– Нет, нельзя. Но мне интересно, чем ты руководствовалась?

Блин, сегодня что, все решили у меня так или иначе в мозгах покопаться? Что за минутки психологических консультаций?

– Молчишь? – продолжала Ёжка.

– Это не у вас в голове будут зачистку проводить.

– Но ведь ты сама согласилась.

– Я накосячила, мне и расплачиваться, – подвела итог я.

Разговаривать на эту тему мне больше не хотелось. Тем более что мы наконец-то вышли из леса.

Не знаю, чего Ёжка добивалась своими разговорами, но мне почему-то стало легче. Наверное, смирилась. Подумаешь, сотрут денек из жизни. И вообще, я себя на лицемерии поймала: значит, ради блага Кассандры ей можно что-то подкорректировать, а как себе, так артачусь. Какое задание – такая и оплата. Все законно и справедливо.

И вообще, о чем я только думала, когда решила к менталисту обратиться?

Если меня так легко прочесть, как я вообще смогу прятаться всю жизнь? Радует хотя бы то, что таких «талантов», как Оксанка, один на пару миллионов. Шансы с подобным встретиться минимальны.

«Но ты же встретила, – ехидненько мелькнула мысль. – У тебя в последнее время вообще везение влипать в неприятности. Такими темпами можно еще на кого-нибудь редкого напороться. Сегодня, например, ты драконов упоминала всуе. Готовься, скоро прилетят».

Подумала – и усмехнулась. Хоть в чем-то я могла быть уверена стопроцентно: драконов точно не существует. Уж кого-кого, а их фанатики-ученые и археологи искали не один десяток лет. В конце концов пришли к выводу, что дракон – это собирательный образ динозавра, на этом и сошлись.

Ну а что, вполне похож. Чем птеродактиль не дракон, только огнем не дышит.

Впереди показался домик Матрены, я неосознанно ускорила шаг. Вожделенное тепло манило, а желание переодеться в сухую одежду сводило с ума. Конечно, у меня была идея сотворить мыслеобраз шубки или грелки, но что-то останавливало. Может, бесполезность усилий перед идущим непрекращающимся дождем. А может, глупая наивность, которая все еще надеялась собраться с силами и выставить блок против телепатки-Оксанки.

В деревне было намного светлее, чем в кромешном лесу, поэтому я с удивлением заметила огромную серую тень в небе, которая парила над домом бабушки. Размеры силуэта поражали, такое днем увидишь – заикаться начнешь. Не каждый день воочию удаётся полюбоваться полетом совы с размахом крыльев в метров семь.

– Ну что, Василиса, с Богом? – почему-то спросила бабуся.

– Какая странная фраза для ободрения боевого духа.

– Нечего оттягивать. Пошли сдаваться совушке.

Ну а другого и не остается. Набрать полную грудь воздуха и идти навстречу приключениям.

* * *

Ее голова раскалывалась.

Кажется, еще мгновение – и она разлетится на миллион мельчайших осколков не хуже любого зеркала.

Ощущение, будто в мозг девушки впивались сотни острых иголок и стекляшек. Примочки Матрены уже не помогали, может, потому что отвар, которым они были пропитаны, высох, а может, организм уже привык к этому методу лечения и решил, что ему требуется что-то позабористее.

Анальгин и цитрамон, поглощаемые в лошадиных дозах, тоже не помогали.

Даша металась по кровати в попытках справиться с невероятной головной болью. Хотелось кричать, но сильная девушка не позволяла себе такой слабости. Беззвучно кусала подушку и комкала простыню.

Наверное, в этот момент где-то в столице генерал Разумов удивлялся, почему «кукла» сгорает так быстро, для него жизнь какой-то абстрактной Даши Зубовой ничего не значила. А вот сама девушка очень хотела жить.

«Рак у мамы тоже так начинался, – плыли в полузабытьи мрачные мысли. – Головная боль и провалы в памяти, а потом стало невыносимо. Но она же терпела, никому не говорила, держалась… И мне надо держаться. Если я сейчас расклеюсь, то ей никто не поможет».

«А если ты помрешь, то ей тем более никто не поможет», – вдруг мелькнула в голове чья-то чужая мысль, заставив Дашу вздрогнуть.

– Кто ты?

«Твой здравый смысл. С которым ты отказываешься дружить».

«Интересно, это нормально – разговаривать сама с собой или так начинаются галлюцинации?»

«В точку, деточка. А помереть в двадцать лет от головной боли – это отличная идея?»

«Лучше средство подскажи от головы, я же орать сейчас от боли начну.

«Топор!»

«Старая и несмешная шутка».

«К врачу идти надо или на плаху. Одно из двух точно поможет».

– Заткнись!!! – выпалила Даша вслух.

«Тогда к Матрене иди, она как раз дома. Даже странно, что не спит. Слышишь, как шуршит по дому, разговаривает с кем-то».

Отвлёкшись от мысленного диалога, Даша прислушалась к окружающим звукам. В доме действительно кто-то довольно громко разговаривал. Причем их было трое. Бабусю и Лиссу девушка узнала, а вот третий голос оказался ей незнаком.

«Да иди ты уже. Че лежишь, как труп в морге? – подгонял внутренний чужой голос. – Таблетку попросишь или примочку новую».

Издав тяжелый вздох, Даша медленно поднялась с кровати. Ноги еле держали, голова кружилась, в глазах темнело. В ушах стоял противный шум, будто кто-то колотил камнем по металлическим литаврам. Ища дополнительную опору, девушка оперлась плечом о ближайшую стену и таким нехитрым образом медленно продвигалась к выходу.

В комнате было темно, поэтому, открыв дверь в коридор, Даша не выдержала и вскрикнула от яркой рези в глазах, которую вызвала тусклая лампочка.

«Интересно, а умирать – это больно?» – мелькнуло в голове.

«Если не будешь сопротивляться, то вполне приятно, – почему-то ответил голос и, словно осекшись, решил перевести тему: – И вообще, тебе еще триста лет жить, иди к Матрене. Она поможет».

Доверившись совету, девушка послушно шла на голоса, звучавшие на кухне. Бабуся мудрая, она поможет и снимет эту адскую боль, разрывающую сознание.

Однако дойти она не смогла: ноги подвели, подогнулись, обессилев. И, в очередной раз неудачно споткнувшись, Даша приложилась носом об пол. Раздался грохот.

Дверь, ведущая на кухню, распахнулась, оттуда выбежала обеспокоенная Василиса. Мгновенно оценив обстановку, она подлетела к упавшей.

– Дашка, что с тобой? – тряся за плечо, воскликнула Лисса.

– Больно очень, – почти шипя от противных ощущений, произнесла та.

Матрена обеспокоенно склонилась и рассматривала вновь полученные Дашей травмы. И только третья гостья замерла на пороге и, не шевелясь, глядела на распластанную по полу несчастную девушку.

– Кто ты, тварь? – вдруг четко произнесла она.

Василиса обеспокоенно обернулась на неожиданный возглас незнакомки.