Первыми на место происшествия прибыли Канарейкины полным составом, захватив с собой Лану Ежову с дочерью и Владом Радовым. Родители Марка, будучи на романтическом свидании за городом, опаздывали. К дочери прямо из машины первым бросился глава семейства, не обратив внимания на врачей скорой помощи, обследовавших девушку на предмет скрытых травм, пока младший Тасманов давал показания приехавшим патрульным. Паша так крепко сжал в объятиях Настю, выражая все свое беспокойство одним лишь этим, отчего девушка прикрыла глаза, впервые расслабляясь после случившегося.

- Моя маленькая принцесса, - выдохнул, касаясь губами темной макушки, поглаживая по волосам, словно пытаясь убедиться, что с ней действительно все хорошо. Затем отступил, дав всхлипнувшей Кире обхватить лицо дочери, прошептав:

- Малышка, я так испугалась, когда полиция позвонила твоему отцу, - Настя в ответ шумно вздохнула, обнимая мать, чувствуя привычное тепло исходящее от нее. Все пережитое за какие-то секунды вылилось в несколько пролитых слезинок, которые она сдерживала до момента приезда родных. Сейчас же, позволив себе расслабиться, нежилась в лучах их любви, ведь следом за матерью ее с двух сторон обхватили братья. Перепуганный Елисей, дрожащий Антон – оба были будто в каком-то коматозном состоянии, не сразу отреагировав на ворчание Насти о том, что они ее задушат.

- Ты в порядке? – хрипло спросил Лиса, осматривая зеленым взглядом с головы до ног, прощупывая пальцами. Она только кивнула, бросив взгляд на Антона, который тут же кинулся к подошедшему Марку, прорычав и хватая того за рубашку, сминая дорогую ткань.

- Какого хера произошло, Тасманов?! Ты должен был за ней присматривать!

- Татошка! – тут же возмутилась Настя, будучи рядом с друзьями и Ланой, убедившейся, что с девушкой все в порядке. Алиса удержала подругу, однако та все равно рвалась к брату. – Он тут не причем!

- Антон! – прирыкнул на брата Елисей, пытаясь отодрать того от невозмутимого Марка. – Ты че творишь, они оба едва не погибли!

- Потому что, бл*ть, это все он с его тупыми выходками! – заорал в ответ Канарейкин, снова бросаясь в сторону замершего Марка. На лице Тасманова заходили желваки, а взгляд мгновенно стал тяжелым. Он едва заметным движением стряхнул с рубашки невидимую пылинку, словно сбрасывая с себя незаслуженные обвинения и находя внутренне эмоциональное равновесие, чем еще сильнее взбесил потерявшего от переживаний голову Антона. Тот вновь дернулся, все же умудрившись вырваться под всеобщий вскрик, однако дорогу ему преградил Влад Радов, помогая Елисею удержать брата от глупостей.

- Антон, успокойся, Марк здесь не причем, - тихо, будто дикому зверю втолковывал Радов, крепко сцепив пальцы на плече Канарейкина. Марк едва слышно скрипнул зубами, ощущая себя на грани. Настроение, без того испорченное произошедшим, резко изменило курс в сторону недоброжелательности. Слова, высказанные в порыве злости, гремели всюду точно приговор. Дружеская атмосфера двух семей за считанные секунды рассыпалась на глазах. Мозг с маниакальной тщательностью запоминал все обвинения, понижая градус доверия. Он уже было открыл рот, дабы ответить побольнее, однако почувствовал, как кто-то сильно дернул его за рукав и обхватил за плечи.

- Не вздумай, - предупреждающе рыкнул Паша, глядя прямо в посветлевшие глаза сына своего лучшего друга, слыша тяжелое дыхание. Антон потом отойдет, повинится в выданной от переживаний глупости, а вот крестник совсем не факт.

Прищуренный взор, мелькнувшая на секунду ненависть по отношению к Антону, покосившись в его сторону. За несправедливые слова надо платить, так Марк считал, однако пока ничего не говорил. Внимательно слушал тихий голос крестного, впитывая словно губка.

- Сейчас ляпнешь, назад уже ничего воротишь, - Тасманов резко поддался назад, прошипев почти по-змеиному зло:

- Может скажете это своему сыночку?! – Кенар вдохнул, справляясь с внутренним раздражением. Оно никогда не было хорошим советчиком, а уж в отношении его крестника точно. Слишком сложный по натуре, всего в нем через край. Гораздо больше, чем в отце, возможно единственного, способного влиять на тяжелый характер Марка. Вот только Ярика рядом не было сейчас. Хотел снова воззвать к разуму парня, но краем глаза уловил движение. Точно фурия Настя налетела на Марка, повиснув будто обезьянка, как делала часто и выдала, тараторя:

- Белоснежка! Не смей шипеть в сторону моего недалекого братца. Он у меня по жизни тупенький, в конце концов, не подтверждай все анекдоты про светловолосых. Кто-то из вас должен быть умнее, я себе мужа будущего не только по внешним данным выбирала.

Несла полную, больше от собственных переживаний и нервного перенапряжения. Паша открыл рот, хлопая глазами вместе с остальными. Пока его дочь приседала на уши молчавшему Тасманову, Кира осторожно приблизилась, касаясь руки мужа и переплетая их пальцы.

- Удивительно правда, – чуть улыбнулась, повернувшемуся к ней Павлу, хмыкая. – Иногда маленький огонечек может остановить сход целого ледника.

Кенар насупился, заворчав недовольно:

- Я ему дам ледника. Маленькая еще для подобного. Дурь просто из головы не выветрилась.

- Так наша же дурь, Кенар, - хохотнула жена, качая головой.

Настю все же увели обратно к карете скорой помощи, хоть она отчаянно сопротивлялась, утверждая, что с ней все хорошо. Задумчиво разглядывая пестрые краски ночного мегаполиса, Марк стоял, прислонившись к дверце своей машины, не желая бросать ее и ехать с остальными. Какое-то кощунство бросать железного друга, спасшего ему жизнь. Пока Алиса, Антоном с Владом да матерью Алисы крутились подле Канарейкиной, родители девушки общались с полицией, рядом пристроился Елисей с сигаретой между пальцами. Тонкая струйка дыма искривляясь в причудливой форме, устремляясь к темному небу. Сунув руку в карман, лениво зевнул, покосившись на друга, неожиданно пихнув плечом в плечо, широко улыбаясь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Не бесись, Белоснежка. Тебе совершенно не идет хмурится.

- Я не злюсь, - сухо отозвался Марк, стараясь выглядеть равнодушным. Буря в стакане чуть поутихла, хоть все еще влияла на общее настроение. Порой Татошка поднимал голову, бросая в их сторону взгляды, от которых Тасманов старательно отворачивался.