— Флора…

— А потом ты спросил, могла бы я приехать сюда. Я перечитала твои письма совсем недавно, поэтому я до сих пор их помню. Ты не можешь сказать, что их не было. Ведь я знаю, что они были, и я привезла их сюда. И я приехала в Арктику, потому что ты — лучшее в моей жизни, потому что я до сих пор помню наш поцелуй на пляже. Я не забыла! Только это воспоминание не исчезло. И все это только потому, что ты единственный человек, полюбивший меня такой, какая я есть, не захотевший сделать меня обычной, не думавший, что обыкновенность — это шаг вперед для меня. Ты и мой брат Джейкоб. Остальные мне лгут. Я должна была найти тебя. Посмотри, твое имя написано на моей руке.

Я закатала рукав — Дрейк скривился, Надя смотрела во все глаза.

Она оттолкнула его в сторону и положила руку мне на плечо.

— Иди сюда, Флора, сядь, — пригласила она. Ее английский звучал как американский, хотя она была русская. Ее зовут Надя, она русская ученая. Я помнила слова Хенни.

Я заметила, что плачу. Слезы текли по моим щекам. Я дотронулась до лица — кожа оказалась не настолько неровной, как я ожидала.

В гостиной было тепло и уютно. Стены выкрашены в темно-красный цвет, мягкие диван и кресла завалены подушками. На полу лежал ковер и стояли два больших радиатора. В углу — стол с компьютером и кипой бумаг. Негромко играла музыка, успокаивающая, нежная, и звучал хрипловатый голос мужчины.

Надя подвела меня к дивану и заставила сесть.

— Хватит, Дрейк, — обратилась она к нему, — прекрати, ради бога. Она приехала сюда, чтобы найти тебя. Она вырезала твое имя на руке. Разберись с этим.

— Но, Надя, — негромко ответил он, специально, чтобы я не услышала. — Я понятия не имею, о чем она. Она подруга Пейдж. Та самая, без памяти. Я рассказывал тебе о ней. Родители пытаются держать ее дома. Они ей лгут. В этом она права.

Я не могла говорить, наверное, потому, что слишком много плакала.

— Что ж, если они держат ее дома, то у них не слишком хорошо получается. — Надя повернулась ко мне. — Кому мы можем позвонить? — Она коснулась моего плеча. — Я принесу тебе что-нибудь выпить. А ты сиди здесь. Все нормально. С тобой все будет нормально. Дрейк, ради всего святого, поговори с ней. Она нездорова, но не опасна. Будь с ней добр. Она совсем юная. Я не могу поверить, что ты просто оставил ее стоять на снегу перед закрытой дверью.

Пока Надя ходила на кухню, Дрейк сел рядом со мной на диван. Он попытался погладить меня по плечу, и я уткнулась лицом ему в грудь и все плакала, плакала, плакала. Я чувствовала, как от слез намокает ткань его футболки, но продолжала плакать. Он пах точно так же, как я помнила.

— Флора, — сказал Дрейк, когда я перестала плакать, чтобы вздохнуть. — Флора, давай поговорим об этом немного. Ты можешь успокоиться, чтобы мы могли поговорить?

Огромным усилием я взяла себя в руки. Я перестала плакать. Несколько раз глубоко, судорожно вздохнула. Мне хотелось исчезнуть в самой себе, чтобы мне снова стало три года или семь лет, чтобы проснуться в другое время и в другом месте. Но я пересилила себя и осталась в реальности. Я даже не позволила себе взлететь к потолку: происходящее было важно.

Я сидела с Дрейком. Мне просто нужно сказать правильные слова в правильном порядке, и все будет идеально.

— Флора, — снова начал он. — Я не знаю, что в твоем воображении произошло между нами, но ничего этого в действительности не было. Ты подруга Пейдж. И все. Я никогда не целовал тебя ни на каком пляже, Флора. Я никогда не просил тебя приехать сюда.

Я посмотрела в его темные глаза. Волосы упали ему на лицо. Он отстранился от меня, отодвинулся на диване так, чтобы мы больше не касались друг друга. Мне бы хотелось, чтобы он обнял меня за плечи, но я знала, что этого не будет.

Он поцеловал меня на пляже. Поцеловал. Я не могла позволить ему отказаться от этого. Я знала, что Дрейк поцеловал меня, потому что я об этом помнила.

— Ты поцеловал меня. Я сидела на пляже, и ты подошел ко мне. Ты говорил красивые слова. Пейдж знает об этом. Поэтому она со мной больше не разговаривает.

— Да-а, — Дрейк тяжело вздохнул. — Вот с этого момента все становится сложным. О господи. Я не мог подумать, что ты приедешь за мной сюда. Послушай, Пейдж прислала мне кучу гневных писем, когда я уехал. Она обвиняла меня в том, что я с тобой спал. Говорила, что все знает. Наговорила мне кучу всякого дерьма, потому что я связался с таким уязвимым человеком, как ты, и разрушил вашу дружбу. Назвала меня эгоистичным ублюдком. И все такое.

Но дело в том, что у нее есть право на меня сердиться. Я действительно пошел на пляж в Пензансе в тот вечер и поцеловал девушку. Это был не самый красивый мой поступок. Я поцеловал Лили — подругу моей кузины. Она была на вечеринке. Она все время попадалась мне на глаза, а я был пьян и собирался навсегда уехать из Корнуолла… В общем, одно зацепилось за другое, да и я не всегда бываю хорошим и порой веду себя как дурак. В общем, я сидел с ней на пляже, и это была моя последняя ночь в Корнуолле и — да, я поцеловал ее. Но это была Лили, а не ты, Флора. Послушай, дальше было вот что. Я оглянулся — ты стояла, опершись на парапет, и смотрела на нас. Я знал, что ты расскажешь Пейдж.

Но я не думал, что ты скажешь ей, будто я поцеловал тебя. Мне жаль, что все настолько смешалось в твоей голове. Но ты думаешь, что это помнишь. Так? Мне жаль. Мне действительно жаль…

Надя стояла перед нами. Я не знала, давно ли она там была. Когда я посмотрела на нее, она протянула мне стакан с какой-то коричневой жидкостью.

— Выпей, это бренди, — предложила Надя. — Мне жаль, что ты так себя чувствуешь. Я думаю, ты очень храбрая, а еще я думаю, что Дрейк — идиот.

— Он лжет, — сказала я ей. — Я знаю, что он поцеловал меня. Я помню это. Я помню то, что он говорил мне.

Я не могла повторить его слова, потому что чувствовала себя униженной. Я глубоко вздохнула.

— И потом, есть сообщения, которые он присылал. Он писал невероятно красивые письма. В них он был совсем не таким, как сейчас, — я посмотрела на Дрейка. — Совершенно другим. Я знаю, что он писал их, потому что прочла их сегодня утром.

— Я клянусь, что не отправил тебе ни одного письма. Я не отправил тебе ни одного электронного письма за всю свою жизнь. — Он посмотрел на Надю. — Это факт. Серьезно.

— Я отправила тебе сообщение!

Я видела его на своем смартфоне час назад. Я знала, что отправила Дрейку сообщение.

— У тебя не могло быть моего местного номера. Мой старый британский номер не работает. Если ты послала сообщение, то я его не получил.

У Нади оказалась изумительная фигура: она была в джинсах и черном топе со стразами. Она не была похожа на человека, живущего в уединении, в холодном месте.

Я потянулась к сумке.

— Все твои письма здесь. — Во всяком случае, я на это надеялась. Опуская руку в сумку, я знала, что велика вероятность того, что я с ними что-то сделала. Я могла достать и показать распечатки писем Хенни или выбросить их в холодное море. Но они были на месте.