Венга прожила в его доме около полугода. За это время Куки, обитавший на улицах города вечной весны, не раз предлагал ей ограбить и убить старого дуралея, но она, как ни странно, испытывала к своему «благодетелю» нечто вроде благодарности. Кроме того, она узнала, что можно жить иначе – в чистоте, сытости и довольстве, – и почувствовала вкус к подобной жизни.

Однако «старый дуралей» оказался не так прост и, по-видимому, понимал, с кем имеет дело. Когда юная наложница наскучила ему, он продал ее в один из публичных домов. Поскольку заведение было не из последних, а значит, не шло ни в какое сравнение с валидийскими притонами, Венга поначалу и не желала для себя ничего лучшего.

А вот Куки оказался не у дел. Уродец, оставшийся нищим и в Вормарге, все больше отдалялся от той, ради которой пожертвовал всем. Карлик промышлял попрошайничеством, сводничеством и мелкими кражами. Теперь он мог видеть Венгу только изредка и с тоской вспоминал те времена, когда они вместе бродили от города к городу, почти всегда голодные, но свободные, безраздельно принадлежа друг другу.

С неподдельным рвением предаваясь своему ремеслу, Венга вскоре стала одной из самых известных и дорогих проституток Вормарга. Таинственное происхождение делало ее еще более привлекательной в глазах как аристократов, так и разбогатевших торгашей, а благодаря природному уму она быстро схватывала, что от нее требуется, и с легкостью исполняла любые роли.

Но вот Куки Ялговадда бесследно исчез. Это так потрясло Венгу, что она сделалась рассеянной, замкнутой, почти перестала следить за собой и все чаще разочаровывала своих поклонников. Последствия не замедлили сказаться.

Началась новая черная полоса в ее жизни. Она потратила немало времени и все накопленные деньги на поиски своего маленького друга, но эти усилия были тщетными. Тревога за Куки и нечистая совесть на многие недели лишили ее покоя. Венга похудела, красота ее несколько поблекла. Вдобавок в ней проснулись дремавшие ранее извращенные наклонности, по-видимому, унаследованные от матери. Она заметила, что получает особое удовольствие, когда ей причиняют боль. Она изведала любовь мужеподобных женщин и все чаще отдавалась тем, кто подвергал ее грубому животному насилию и разнообразным унижениям. При этом она была неспособна избавиться от ощущения неодолимой зависимости, словно некое темное порочное существо приобрело власть над ней и его влияние усиливалось день ото дня…

Произошедшие с Венгой перемены оттолкнули от нее более или менее «благочестивых» поклонников, и теперь ее тело покупали те, кто не мог позволить себе проститутку подороже. Когда она стала приносить совсем мало дохода, хозяин продал ее человеку, поставлявшему живой товар в Валидию. Тот отправлялся на север с грузом тканей и ковров, предназначенным в основном для отвода глаз, но, кроме того, в его караване было несколько десятков вормаргских проституток.

Так Венга снова вернулась в город Элизенвар, о котором сохранила не самые лучшие воспоминания. К тому времени когда она стала собственностью прокурора Мальвиуса, никто не узнал бы в ней грязную девку, бродяжничавшую когда-то в компании карлика-уродца.

* * *

Венга закончила свой рассказ. За окнами уже забрезжил рассвет. На протяжении всей ночи Люгер так и не сомкнул глаз. Сожаление пылало внутри неугасимым пламенем, а конечности были холодными, как у мертвеца. Тень неведомого колдовства, накрывшая Венгу, упала и на него. В обеих душах теперь воцарился мрак. И оба испытывали одинаковую тупую боль, ибо были они одной крови…

Стервятник проклинал себя за то, что позволил этой женщине следовать за собой, и таким образом разрушил собственную неуязвимость.

Только несколько сложенных из бревен стен отделяло комнату, в которой поселились Люгер и Венга, от конюшни, где заночевал на груде сена высокий человек в сером монашеском плаще.

Он прибыл в «Рыбью кость» на час позже парочки беглецов, когда хозяин гостиницы уже погрузился в волшебные грезы, навеянные крутящимся волчком. Монах презрительно смотрел на магическую вещицу, пока не почувствовал ее гипнотического влияния, а потом легко освободился от него и отправился в конюшню. Он удовлетворенно заснул, убедившись, что идет по верному следу. Тот, за кем он охотился, был совсем рядом.

* * *

Монаха звали Афгедам Нохус. Это был сильный духом и телом человек.

Он не прекращал своего служения братству шуремитов и в самые тяжелые для

Ордена времена, чем доказал свою беззаветную преданность. Он был обращен в истинную веру на островах Шенда и благодаря некоторым особым талантам вскоре сделался приближенным Эрмиона.

Провинциал Ордена обладал тонким умом, способным выявить скрытый смысл событий и направить их в нужное русло, а для того, чтобы действовать, идеально подходил Афгедам Нохус, неуклонно следовавший путям братства. Именно он был одним из двух слуг провинциала, посланных на континент для выяснения обстоятельств похищения Звезды Ада. Второй и главной целью монаха была месть, отсроченная по необходимости на два десятка лет.

Нохус не знал, что стало с другим посланником Эрмиона, скорее всего, тому не удалось избежать гибели при нападении летающего корабля. Афгедам сел на торговую шхуну, которая отплыла чуть раньше, и уже с ее борта наблюдал за уничтожением флота в порту Эмбраха и самого города.

По правде говоря, его мало волновала судьба Эрмиона, как, впрочем, и собственная судьба. Он ощущал себя слугой некой вечной и обезличенной силы, перед которой были равны все и которая рано или поздно призывала к служению любого, даже самого ничтожного человека. Святой Шуремия лично наставлял Нохуса во время его мистических сновидений, поэтому монах действовал без сомнений и не роптал, когда ему приходилось подолгу вести бесприютную жизнь скитальца, обреченного на одиночество и ожидание, часто бесплодное.

Но на сей раз его терпеливые и кропотливые труды были вознаграждены. Негласное расследование, предпринятое Нохусом на свой страх и риск, длилось несколько месяцев. Смерть Алфиоса на некоторое время посеяла вредную растерянность в умах монашеской братии, что дало Нохусу возможность получить доступ к сведениям, хранившимся в тайных архивах Тегинского аббатства.

Так он напал на след Стервятника Люгера и аббата Кравиуса. После непродолжительного пребывания на островах Шенда первый исчез надолго, второй – навсегда. Афгедам Нохус знал об артефакте слишком мало, чтобы связать потрясший Земмур катаклизм со Звездой Ада. Поэтому он решил дождаться возвращения Люгера в родовое поместье, но здесь монах столкнулся с непреодолимой враждебной силой, которая не позволила ему осуществить свои намерения.

Нохус появился в окрестностях поместья гораздо позже превращенного Ралка, и поэтому ему повезло – он избежал смерти от меча. Зато монах наконец понял, что даже дух Шуремии не всесилен. Дом Люгера охранял бестелесный призрак, который, однако, обладал способностью насылать кошмарные сны и видения, а те вовлекали чужака в череду ловушек, опасных для рассудка.