– И не такое может быть. Я без тебя умру. Где бы ты ни была, всегда буду чувствовать тебя, когда поставлю свою метку. Если ты умрешь, я умру в след за тобой. От тоски. Ты моя Луна, и, если потухнешь, мне не зачем больше жить.

– Это все какая-то сказка. Мне трудно во все это поверить, – не удержалась, и приложила ладонь у его груди, туда, где бьется сердце, медленно, но очень волнительно. Оно словно разговаривает со мной вместо хозяина.

– Почему? – куда-то в макушку спросил он.

– А сами как думаете? Я живу в другом мире, в котором все можно объяснить. А вот это вот все, – и начала немного размахивать руками, рисуя очертания круга. И только сейчас поняла, что сижу на коленях абсолютно голого мужчины совершенно не стесняясь. Мне наоборот, очень комфортно. Так, как было в компании родителей. К ним тоже можно было так же прижаться, почувствовать себя укрытой от всего мира, с его проблемами и невзгодами, бить малышкой, которая только радуется миру и видит его через призму пресловутых розовых очков.

– Понимаю. На твоем месте мне бы тоже было трудно это принять. Но ты не первая, кто в такой ситуации. Если быть точнее, то третья среди пар Альф. Когда все наладится, ты с ними познакомишься, обещаю. А сейчас лучше отдохни. Потом поговорим обо всем. Вывалить все и сразу будет жестоко. Согласна?

– Согласна.

Сейчас я согласна на все, лишь бы только получить перекур. Тайм-аут в этом информационном потоке. И желательно предпринять несколько попыток проснуться. Ну вдруг все же внутренние ощущения подводят, и это не реально. Хотя мало вероятно, что это так.

– Завтрак могут принести сюда, если не хочешь спускаться. Дом в твоем распоряжении. Есть бассейн, сад. Внутри дома много пустых комнат, можешь взять себе под мастерскую. Если ничего не подойдет, можем сделать отдельный домик, места на территории много. Так, что еще, – он, подняв меня на руках, пересадил на край кровати, а сам встал передо мной. Во всей мужской красе. Смотрела только в глаза, потому что в остальных районах неприлично все. – Вещи разложены по полочкам. Все что было в чемоданах. И давай на «ты»?

– Давай на, – и я замялась. Одежда. Судорожно начала оглядывать себя. На мне нет верха белья, только трусики и домашнее платье, причем весьма провокационное в присутствии мужчины, который не муж. И кто меня переодел? Он сам? – Кто меня переодел?

Глаза Азиза сверкнули в усмешке, а во мне мгновенно вскипела злость. Снова! Вот тут я точно сдерживаться не стану.

– Кто. Меня. Переодевал? – спустя пять минут тишины и его задорного взгляда, повторила вопрос.

Терпения на открытую издевку уже просто не хватала. Такое чувство, что рядом с ним, у меня начинается раздвоение личности. Одна часть меня, более умная часть, хочется спрятаться, ну или подчиниться на худой конец, дабы сохранить жизнь. А вот вторая наоборот, ищет на пятую точку приключений, огрызаясь, сопротивляясь, и рыча в сторону заведомо наиболее сильного противника. Она хочет доказать большому и сильному, что не хуже его, что с ней надо считаться, относиться, как к равной.

– А что не так? Вещи твои? Твои. В чем собственно проблема? – разведя руками в воздухе, он быстро скрепил их в замок за спиной. Не боится гад меня.

– Смотря каким будет ответ на мой вопрос, – встав напротив мужчины, уперла руки в бока, стараясь выглядеть как можно более устрашающе, но похоже этим только развеселила его. Непробиваемый.

– И что же будет, если скажу, что самолично тебя переодел и успел вдоволь насмотреться? – без доли ехидства ответил, но глаза все равно выдали правду. Вернее, Азиз и не старался скрыть ее.

Не он меня переодел. Это остудило пыл в считанные мгновения. Силы начали покидать. Честь отстаивать не надо, доказывать что-то нет никакого желания. Отдохнуть. Вот чего хочется больше всего. Слишком много всего произошло за это время. Особенно за последние часы. Вряд ли с момента пробуждения прошло всего несколько минут. Одни только их молчаливые переговоры длились вечность. Потом мы остались одни. Все это время. Ну час уж точно прошел. Но каким он был. Минуты выжали меня настолько же сильно, насколько соковыжималка, погружаемый в нее продукт.

– Я хочу побыть одна, тихо ответила ему, опустив руки вдоль тела. К чему угрожающая поза? Мое второе Я отступило. Видимо тоже сильно устало.

– И это все? никаких скандалов, истерик и так далее по списку, – теперь уже в интонациях мужчины были интонации неверия. Видимо все же мой вид произвел определённый эффект. Азиз готов был к перепалке, а может даже и хотел ее, а тут бац, и облом по всем фронтам.

– Азиз, что вы от меня хотите? Я вообще ничего не понимаю. Что я, кто я, где я… – села на край кровати, которая пребывала в хаосе, и обхватила голову руками, проводя вдоль волос, желая согнать наваждение. – Мне нужно все это осмыслить. Неужели я так много прошу? – вскинув голову, смотрю прямо в глаза. И когда он успел завернуться в тряпку? Теперь хоть смотреть не стыдно.

– Не много, – твердо ответил и ненадолго замолчал. – Повторюсь. Дом в твоем распоряжении. Ты не пленница, ты – хозяйка. Если что-то нужно, можешь обращаться ко мне или слугам. Если что-то нужно из личных вещей, скажи, съездим, заберем. В течении дня меня дома не бывает, работа не ждет. Кушать можно везде, но я буду рад, если спускаться будешь в столовую вместе со мной. Отдыхай, не буду мешать. И давай все же на «ты». Это просьба, не приказ ни в коем разе. Просто мне будет приятнее.

Говорить совершенно не хотелось, поэтому только кивнула ему, соглашаясь со всем, что сказал, и на этом он удалился. Видно было, что совершенно не о таком развитии событий он думал, не того ожидал. Но что я могу. Мне действительно плохо. Голова немного кружиться и подташнивает. Может даже легкое сотрясение заработала. Или ушиб такой эффект дает. Скорее бы прошло состояние не стояния. Ненавижу болеть.

Откинулась спиной на кровать, укладывая руки на груди, сцепляя пальцы в замок. Что мы имеем на данный момент? Начальную стадию шизофрении? Возможно. Но в моей семье такого заболевания не было, это точно. В большинстве случаев она передается по наследству. Точнее нет, не так. Передается предрасположенность к данному заболеванию. А проявляется она только при сильном стрессе, заболевании и еще чем-то. Кроме сильного стресса у меня ничего не было. Ну или же много поколений назад все же был такой грешок. Так что вариант – сошла с ума – отпадает на девяносто девять целых и девять десятых процента.

Идем дальше. Кома. Все это, конечно, хорошо, но тоже не реально. Я не вижу света в конце туннеля, как большинство людей. Не переживаю свою жизнь заново. Не вижу тех, кого нет на этом свете. Я живу дальше. Вижу новых действующих лиц и шагаю в будущее, может и не такое светлое и радужное, как хотелось, но все же. Так что такой вариант развития событий тоже отпадает.

Остается последний. Самый не реальный, но единственно верный – это реальность. И что мне с ней делать? Волки, оборотни, пары. Уму не постижимо. Но такое нельзя придумать, не видя хоть раз в жизни, пусть даже в кино. И все же это есть. Курт прав, постановкой это точно не может быть. Ладно еще случай на трассе. Все происходило вдали от меня, дождь мог скрыть все детали. Но тут, в этой комнате, когда я чувствовала на своих коленях тяжесть волчьей головы, когда на моих глазах исчезла рана на руке. Такие вещи не подделать. Списать на эксперимент ученых с сознанием? Да кому я нужна, я вас умоляю. Больше чем уверена, подопытных кроликов для таких испытаний хватает и без меня.