По этому рассказу, несмотря на все украшательства текста и его чисто литературный стиль, можно судить, какие отношения могли существовать между великим царем из рода Сасанидов и армянскими нахарарами на основе рыцарской верности. Прекрасный Бабик, «герой, чей стан был подобен кипарису», изгнанный со своей родины, жил на римской земле, но грустил там от тоски по родному краю. Эти тоска и грусть заставляют его приехать к персидскому двору. Там он не называет своего имени, но быстро обращает на себя внимание «мягкостью своих манер и силой в телесных упражнениях. В это время вождь гуннов (любопытно, что он назван именем Гунагур) разоряет пограничные земли империи Сасанидов (несомненно, это граница со стороны Кавказа). Бабик просит у Шапура разрешения сразиться с этим варваром в единоборстве. Царь принимает его предложение. «Отдав себя под защиту Неба, Бабик облачился в доспехи. Свой благородный стан он одел в блестящую, усеянную жемчужинами царскую кирасу, а на красивую голову надел шлем в виде головы тигра (ср. Рустама в „Шах-наме“). Он опоясался ремнем с гордым мечом из стали с черными отблесками, на левое плечо повесил щит, украшенный золотыми узорами и драгоценными камнями, на правом укрепил копье, остроконечное и хорошо наточенное, и, сев на своего вороного скакуна, гордо помчался навстречу врагу». Их бой, достойный героев Гомера, продолжался с утра до заката солнца, и лишь в начале вечера Бабик одержал победу и отрубил гунну голову. После этого победитель называет Шапуру свое имя, и царь в прорыве благодарности возвращает Бабику княжество Сюник, владение его предков. По словам биографа князей Сюника, царь даже заявляет, что Бабик отныне равен Мамиконянам.

Соглашение между Арменией и Персией, которое заключили Шапур II и Мануэл Мамиконян, похоже, было вполне приемлемым для армян, потому что сасанидское государство, сюзерен их страны, предоставляло ей политическую автономию и уважало их христианскую веру. Но этот порядок продолжался недолго. После старого Шапура II на троне Ирана оказались один за другим слабые правители – Ардашир II (379–383), Шапур III (383–388) и Вахрам (388–399). Они не были такими сильными личностями, как их покойный предшественник, и к тому же сами боролись с непокорностью своей знати. А римский мир, напротив, в последний раз объединился под управлением великого императора Феодосия (379–385). И Рим снова стал привлекательным для Армении. Фавстос объясняет эту смену направления в политике стараниями много трудившихся над этим придворных интриганов. Бывший вероотступник Меруджан Арцруни, как мы помним, много лет назад перешел на сторону персов. Теперь он, видимо, завидовал спарапету Мануэлу Мамиконяну, что тот был у них в такой милости. Вероятно, обида была настолько велика, что он сумел вызвать у Мануэла недоверие к персам, и спарапет решил, будто находится в опасности. Мануэл решил нанести удар первым, и по его приказу все 10 000 персидских воинов, расквартированных в Армении, были зарублены. Марзбан Сурен был почти единственным, кому удалось уцелеть. Разумеется, персидский двор несколько раз отправлял в Армению карательные армии, но, если верить Фавстосу, Мануэл отразил все попытки персов. «Семь лет персы не осмеливались ступить на армянскую землю, и вся страна оставалась объединенной вокруг спарапета Мануэла». Он пишет также, что князьям из рода Сюни, в том числе наследнику княжества Сюник Бабику, сына Андока, были даже возвращены их поместья благодаря поддержке Мануэла. Значит, Фавстос имено к этому времени относит возвращение Бабику, князю Сюника, наследства его отца. Мы только что познакомились с версией Моисея Каханкатунаци и Степаноса Орбеляна, утверждавших, что Сюник был возвращен законному обладателю лишь по милости царя Персии Шапура II. Эти два историка даже дали понять, что возвращение Сюника было направлено против семейства Мамиконян, поскольку этим решением царь Персии сделал князя из рода Сюни равным Мамиконянам. По мнению Фавстоса, все было наоборот: Бабик был возвращен в Сюник лишь благодаря Мануэлу и после этого был его верным помощником.

Кто бы ни был прав в этом разногласии между летописцами, служившими разным феодальным семействам, Мануэл Мамиконян какое-то время был некоронованным царем Армении. Свергнуть его хотел только отступник Меруджан Арцруни. Этот князь, перешедший на сторону персов, стал придворным сасанидского двора, принял зороастрийскую веру и убедил Сасанидов послать против его бывшей родины новую армию, а его самого назначить командующим этим походом. По словам Фавстоса, армянская армия стояла лагерем возле селения Багаван в провинции Багреванд. Там и напал на нее Меруджан со своим персидским войском. Об этом сражении Фавстос снова рассказывает в эпическом стиле. Мануэл и Меруджан, как недавно Бабик и вождь гуннов, сошлись в единоборстве, словно богатыри из «Шах-наме». «Оба были крепкими телом воинами, поэтому обменялись ударами копья, и каждый сбил противника на землю. В этот момент появился князь Сюника Бабик, соратник Мануэла. Ударом копья, направленным в бок сверху вниз, он пригвоздил Меруджана к земле, так что тот не мог пошевелиться. Слуги Мануэла сначала усадили спарапета в седло, а потом отрезали голову Меруджану. Персидская армия, оставшись без вождя, была обращена в бегство». Так рассказывает Фавстос, чья летопись – наш единственный источник знаний об этом периоде. Мы уже упоминали, что этот рассказ противоречит сведениям Моисея Хоренского, у которого Меруджан погиб на 15 лет раньше, в царствование Папа, и от руки другого нахарара, Сембата Багратуни. Но, как мы уже говорили, летопись Фавстоса, хотя его рассказ часто бывает литературно приукрашен, как источник информации надежнее, чем летопись Моисея.

После такой победы спарапет Мануэл больше, чем когда-либо до него, был всемогущим хозяином Армении. Клан Мамиконянов торжествовал победу. И эта победа была укреплена семейным союзом: спарапет Мануэл собрал все войска и вместе с царицей Зармандухт и обоими молодыми принцами – Аршаком (Аршаком III) и Вагаршаком, которых сопровождали армия Армении, некоторые великие нахарары и все главы крупных феодальных семей, прибыл в окрестности Карина (Эрзерума) и там отдал свою дочь Вардандухт в жены принцу Аршаку[140]. А за брата Аршака III, принца Вагаршака, отдали замуж дочь «начальника конницы» Саака Багратуни. Этот представитель славной семьи Багратуни (иначе Багратидов) в то время, по словам Фавстоса, владел землями в округе Спер (Испир) и имел наследственную привилегию при возведении на престол царей из рода Аршакидов надевать корону на голову царя. Фавстос добавляет: «Вся страна праздновала эти свадьбы, которые вызвали величайшую радость у всех ее жителей». И в самом деле, это было заключение союза между правящей династией Аршакидов и двумя главными феодальными семействами. Именно тогда Мануэл Мамиконян, созвав «представителей всей Армении», «объявил царем юного Аршака (Третьего), а его брата Вагаршака объявил младшим царем», то