолжал: — Возможно, я был не лучшим на свете мужем, но если честно, то это известие про мою жену стало для меня настоящим шоком. И хотя с тех пор прошло уже почти два года, но… но я все равно не хочу даже думать о браке с девушкой из Европы. Одному богу известно, какая глупость может прийти ей в голову!

— У нас некоторые люди даже специально делают себе хирургические операции и вставляют чипы, чтобы слушать музыку не через наушники или по радио, а непосредственно в мозг! — заявил Якоб. Он беседовал с Лесей и лишь время от времени прислушивался к разговору своего друга. Вероятно, поэтому не вполне верно все понял.

— Ты ревновал, когда узнал правду о жене? — Кира не дала сбить себя с мысли и снова обратилась с вопросом к Йенсу.

— Я был удивлен и поражен, — ответил тот. — Но время прошло, и я смирился. Теперь я не испытываю к моей жене и ее новой подруге никаких особых чувств. Они живут, и я живу.

Постепенно один бокал вина сменялся другим. Горячее же сменил десерт в виде мороженого. А кавалеры явно не торопили события. В гости к своим русским невестам они не напрашивались, но и расставаться с ними не торопились. До ночи было еще далеко, и немцы предложили прогуляться по городу.