Аманда сорвала с себя ненавистный кафтан. Она носила его поверх бриджей — маленький вызов общепринятым правилам, который никто, кажется, не замечал. Кстати, в сапоге Аманда по-прежнему прятала кинжал. Может быть, она так цепляется за старую жизнь на тот случай, если новой так и не появится? Она бросила тяжелый, богато расшитый бирюзовым, пурпурным и золотым кафтан на пол, с досады отшвырнув его ногой. Сегодня, делая реверанс, она наклонилась так низко, что упала. Дочь пирата готова была сквозь землю провалиться от унижения. И, что было еще хуже, в этот момент с порога каюты за ней наблюдал де Уоренн. Вместо того чтобы произвести на него впечатление, она поставила себя в неудобное положение — уже, наверное, в сотый раз!

Аманда горестно закрыла лицо руками. Ну почему мама не может любить ее такой, какая она есть? И почему ее точно так же не может любить де Уоренн?…

Сердце бедняжки дрогнуло. Она не могла позволить себе быть глупой и нелепой, только не в том, что касается капитана! Он был ее защитником, покровителем, возможно, даже другом — по крайней мере, она на это надеялась. Но он никогда не почувствовал бы страсть к простолюдинке вроде Аманды Кэрр. Такая неуклюжая, невоспитанная девчонка, как Дикарка, не смогла бы стать его любовницей или хотя бы мимолетным, на одну ночь, увлечением. Но он мог бы захотеть Аманду, если бы она превратилась в леди из своих тайных мечтаний.

Аманда почти не виделась с де Уоренн ом с тех пор, как начались ее новые занятия. Она думала, что он поможет ей научиться правильно ходить, делать реверансы и танцевать — по крайней мере, хоть в чем-то. Похоже, она что-то не так поняла — или просто капитан уготовил себе иную роль в ее образовании. Аманда попыталась присоединиться к де Уоренну во время ночной вахты, поздно вечером, когда ее учебная программа на день была выполнена, но он приказал ей идти в каюту и отдыхать, ясно давая понять, что не нуждается в ее компании. Де Уоренн не разрешил просто побыть рядом — для Аманды это был тяжелый удар. Она тосковала не только по обществу мужчины, которого так любила, — ей отчаянно не хватало и его одобрения, похвалы. Аманда чувствовала, что он старательно держит дистанцию, и понимала почему. Она уже не раз откровенно вешалась ему на шею, и он явно не желал подобного навязчивого внимания снова.

Ах, как Аманда хотела всегда вести себя не так глупо!..

В дверь ее каюты постучали. Обернувшись, чтобы ответить на стук, Аманда заметила за иллюминатором серебристые волны и зловещее сумрачное небо. Душу кольнула тревога — они попали в отвратительную погоду. Вот уже много лет она не плавала в дикий шторм.

Аманда открыла дверь — на пороге, улыбаясь, стоял месье Мишель.

— Мы снова будем читать? — обрадовалась она. Дочь пирата успела полюбить чтение так же сильно, как мореплавание.

Учитель просиял и заметил по-французски:

— Нет, не сейчас. Я собираюсь начать с вами уроки танцев.

Сердце Аманды упало. До этого момента ее занятия состояли из обучения ходьбе, речи и базовым элементам реверанса. Значит, именно Мишель собирается учить ее танцевать? Если дочери пирата предстояло усвоить и эту мудреную науку, она предпочла бы учиться танцу с де Уоренном. Но, возможно, так было даже лучше — она не хотела в который раз оконфузиться перед ним.

— Я плохо себя чувствую, — соврала Аманда. — Может быть, займемся танцами завтра?

— Мадемуазель, у нас осталось так мало времени! А вам предстоит обучиться вальсу, даже при том, что у нас здесь нет музыки. Итак, приступим…

* * *

— Зарифить все марсели и брам-стеньги[19].

— Есть, сэр, — мгновенно отозвался гардемарин Кларк, со всех ног бросаясь выполнять приказ.

Клифф обернулся, чтобы посмотреть за бушприт, ветер усилился до двадцати трех узлов. Погода стремительно ухудшалась, и, по его оценке, в течение следующих двух-трех часов ему придется убавить почти все паруса. Капитан скрестил руки на груди, пытаясь настроиться на приближающийся шторм и прикинуть его масштабы. У Клиффа было дурное предчувствие, но он старался не поддаваться волнению.

— Нас ждет ухудшение погоды, — заметил он, обращаясь к Макайверу.

— Да, вы правы, сэр.

— К тому же будет дождь. — Клифф обернулся и зашагал к краю квартердека, наблюдая, как по его приказу убирают паруса. — Кларк, я назначаю двойную вахту.

— Есть, сэр, — ответил Кларк, эхом повторяя приказы для остальных дежурных моряков, сматывавших паруса. Клифф понимал, что все его люди должны быть на палубе к закату, — впрочем, о закате можно было говорить лишь условно, солнце давно скрылось за тучами, а небеса темнели, наливаясь свинцом.

— Милорд. — Нетвердой походкой к нему приблизилась Анахид, стараясь не потерять равновесие на ходящей ходуном палубе.

Клифф тут же спрыгнул вниз на главную палубу и в волнении схватил ее за руку:

— Что-то с детьми?

— С ними все хорошо, милорд. Алекси хочет быть на палубе, а Ариэлла даже не замечает погоду, так поглощена своим заданием на французском.

Судно сильно качало на высоких волнах, но оно умело справлялось с непокорной стихией, и тем не менее погода стремительно портилась.

— Алекси не появится на палубе, пока мы не минуем шторм. А это, полагаю, будет на рассвете. Анахид, ваш отчет? — осведомился Клифф. Каждый день, ровно в четыре часа, гувернантка докладывала ему об успехах Аманды. До сих пор слова Анахид внушали определенный оптимизм.

— Милорд, она — упорная ученица. И, будь у нас больше времени, я бы не волновалась. Но у нас осталось всего три недели! Всю ее жизнь ей позволяли носиться как угорелой и вести себя как мальчишка! Такие закоренелые привычки невозможно изменить за какие-то несколько недель.

— Она должна произвести хорошее первое впечатление в Белфорд-Хаус, — настаивал Клифф.

— Вы ведь видели, как она ходит — будто грубая девчонка-сорванец! Ей нужно больше времени, милорд. Могу я говорить с вами начистоту?

— Пожалуйста.

— Она такая гордая… и все же занимается, отбрасывая эту гордыню каждый божий день. Но любая маленькая ошибка для нее — большое огорчение, даже унижение. Думаю, вы могли бы отложить ее выход в свет до того момента, пока она не приобретет все необходимые для высшего общества навыки.

— Разумеется, это можно устроить, — задумчиво отозвался он. — Но мне бы хотелось, чтобы она воссоединилась с матерью немедленно, а это немного другая задача, отличная от выхода в свет. Ей не нужно быть совершенной во всем, чтобы встретиться с матерью. Сможет ли она превратиться в подобие леди к концу этого плавания?

— Сомневаюсь.

Клифф был и обеспокоен, и тронут. Он видел, какой прилежной была его подопечная, восхищался ее упорством — особенно теперь, когда узнал, какая она гордая и как сильно переживает из-за малейшей оплошности. Однако леди Белфорд захочет видеть свою дочь изысканной, безупречно воспитанной — в этом он нисколько не сомневался.