Риска взглянул в небо в поисках Слуг Черепа, но не увидел их. И все же он продолжал идти под покровом магии. Вступив на равнину Рэбб, друид повернул на юго-восток, в сторону Анара. Прежде чем утренние лучи позволят врагам заметить его, он будет уже в безопасности под сенью деревьев. В этот день ему не пришлось вступать в бой, и он с полным правом мог считать себя счастливцем, что остался в живых.

Но как биться с таким врагом, как Чародей? Что сказать дворфам, чтобы дать им надежду?

Ответов не было. Риска уходил все дальше и дальше в ночь, надеясь все-таки найти их.

Спустя два дня армия Северной Земли стояла в двадцати милях от Сторлока. Полчища беспрепятственно пересекли равнины и, повернув на восток в сторону Анара, окруженного со всех сторон дремучими лесами, гигантским неповоротливым червяком неуклонно приближались к благословенной земле дворфов. На фоне сумеречного неба ярко горели сторожевые огни, от которых на несколько миль вокруг по равнине расстилался светло-желтый дым. Даже с оконечностей Зубов Дракона, прилегавших к самому входу в Сланцевую долину, Кинсон Равенлок видел их свет.

«Весь вечер у них уйдет на переправу через реку Рэбб. На рассвете армия снова двинется на юг, а значит, к завтрашнему рассвету она окажется прямо напротив селения сторов», — думал Кинсон.

А это, по мнению жителя приграничья, означало, что они с Марет должны пересечь равнину Рэбб этой ночью, чтобы опередить армию, если, конечно, они не хотят быть пойманными.

Стоя неподвижно в темной расщелине футах в пятидесяти над равниной, Кинсон поймал себя на мысли, как хорошо было бы добраться сюда днем раньше. Тогда им не пришлось бы пересекать равнину ночью. Он знал, что с наступлением темноты крылатые охотники Броны начнут рыскать над ней и переход будет небезопасным. Не слишком приятная мысль. Он обернулся туда, где, растирая ноги в попытке унять боль от тяжелого дневного перехода, сидела Марет. Ее башмаки и плащ небрежно валялись на земле рядом с их скудной поклажей. Конечно, они не могли дойти сюда раньше. Ему и так приходилось постоянно подгонять девушку. Она была еще слаба после того, что произошло с ней в Башне Мудрых, силы ее быстро таяли, и ей приходилось часто отдыхать. И все же она ни разу не пожаловалась на усталость, даже когда он настоял, чтобы они не делали привала на ночлег, пока не дойдут до Сторлока.

Он снова оглядел равнину, посмотрел на сторожевые огни, которые поворачивали в темноте на восток, сливаясь в непрерывную ленту. Значит, сегодня ночью. Хорошо бы и ему иметь волшебный дар, чтобы прикрыть их во время перехода, но с таким же успехом он мог пожелать научиться летать. Кинсон не должен был просить Марет прибегнуть к помощи магии. Бреман запретил. А сам старик до сих пор не появился, значит, ждать помощи неоткуда.

— Иди поешь, — позвала его Марет.

Девушка расставила на траве тарелки с хлебом, сыром и фруктами и налила в железные кружки эля.

Продукты они выменяли вчера вечером у крестьянина в окрестностях Варфлита, и это было все, что у них осталось. Кинсон сел напротив Марет и принялся есть, в задумчивости опустив глаза. Два дня назад они покинули поверженный Паранор, миновали ущелье Кеннон и, повернув на восток вдоль берега Мермидона, протекавшего у подножия Зубов Дракона, вышли сюда. Бреман послал их вперед, строго-настрого приказав идти без него до равнин Рэбб, а потом к Сторлоку. Там они должны были отыскать человека, жившего, по сведениям друида, где-то в дикой части Восточной Земли, о котором Кинсон никогда прежде не слышал, а потом ждать, пока к ним не присоединится Бреман. Друид не стал объяснять им, ни чем сам намерен заниматься все это время, ни зачем нужно искать незнакомца. Старик просто передал поручение Кинсону, поскольку Марет еще спала, а потом исчез за деревьями.

Наверняка он вернулся в Башню Мудрых, и Кинсон в который раз задавал себе вопрос зачем. Когда они бежали из Паранора, замок сотрясали выпущенные на свободу магические силы: одна — разбуженная Марет, другая — исходившая из недр Башни. Казалось, они разбудили зверя, который вот-вот сожрет их. Кинсон слышал, как тот дышит ему в спину, чувствовал когти, тянущиеся к нему. Они убежали в лес и затаились в сгустившейся ночной тьме, покуда бешенство зверя не выплеснулось и отголоски его не замерли вдали. Весь следующий день они не покидали своего убежища, давая Марет возможность поспать. Вначале Бреман ухаживал за девушкой с явным беспокойством, но, когда она очнулась, выпила кружку воды и снова уснула, его волнение улеглось.

— Марет наделена магическим даром, который слишком силен для нее, — объяснил он Кинсону.

Поздним утром Марст проснулась и опять погрузилась в сон, а они продолжали дежурить возле нее. Солнце стояло уже высоко, и мрачные воспоминания прошедшей ночи начали потихоньку бледнеть. За деревьями возвышался безмолвный Паранор, там царил мертвый покой — ни единого признака жизни.

— Очевидно, она пришла к друидам, чтобы найти способ разобраться в себе. Но мне думается, Марет пробыла с ними слишком мало времени, чтобы успеть сделать это. Наверное, она попросилась пойти с нами в надежде, что мы сможем ей помочь.

Он покачал седой головой.

— Видишь ли… Стоило ей призвать свою волшебную силу, чтобы защитить меня от тварей, которых Брона оставил караулить, как она сразу же потеряла контроль над ней! Похоже, девушка не в состоянии соизмерить магическую энергию. А может быть, она далее не пытается этого сделать, и вызванная ею сила ведет себя как той заблагорассудится. Она выплескивается, словно безудержный поток! В Башне Мудрых она поглотила тех тварей, как мошек, оказавшись такой мощной, что могла на равных соседствовать с магической силой, которая таится в Башне и защищает ее, а это — сила самой земли, загнанная в яму под Башней первыми друидами. Я испытал ее, когда приходил в Паранор, чтобы убедиться, способна ли она еще противостоять попытке уничтожить Башню. Мне не удалось спасти друидов от Чародея-Владыки, но я смог защитить Паранор. Магическая сила, вызванная Марет для уничтожения приспешников Броны, оказалась такой всепроникающей, что каким-то образом призвала себе на помощь волшебную энергию земли.

— Ты как-то говорил, что Марет получила свой удивительный дар от рождения, — задумчиво произнес Кинсон. — От кого же он ей достался?

Старик поджал губы:

— Возможно, от какого-нибудь друида. От эльфа, сохранившего в крови древнюю магическую силу. От существа из волшебного царства, пережившего старый мир. Все может быть. — Он вопросительно приподнял бровь. — Сомневаюсь, что она сама знает ответ.

— Интересно, расскажет ли она нам, если знает его, — отозвался Кинсон.

До сих пор Марет почти не касалась этой темы. К тому времени, когда она проснулась, старик уже ушел. Кинсону было велено передать ей, чтобы она больше не прибегала к своему магическому дару, пока не вернется Бреман и они не посоветуются.

Выслушав наказ, девушка ответила едва заметным кивком. Она ни словом не обмолвилась о том, что произошло в Башне. Казалось, совершенно забыла об этом.