Они снова обнялись, и глаза Гуго защипало от нахлынувших слез. Граф прокашлялся, сухо и деловито.

– Твоя жена… Возможно, я казался суровым… но ей следовало уяснить пределы допустимого. Я весьма доволен тем, что она успокоилась и исполнила свой долг.

Гуго ощутил приступ раздражения при этом замечании, но понимал, почему отец так сказал, ведь для него все в мире шло хорошо, если каждый находился на своем месте.

– Пойду сообщу ее братьям, что у них родился племянник.

Отец кивнул, но предупреждающе поднял палец:

– Не оставайся там надолго и попридержи язык, потому что за ними наверняка наблюдают.

– Знаю. – Гуго сумел скрыть нетерпение. Назидания отца были утомительны, хотя и порождены заботой.

Уилла и Ричарда он нашел в компании двух Джонов – Фицроберта и де Ласи. Хотя того следовало ожидать, у Гуго похолодело внутри, поскольку подобное общество было небезопасным. Ричард весело улыбнулся Гуго и подвинулся, чтобы освободить ему место за грудой упряжи, которую они якобы чистили.

– Не желаете помочь? – осведомился он. – Вот замечательная уздечка, которая нуждается в полировке. Богатая отделка, придется повозиться.

Уилл положил ноги на низкий походный столик и откинулся на спинку стула.

– Не глупи, Ричард, – с хитрецой произнес он. – Наш добрый зять не останется надолго. Папочка не позволяет.

Гуго покоробили столь развязные манеры девятнадцатилетнего юнца, но он сдержался, поскольку сейчас следовало радоваться, а не злиться.

– Я пришел сообщить, что у меня родился сын, а у вас – племянник. Махелт благополучно разрешилась мальчиком.

Ричард громко ухнул, вскочил и хлопнул Гуго по плечу:

– Чудесная новость!

Лицо Уилла медленно расплылось в улыбке и перестало быть настороженным и воинственным, явив непосредственного темноглазого юнца вместо сурового, уставшего от жизни мужчины. Он снял ноги со стола и подошел обнять Гуго.

– Я так рад за вас с Махелт! Передайте, что я люблю ее и желаю ребенку всех благ! – засмеялся он. – Малышка сделала меня дядей. Я вдруг почувствовал себя таким старым и опытным.

– Что-то не заметно! – съязвил де Ласи, на что Уилл ответил неприличным жестом.

Гуго решил принять предложение Ричарда и немного посидеть с ними, поскольку, несмотря на опасность, в их обществе он чувствовал себя намного бодрее. Он выпил кружку местного эля, который оказался намного лучше, чем проделавшее дальний путь вино, и даже взял уздечку, на которую указал Ричард, и начал протирать ее тряпочкой с пчелиным воском.

Через некоторое время Уилл произнес:

– Полагаю, вы слышали, что король собирается лишить отца Джона должностей шерифа? – Он указал на де Ласи.

– Да, Длинный Меч сообщил мне. – Гуго поднял взгляд от кожаной уздечки. – Я также слышал, что милорд де Ласи будет трудиться на благо короны на другой ниве. На него просто возложат новые обязанности… Король вправе это делать.

– Похоже, он вправе делать что угодно. – Де Ласи бросил на Гуго презрительный взгляд. – Причин разжаловать моего отца не было.

Уилл наклонился к Гуго:

– Как, по-вашему, что он намерен делать с кучей денег, уплаченных шотландским королем?

– Для них найдется множество применений… – пожал плечами Гуго. – Например, построить корабли, чтобы защищать побережье от французов.

– Или финансировать кампанию в Ирландии, – заметил Уилл.

– Возможно. Лично я рад, что шотландцы не станут грабить наши границы, поскольку мои йоркширские поместья стоят у них на пути. Мне хватает хлопот и с четвероногими волками, без набегов диких уроженцев Голуэя. – Гуго допил эль под задумчивым взглядом Уилла. – Мне пора. – Поднявшись, он положил начищенную уздечку на стол. – Я еще не всем сообщил новость. Надеюсь, вы скоро сможете навестить Махелт и племянника.

– Разве мне будут рады? – Лицо Уилла снова приняло циничное выражение.

– Вам решать.

Гуго вышел из шатра и шумно выдохнул. Молодой Уильям Маршал – крепкий орешек. После заката поднялся холодный ветер, и Гуго остановился, чтобы застегнуть плащ повыше. Ричард тоже покинул шатер и догнал его.

– Вы принесли нам хорошую новость, – сказал он. – Уилл считает так же, просто у него дурное настроение. Не обращайте внимания.

Гуго остановился и повернулся к своему серьезному веснушчатому шурину.

– Я и не обращаю, – заверил он. – Предложение навестить Махелт в силе. Я хочу, чтобы мой сын узнал своих дядьев Маршалов.

– Не слишком ли безответственное предложение для новоиспеченного отца? – расплылся в улыбке Ричард.

Гуго засмеялся, на сердце у него полегчало, и он хлопнул юношу по плечу:

– Пожалуй, учитывая обстоятельства. Надеюсь не пожалеть.

– Не пожалеете.

– Поживем – увидим, – уклончиво пожал плечами Гуго и отправился дальше.

Вскоре, переходя от лагеря к лагерю и от празднования к празднованию, Гуго позабыл о братьях Махелт. Его мир теперь был залит светом, потому что в нем появилось крошечное живое существо.

* * *

По дороге домой Гуго купил Махелт подарки: рубиновый крестик на золотой цепочке, пояс с изящной золотой пряжкой, шелковый головной убор и ленты для волос, а для малыша зубное кольцо и погремушку. Щедрость его сердца состязалась с щедростью кошелька, но кошелек, в отличие от сердца, увы, не был бездонным. Граф остался с королем, который отправился на юг в Мальборо, куда были призваны все старшие вассалы, чтобы принести клятву верности Иоанну и его сыну Генриху. Казалось, воцарился мир, но был он напряженным и непрочным, готовым лопнуть, как плохо спряденная нить.

Мать выбежала Гуго навстречу, когда он въехал во Фрамлингем. Лицо Иды светилось, карие глаза сверкали, давно он не видел ее такой оживленной. Она пылко обняла его.

– Твой сын само совершенство… как и твоя жена, – сказала графиня, когда конюхи увели лошадей. Она поцеловала Гуго, ласково подтолкнув к лестнице. – Иди, они ждут тебя.

Войдя в комнату, Гуго первым делом увидел колыбель у кровати. Подойдя к ней, он взглянул на сына и исполнился изумления. Видеть раздутый живот Махелт и знать, что она носит дитя, совсем не то, что увидеть дитя в колыбели. Вместо свивальника на ребенке была длинная льняная сорочка. Он размахивал маленькими ручками и ножками и что-то бубнил под нос, привыкая к звуку собственного голоса. Волосы малыша были мягкими и темными, а глаза материнскими, сине-карими.

– Привет, дружочек, – ласково сказал Гуго и нежно пощекотал ребенка под подбородком.

Малыш заагукал и повернул голову. Отец и сын глядели друг на друга, и Гуго был уверен, что кроха понимает, кто перед ним. Все его существо затопило тепло и радость. Он повернулся к Махелт, которая стояла у кровати, наблюдая за его реакцией, и широко улыбалась.